А. П. Ленский

Сцена с актёрами.

Только что «первый актёр», раздирая страсть в клочки, принялся за Пирра, в театре какой-то жулик крикнул:

– Пожар!

И тут я видел, как моментально толпа теряет рассудок.

В двух шагах от меня, в партере, какая-то полная дама лезла через кресла.

Два места, – никем не занятых! – отделяли её от среднего прохода.

Среднего прохода Большого театра, по которому можно проехать на паре с отлётом!

А она лезла через кресла, падала, карабкалась, кричала, рыдала, словно на ней загорелось уже платье.

В театре раздались крики, вопли.

Ленский, к счастью, не растерялся.

Он подошёл к рампе и во всю силу своих, тогда могучих, лёгких объявил:

– Господа, успокойтесь! Ничего нет!

То, что мешало ему в трагедии, помогло в трагическом эпизоде.

– Спокойствие.

Он таким спокойным жестом остановил «первого актёра», так спокойно сказал, от всего от него, от позы, от лица, веяло таким спокойствием, что публика моментально успокоилась.

Ленский спокойно спросил:

– Теперь можно?

и спокойно сказал актёру:

– Продолжай!

Театр дрогнул от аплодисментов.

И «Гамлет» пошёл дальше.

Спокойствие начало портить трагедию…

Была размолвка.

Кажется, единственная за всю карьеру Ленского.

Ему пошикали.

Это было уже сравнительно недавно.

В «Нефтяном фонтане» покойного Величко.

Несимпатичная пьеса с несимпатичной тенденцией.

Неподражаемый художник по части грима. – сколько изумительных «голов» ждало бы нас ещё! – Ленский загримировался Манташевым.[1 - Манташев – известный нефтяной король. А. К.]

Галерея встретила его появление шиканьем.

Ленский остановился, выдержал длинную, как вечность, паузу, посмотрел на галерею пристальным, неподвижным взглядом и «только покачал головой»:

– Шикать в Малом Театре!

Прав ли был Ленский?

Конечно, нет.

Загримироваться живым лицом в позорящей роли.

Это неуважение к театру.

Но неуважение к театру, это – преступление, которое актёры прощают только самим себе.

Они похожи на тех курильщиков, которые не любят, чтобы при них курили:

– Дышать нечем!

Но это единственный «инцидент».

С капризным существом – публикой – у Ленского всегда были хорошие отношения.

И Ленский мог говорить о публике только с добродушной улыбкой.

Он играл в Москве каждый вторник Уриэля, Гамлета.

И всегда не при полных сборах.

Но вот его перевели на сезон в Петербург.

В самом конце сезона Ленский приехал на два спектакля в Москву.

На гастроли.

С тем же Уриэлем, с тем же Гамлетом.

Результат, – ни одного свободного места.

Барышники продавали билеты в пять, в шесть раз дороже. Нажили отличные деньги.