И таких приговоров не должны бояться присяжные. Их нельзя такими приговорами пугать.
Приговор одной совести должен руководить ими, – их собственной.
Бог – апелляционная инстанция над их судом.
Не шаткому и зыбкому как море общественному мнению, которое можно ввести в заблуждение, присягают служить они, а Богу. Только страшное судилище Его должно быть страшно им.
Ни о чём ни о ком не должны думать они, постановляя приговор, кроме Бога. Его одного. О Боге должны они думать, следовательно, о справедливости, потому что справедливость эта только одно из имён Божиих.
Одного судью поставил Бог над нашими мыслями, – нашу совесть. И только приговора одного этого Божьего судьи должны бояться и трепетать присяжные, – приговора их собственной совести.
Их совести, пред которой открылись на суде все обстоятельства дела, и которая только одна, зная всё, может судить.
Её голосу только и должны они повиноваться.
Самые лучшие посторонние мысли в этом случае будут худшими.
И мысль, заботливая мысль: «не повредил бы действительно наш приговор, – и без того много нареканий на суд присяжных», не должна смущать присяжных, не должна приходить им в голову.
Эта мысль является в деле суда уже низменной: она принадлежит к области политики.
А политика, даже самая лучшая, не может быть выше правосудия, потому что выше правосудия только одно – милосердие.