Легенда о происхождении корсета

Легенда о происхождении корсета
Влас Михайлович Дорошевич

«Милостивые государыни!

Вас, конечно, интересует происхождение вашего друга.

Лучшего друга!

С которым вы расстаётесь так редко.

Который обнимает вашу талью одинаково плотно…»

Влас Дорошевич

Легенда о происхождении корсета

Милостивые государыни!

Вас, конечно, интересует происхождение вашего друга.

Лучшего друга!

С которым вы расстаётесь так редко.

Который обнимает вашу талью одинаково плотно…

И которому даже ваш муж не может запретить этого!

Словом, вы, вероятно, интересуетесь происхождением корсета.

Историки пишут на этот счёт разное.

А потому их не стоит читать.

Мало ли глупостей написано в истории?

Правда сохранилась в наш век только в старых легендах, – и её-то я хочу рассказать вам.

* * *

Храбрый рыцарь Рауль, прозванный «Синей Бородой», очень любил женщин.

Из этого я заключаю, что он был, наверное, более храбр, чем умён.

И, может быть, по этой причине пользовался небольшим успехом у женщин.

Стоило славному рыцарю уехать на год в какой-нибудь поход, как по возвращении он обязательно находил прибавление к семейству.

В детской стояла маленькая кроватка с гербом предков Рауля, а в ней лежал маленький пискун, похожий как две капли воды… или на пажа, или на оруженосца.

Это происходило не в наши времена, а потому Рауля это сердило.

Для подобных случаев он вырабатывал себе такое обыкновение.

Новорождённого приказывал записать в пажи, супругу отравить, а сам немедля женился на другой.

Отдохнув дома, он ехал в поход, и через год повторялась точка в точку та же история.

Таким образом, по прошествии нескольких лет, Рауль фон-Синяя Борода мог быть уверенным, что он будет иметь всех пажей и оруженосцев в двух копиях, а его алхимик Пополани, занимавшийся отравлением жён, доложил рыцарю, что в фамильном склепе больше нет свободных мест.

Тогда Рауль фон-Синяя Борода пришёл к заключению, что женщинам не следует верить.

Заключение жестокое, но нельзя сказать, чтобы скороспелое.

Рыцарь Рауль фон-Синяя Борода ничего не решал так, «с кондачка».

Придя к такому заключению, Рауль отправился в фамильный склеп и в этом грустном месте предался своей горести, один на один с гробницами покойных жён, чтоб пажи и оруженосцы не смеялись, что он оплакивает их любовниц.

– О Розалинда! – рыдал он, обращаясь к одной гробнице. – Я ли тебя не любил? Я ли не подарил тебе отличные чётки из крупных изумрудов? Чтоб достать те изумруды, я разрушил замок барона фон-Габенихтса, упокой Господь его душу, и переколотил всех: и его и его вассалов, чтоб их пёс побрал! Я считал тебя такою богомольною, а ты…

– Ты, Леонора! – плакал он над другой гробницей. – Ты так любила лошадей. Разве плоха была шестёрка белых без отметин арабских коней? Чтоб достать их, я объехал полсвета! Сжёг сорок сарацинских городов, двести деревень, трупы валялись по дороге так, что ни пройти ни проехать! А ты, что ты делала, пока я бился с сарацинами? Была ты бела и без отметин, как те лошади, которых я вёл тебе в подарок? Нет.

– Ты, Изора, прекраснейшая из жён! Не подарил ли я тебе и чёток Розалинды, и лошадей Леоноры, и драгоценное ожерелье, сорванное мною с чалмы султана, и ещё массу драгоценных подарков? А ты – чем ты отплатила мне за всё это? Променять рыцаря на оруженосца! Где была твоя голова?