Есть такая профессия

А на политическом горизонте снова начали сгущаться тучи. Зародившийся в Германии национал-социализм, с помощью американских денег и политической поддержки европейских союзников, пришел к власти и стал быстро распространяться по странам Европы.

Нацистские факельные шествия маршировали по Берлину, пылали в кострах книги Шиллера и Гете, в Риме бесчинствовали «чернорубашечники», пал под натиском франкистов республиканский Мадрид. Уже сгонялись в концлагеря тысячи немецких евреев, коммунистов, священнослужителей, не принявших фашистскую идеологию, других «врагов нации». Уже состоялся позорный Мюнхенский сговор, уже решен был раздел Польши. Фашизм расползался по Европе, как эпидемия чумы.

Мир замер в предчувствии страшной беды. Уже звучала в репродукторах песня Лебедева-Кумача:

Если завтра война, если враг нападет,
Если темная сила нагрянет…

И она нагрянула: огромная, ужасная, черная.

До Павла Васильевича эту весть донес летним утром 22 июня 1941 года черный бумажный репродуктор напряженным голосом Левитана:

«Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня, в 4 часа утра без всякого объявления войны, германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война…»

И сразу все изменилось, словно по взмаху волшебной палочки: пропали яркие краски с улиц и скверов, стерлись улыбки с человеческих лиц. Толпы молчаливых людей стояли перед уличными репродукторами, внимательно вслушиваясь в каждое слово сообщений Совинфорбюро. На трамвайных остановках, на ларьках с газированной водой и просто на стенах жилых домов появились плакаты с суровыми лицами, которые, казалось, вынимали душу у каждого, кто их читал: «Родина-мать зовет!», «Воин Красной Армии, спаси!», «Ты записался добровольцем?». И погода вместе с людьми плакала над бедой проливными дождями.

На совещание в горком партии вызвали и полковника Шувалова. Было принято решение о немедленной мобилизации добровольцев на фронт и организации военного обучения всех лиц мужского пола от 15 до 60 лет. Основная нагрузка была возложена на Астраханское пехотно-пулеметное училище. Вторым решением была подготовка города к обороне.

Находясь на стыке водных и железнодорожных путей, являясь воротами на Кавказ и в Среднюю Азию, Астрахань в период войны имела большое стратегическое значение. По объему перевозок Астраханский порт не уступал крупнейшим портам Советского Союза. Здесь проходила перегрузка хлеба, хлопка, перекачка нефти и других важных грузов с морских судов, идущих с Каспия, на речные, направляющиеся вверх по Волге вглубь страны.

Значительная часть промышленных предприятий была переключена на выпуск оборонной продукции. Судоверфь имени С. М. Кирова должна была строить аэросани, тральщики; судоремонтные заводы выпускать авиабомбы, мины, снаряды, гранаты. Коллектив морского судостроительного завода выпускать подводные лодки, бронекатера, снаряды большого калибра. Даже на медицинский институт была возложена задача, готовить горючую бутылочную смесь для фронта. Впоследствии она получила легендарное название «коктейль Молотова».

С утра 23 июня в округе началась мобилизация. Во все военкоматы хлынул поток заявлений с просьбой добровольно зачислить в Красную Армию. Заявления подавали астраханцы различных национальностей, пола, возраста и профессий, в том числе молодежь непризывного возраста. Только за один день было отправлено 600 комсомольцев для формирования Саратовского десантного батальона. За двадцать дней был сформирован отдельный коммунистический полк гражданского ополчения.

На фронт! Конечно, на фронт! В первый же день полковник Шувалов написал рапорт, потом второй, потом третий…

И только в ноябре пришел долгожданный приказ назначить начальником штаба 350 стрелковой дивизии, сформированной в сентябре 1941 года в Приволжском военном округе (город Аткарск Саратовской области) в составе 61 резервной армии. Началось формирование 20 августа 1941 года, когда из военкоматов прибыла первая партия начальствующего состава (73 человека). Причем, большинство было из запаса, а некоторые вообще не служили в армии. 21 августа прибыла группа средних командиров: в основном, выпускники училищ и откомандированные из других частей.

С 26 августа начал прибывать рядовой состав и к 12 сентября рядовым составом дивизия была укомплектована полностью. Весь рядовой состав прибывал из саратовских военкоматов. Средний возраст солдат был 30–35 лет. Большинство из них вообще не служили в армии, меньшая часть из запаса и участники Гражданской войны. К моменту комплектования дивизия никакого хозяйства не имела. Не было даже кухонного и столового инвентаря. Уже после прибытия личного состава начал поступать автомобильный транспорт и обозные лошади.

Укомплектованность штабов была завершена 15 сентября.

Только начальники штабов были кадровыми офицерами, прочие штабные работники из запаса и не имели опыта штабной работы. Почти весь политсостав был из запаса, кроме комиссара дивизии и комиссаров полков. Все назначенные командиры полков были выдвиженцы и ранее полками не командовали.

Основной костяк командного состава прибыл только за месяц до отправки на фронт. Подготовку и слаженность дивизии проводили временно назначенные командиры. Для обучения имелось всего по 100 винтовок и по 1–2 пулемета на полк, по одному миномету и одному орудию полковой артиллерии.

Материальная часть артиллерии начала поступать в дивизию только с 12 ноября, а минометы для укомплектования минно-артиллерийского дивизиона были получены уже в дороге на фронт. К моменту отправки на фронт дивизия имела всего 15 километров кабеля и 6 полевых аппаратов связи. Саперное имущество также поступало с большим опозданием, в основном, к концу формирования, причем, шанцевого инструмента было получено на 30–40 % меньше положенного количества. Обозные лошади были, реквизированы в местных колхозах и были малопригодны для транспортировки артиллерийских орудий. Только в последний момент в дивизию поступило два десятка «полуторок».

Выписка из журнала боевых действий 35 °CД

Прибыв в дивизию и осмотревшись, полковник Шувалов внутренне ужаснулся: как отличалось то, чему учили в училище от того, что было на самом деле. Но отчаиваться было некогда, нужно было срочно исправлять ситуацию. Время отправки на фронт приближалось. Москва держалась из последних сил. 350 стрелковая дивизия должна идти на помощь столице.

Первый боевой приказ начальника штаба 350 стрелковой дивизии полковника П. В. Шувалова

На фронт выступили 27.11.1941 года. Уже 06.12.1941 года дивизия вступила в бой в ходе контрнаступления под Москвой. За декабрь месяц 1941 года дивизия прошла 388 км и освободила 443 населенных пункта. 22.12.1941 года вышла на шоссе Тула – Орел. 24.12.1941 года дивизия захватила населенный пункт Чернь, взяв трофеи: до 240 автомашин, 48 мотоциклов, 10 орудий. Далее наступление в направлении реки Ока в районах Солодилово и Багриново были уничтожены 2 немецких штаба. 13 января дивизия в составе армии была передана в состав Западного фронта, где занимала позиции на рубеже Леоновский – Железница. К концу января дивизия вела бои за населенные пункты Васильевское, Вязовна, после чего перешла к обороне. 11 августа была начата немецкая операция «Вирбельвинд» («Смерч»), в ходе которой немцам удалось силами 134-й пехотной и 11-й танковых дивизий взять 350-ю дивизию в кольцо. Каждый день противник вводил пополнение.

Рано утром начинали бить его тяжелые батареи. Одновременно в небе появлялись самолеты. Они буквально висели над полками дивизии, шли волнами по 40–60 машин, сбрасывая бомбы на всю глубину обороны и по всему фронту. Вслед за скоростными бомбардировщиками, двигались пикирующие – тоже волнами, затем штурмовики. Все это длилось часами, после чего начинались атаки танков и пехоты.

Атаковали фашисты самоуверенно, считая, что в сплошном дыму, закрывавшем плацдарм, ничего живого остаться уже не могло. Но их атаки наталкивались на яростное сопротивление, и они откатывались назад, оставляя сотни и сотни трупов. Тогда все начиналось сначала. Снова били тяжелые батареи, снова завывали пикировщики, свирепствовали штурмовики. Так повторялось по нескольку раз в день. Бомбардировочная и штурмовая авиация прикрывалась истребителями. В связи с большим превосходством противника в воздухе, наши истребители хоть и наносили ему урон, но бомбовых ударов остановить не могли. Из-за сильного зенитного прикрытия советские бомбардировщики над позициями врага не появлялись, что давало ему возможность производить перегруппировки и готовиться к атакам.

Это был сущий ад. И в этом аду запомнился Павлу Васильевичу один эпизод: он бежал по траншее к левому флангу роты первого эшелона – там неожиданно замолк пулемет. У пулемета молодой боец. Каска почти закрывала глаза и уши.

– Что у тебя? «Клин» схватил?

Боец растерянно развел руками.

Полковник быстро помог вправить перекошенную ленту.

– Пулеметчик?

– Нет, санинструктор.

Павел Васильевич вгляделся. Девчонка, курносая, с веснушками во все лицо. Комок к горлу подступил. Улыбнуться бы ей, погладить по голове… Но он только прохрипел:

– Ничего, дочка, прорвемся. – И побежал дальше.

Сколько же таких девчонок безвинно полегли на этой войне?!

Из кольца дивизия вырвалась с большими потерями: два полка практически были уничтожены.

В одном из боев погиб командир минометного взвода младший лейтенант Михаил Кульчицкий – известный советский поэт, который в июне 1941 года вступил в ряды истребительного батальона московского ополчения, а потом, пройдя краткосрочные курсы, был направлен в 350 дивизию.

Павел Васильевич наизусть помнил некоторые его стихи:

Война – совсем не фейерверк,