Спасение неизбежно 2014

Крейсером «Скуловорот» Леха Бураев шел через толпу пьяной молодежи. В кильватере пристроился кореш. Крейсерские плечи, обтянутые майкой с надписью «Fuck you», дважды встречались с неприятельскими бортами. Короткие удары в челюсть топили корабли, трава на обочинах аллеи вместо ила морского дна. Фонари освещали минное поле голов, светлыми поплавками мелькали женские головки.

– Давненько я здесь не был, чурбанья сколько развелось, Вован! – Обернувшись, перекричал музыку Леха. Толерантностью молодой человек не страдал.

– Их сейчас везде полно, как будто в Самарканде живем! – Вован в армии не служил, процесс ассимиляции происходил на его глазах.

– Пошли в «Три пеликана», – Леха через головы посмотрел в сторону мигающего огнями кафе.

– Там пацанов подождем, может, мормышек каких склеим.

Вован недовольно скривил лицо в спину дружбана, но молча пошел вслед.

Навес с надписью «Три пеликана» и рисунком носатой птицы колыхался от ветра над десятком пластиковых столов, огороженных мореными досками. Справа от входа через резные бруски мангал, похожий на модель закопченного паровоза со срезанным котлом. Рядом стойка со спиртным, цены как в ресторане. Между мангалом и стойкой два шага до двери в разрисованный вагончик. Кухня и спальня поваров и рабочих. Там же не брезговали спать официантки. Слева диффузоры колонок извиваются восточными мелодиями, столы сдвинуты, в центре прищелкивающих пальцами парней подвыпившие телки.

Леха осмотрелся в калейдоскопе огней, сквозь дымоган светлая голова показалась знакомой. Огибая столики, подошел ближе.

– Юлька, привет! Как делища? – Леха широко улыбался, глядя только на блондинку. Встретить детскую любовь на второй день прихода из армейки – это знак.

Юлька повела глазами, зрачки сфокусировались в синей оболочке. Проекция высокого парня с задней стенки глазного яблока неторопливо достигает мозга.

– Лешенька, привет! – Девушка бросает сигарету, вскакивает с протянутыми руками. С визгом прыжок обезьяны на пальму. Короткий поцелуй, изо рта пахнет табаком и кислятиной. На такие мелочи Леха не обращает внимания. В его объятиях девичье тело. Груди, бедра прижимаются к измученному спермотоксикозом организму. Отодвинувшись, Леха видит сияние глаз и зубов. Пьяная Юлька очень рада встрече.

– Оставь моя девушка!

Только сейчас Леха заметил, что за столиком поднялись два азиата. Бураев и не понял сразу, кто из них заявил право собственности на Юльку. На эйфорию от встречи наслоилось удивление папы Карло, разговаривающего с поленом. Глупая улыбка застыла на лице дембеля. Молчание азиат воспринял как нерешительность.

– Уходи, слышь, да!

Собственник метнулся к Лехе, подбородок наткнулся на сбитые костяшки дембелевского кулака. Смуглое тело изменило траекторию в противоположную сторону, с треском пробило доски забора и приземлилось за чертой увеселительного заведения.

– Ты кому звонишь, падла! – Теперь уже метнулся обретший дар речи Леха ко второму азиату. Из смуглых мозолистых рук выхватил телефон, машинально сунул в карман. Вован в это время засовывал кулак под азиатские ребра. Лехину ярость перекрыло удивление от Юлькиной реакции. Девушка завизжала во весь голос:

– Олимжончик, что с тобой?! – Блондинка бросилась к обугленному Буратино.

– Убили!

– Леха, валить надо! – Вован смотрел в сторону танцплощадки.

– Ты че, куда валить? Да я их сейчас на куски порву. – Бураев еще не оценил объем работы.

С визгом чингизовых туменов сзади набросились танцоры–гастарбайтеры.

– Свиридов! – закричал дежурный, бросив телефонную трубку. – В парке Гагарина массовая драка! Бери водителя и автомат, срочно туда! Я сейчас другие наряды пришлю!

Виктор вздохнул. Так и есть, снова бодаться придется.

Особых приемов Алеша не знал, лягнул назад, развернувшись, сбросил грозди супостатов. Прямой правой, крюк левой, кулаки прошлись по темным лицам. Арбузный хруст нарушил азиатские ритмы. Слащавую мелодию окрасил вой, рык, треск столов, звон посуды. Владимир крушил стулья о бестолковые головы. Музыка прервалась, Леха пропустил серьезный удар, поплывшее сознание отмечает отдельное карканье, Вована, крючком лежащего на полу. Корешок закрывает голову от ударов изогнутыми туфлями. Каблуки месят почки. На помощь другу мешает придти удар тупым предметом по затылку. До слуха доносятся удары там–тама. Отдельными кадрами мент с автоматом, короткий ствол направлен вверх, пороховые газы рвутся из компенсатора. Крик «Всем лежать! Полиция!»

Леха еле держался на ногах. С облегчением выполнил команду, опустился на живот. На закрученных руках щелкают наручники, порванная щека собирает грязь, заплывающий глаз смотрит на Вована. Дружбана по щекам шлепает мент. Вован блеванул кровавой кашей, приподнял голову. Похоже, очнулся. Леха улыбнулся разбитыми губами.

Ментовский «бобик», камера, лязг решетки. Из коридора слышны нерусские голоса, громкая русская речь.

– Вы их зачем сюда привели? Нельзя их в клетку сажать! Документов нет, протокол не составишь! А то ты не знаешь. Приедет проверяющий, всех вы**ет!

– А что с ними делать? В жопу целовать? Пацанов отмудохали, одного в Семашко увезли – все ребра переломаны!

– В ФМС их вези!

– В 2 часа ночи?

– Тогда в коридоре охраняйте! Где там чучмек, который заяву хотел писать?

Изысканностью речи диалог дежурного и майора Свиридова не отличался.

Подвыпивший мужик встал, уступил половину лавки. Леха сел, покрытая синяками спина ощутила казематный холод.

Леха закрыл глаза, среди грубого мужского шума почудился Юлькин голос.

20 мая 2014 г. 09–00

Отдел полиции №13

– Как у тебя дежурство выдалось, дорогой? – в голосе Кабанова ни намека на язвительность, только блеск синих глаз выдает намерение подколоть.

– Нормально прошло. И ты не радуйся, – улыбнулся Свиридов. – Я тебе клиента подогнал. Есть возможность разбой раскрыть, хотя лично я этому разбойнику медаль за отвагу бы дал.

– Похищенное бедным раздавал?

– Один против двадцати держался.

– Слышь, баклан, нам твое признание в хер не уперлось! – Опер за столом не на много старше, но намного субтильнее Лехи.

Бураев битый час стоял у стены, набиравшие силы лучи солнца согревали ноющее тело. Жмурится не приходилось, спасали щелочки заплывших глаз.

Солнечные лучи смягчили атмосферу. Кроме окна, кабинет отличается от камеры размером и наличием мебели. Распахнулась дверь. Сквозь бойницы белковой ткани Леха наблюдает за вошедшим.

Короткостриженный мужик на полголовы ниже, со звероподобными мышцами. Мощная шея, бугры трапеции, ядра плеч, бицепсы перекатываются под рубашкой. На кабана похож.

– Что, молчит?

– Молчит. Все еще бригада из жопы не выветрилась. – Молодой опер откинулся на спинку стула. В уголовном розыске знаменитый сериал считали провокацией все независимо от возраста и стажа.

– Дай?ка материал посмотрю. – Качок взял со стола стопку бумаги, бросил взгляд на пустой бланк с данными Бураева. Диванчик в углу пискнул под тяжестью тела, опер вполуха слушал монолог коллеги.

– Слышь, дятел. Я понимаю, у тебя башка отбита. Повторяю еще раз: расклад такой – один чуркобес в больнице. Сотрясение опилок, перелом челюсти в двух местах. Статья 112 минимум. Нанесение телесных повреждений средней тяжести. У второго ты с подельником телефон отжал. С применением насилия, опасного для жизни и здоровья. Заява – «прошу привлечь к уголовной ответственности лицо славянской национальности…», куча свидетелей, телефон у тебя изъяли. Тебе чего еще надо? Статья 162 часть 2. От 8 до 15. Что ты молчишь? Только явка с повинной облегчит твою участь!

Эту жеванину Бураев слушает в третий раз. Никакого страха перед законом, тем более перед его представителями не испытывает. Какие средние повреждения, какой разбой. Его с Вованом избили гастарбайтеры. Вована чуть до смерти не запинали, на самом живого места нет. И на них же заяву пишут.

– Денис, совсем забыл, тебя великий начальник искал. – Гора мышц перестала шуршать бумагой.