Дело об убийстве Симон Диманш
Влас Михайлович Дорошевич
«А. В. Сухово-Кобылин – загадка в русской литературе.
Он написал три пьесы: „Свадьбу Кречинского“, – пьесу, ставшую классической, „Дело“, которое произвело потрясающее впечатление, когда было поставлено, и которое редко даётся теперь потому же, почему редко даётся „Горькая судьбина“ Писемского, – уж очень „отжитое время“ в ней описывается, – и, наконец, „Смерть Тарелкина“, с которой, наконец, снят запрет, и которая с сегодняшнего дня займёт почётное место в русском репертуаре…»
Влас Михайлович Дорошевич
Дело об убийстве Симон Диманш
* * *
А. В. Сухово-Кобылин (http://az.lib.ru/s/suhowokobylin_a_w/) – загадка в русской литературе.
Он написал три пьесы: «Свадьбу Кречинского», – пьесу, ставшую классической, «Дело», которое произвело потрясающее впечатление, когда было поставлено, и которое редко даётся теперь потому же, почему редко даётся «Горькая судьбина» Писемского, – уж очень «отжитое время» в ней описывается, – и, наконец, «Смерть Тарелкина», с которой, наконец, снят запрет, и которая с сегодняшнего дня займёт почётное место в русском репертуаре.
Человек написал три пьесы, все три chef d'oeuvre'ы[1 - шедевры – фр.] – и никогда ни до ни после этого не занимался литературой, – даже писал в предисловии к одной из пьес:
«Я не говорю о классе литераторов, который мне чужд, как и остальные четырнадцать».
Какое оригинальное явление.
Это три пьесы, вылившиеся из души. Появление их объясняется той трагедией, которая разыгралась в жизни А. В. Сухово-Кобылина.
Мы обязаны тремя превосходными пьесами – ужасной случайности.
«Свадьба Кречинского», это – плод тюремной тоски. «Дело» и «Смерть Тарелкина» – горячий, страстный протест измученного человека против порядков «отжитого времени».
А. В. Сухово-Кобылин был жертвою судебной ошибки.
И особенно своевременно извлечь на свет Божий эту историю, дремавшую в архивах старого сената, именно теперь, в эпоху нападок на новые суды.
Русское общество с сочувствием узнаёт, что горячий борец с порядками «отжитого времени» сам когда-то страдал от них.
И к симпатиям к писателю пусть присоединятся ещё симпатии к невинно страдавшему человеку.
Трагедия, которой мы обязаны знаменитой трилогией, такова.
Дело происходило при крепостном праве.
В одном из парижских ресторанов сидел молодой человек, богатый русский помещик А. В. Сухово-Кобылин, и допивал, быть может, не первую бутылку шампанского.
Он был в первый раз в Париже, не имел никого знакомых, скучал.
Вблизи сидели две француженки: старуха и молодая, удивительной красоты, по-видимому, родственницы.
Молодому скучающему помещику пришла в голову мысль завязать знакомство.
Он подошёл с бокалом к их столу, представился и после тысячи извинений предложил тост:
– Позвольте мне, чужестранцу, в вашем лице предложить тост за французских женщин!
В то «отжитое время» «русские бояре» имели репутацию.
Тост был принят благосклонно, француженки выразили желание чокнуться, было спрошено вино, Сухово-Кобылин присел к их столу, и завязался разговор.
Молодая француженка жаловалась, что она не может найти занятий.
– Поезжайте для этого в Россию. Вы найдёте себе отличное место. Хотите, я вам дам даже рекомендацию? Я знаю в Петербурге лучшую портниху, Андрие, первую, – у неё всегда шьёт моя родня. Она меня знает отлично. Хотите, я вам напишу к ней рекомендательное письмо?
Сухово-Кобылин тут же, в ресторане, написал рекомендацию молодой женщине.
На этом знакомство кончилось.
Они расстались и больше в Париже не встретились.
Но в те времена верили ещё в «русских бояр».
Прошёл год.
Однажды Сухово-Кобылин зашёл в Петербурге к Андрие с поручениями от сестры из деревни.
Поручение было исполнено, и Сухово-Кобылин уходил уже из магазина, – как вдруг к нему подошла удивительно красивая женщина, служащая в магазине.
Лицо её было как будто знакомо.
– Вы меня не узнаёте? – улыбаясь, спросила она. – Я Симон Диманш, помните, та самая француженка, которой год тому назад вы дали рекомендацию к этой фирме. Я поехала и, благодаря вашей рекомендации, получила место.
Она была очень красива.
– Но нам надо встретиться. Вы расскажите мне всё подробно. Как бы это сделать? Не хотите ли со мной пообедать на этих днях? – предложил Сухово-Кобылин.
– У меня только один свободный вечер в неделю. Четверг. Как раз сегодня.
– Превосходно. Я отозван сегодня на обед. Но я пошлю записку, что болен, и мы обедаем вместе!
Они обедали в кабинете лучшего в те времена французского ресторана в Петербурге.
За обедом красавица-француженка окончательно вскружила голову молодому помещику, и он предложил:
– Жениться я на вас не могу. Против этого были бы родные, а я от них завишу. Но хотите, – мы будем жить, как муж с женой. Едем ко мне в имение. Ну, что вам здесь, в каком-то магазине, служащей? Чего вы добьётесь? Чего дослужитесь?
Симон Диманш приняла предложение, и они уехали в деревню.
Медовый месяц промелькнул, француженка влюбилась до безумия в своего русского друга, а молодой человек стал скучать, его потянуло в город.
Они поселились в Москве, на Тверской, в собственном доме Сухово-Кобылина, – в дворянском особнячке, какие бывали в старину.
Служило им пятеро крепостных.