Похождения Кирпи-Апенди

Похождения Кирпи-Апенди
Вольдемар Хомко

Странствующий философ, защитник бедняков и поборник справедливости. Это все про Кирпи-Апенди. Из города в город путешествует он вместе с верным каши по кличке Зумин. И там где он появляется, жить простому люду становится чуточку лучше. А мешочки с зуирами у богатых баев делаются чуточку легче.

Вольдемар Хомко

Похождения Кирпи-Апенди

Кирпи-Апенди в Нектабе

Глава 1.

Солнышко еще не выглянуло из-за горизонта, а летняя жара уже начинает понемногу припекать, заставляя юрких зеленоватых ящерок прятаться в свои глубокие прохладные норки. Сухостой по краям пыльного тракта собирается в круглые колючие шары, путешествующие по равнине, резко переходящей в высокие горы, с шапками белоснежных облаков на самом верху. Вокруг ни одного кудука (колодца – прим. ред.) и горе тому путнику, не взявшему запасной бурдюк с живительной влагой. Испепеляющий огонь летнего месяца июля уничтожит любого, посмевшего встретиться с ним в дальней дороге.

Но что это! Мы видим одного такого храбреца, не спеша трусящего на бодро машущем коротким хвостиком каши (ослик – прим. ред.). Каши свеж и весел, впрочем, как и его хозяин. Они двигаются со стороны Анафси и похоже твердо знают, где закончится их нелегкий путь. Вот они подъезжают поближе, и мы видим знакомую цветастую чалму на голове у путника, а также запыленный халат, бывший когда-то ярко-синей довольно приличной верхней одеждой. Стоптанные туфли задниками утопают в еще прохладной серой дорожной пыли, но это нисколько не заботит нашего героя – он распевает веселую утреннюю песенку, не желая мириться с одолевшей его, дерущей горло жаждой:

В Дадгабе я причислен был

К семи умнейшим мужам!

И философию учил

Чтоб с ураганом сдюжить!

Вы еще не догадались, кто это?! Посмотрите повнимательнее. Насмешливый взгляд, в левой лапке четки из вишневых косточек, и конечно же куча острых иголок, дерзко смотрящих во все стороны. Ну, конечно! Это же уважаемый Кирпи-Апенди! Странствующий философ и защитник всех слабых и убогих. В каком бы городе или деревне он не появился, народ сразу же собирается вокруг и с удовольствием слушает мудреные речи о небе, звездах, о дальних странах и континентах, где успел побывать этот ученый муж. Правда иногда стража, по приказу главы города, прогоняет неунывающего путешественника, но он всегда находит способ обвести вокруг пальца тяжелых на подъем опричников великого Илбирс-хана (снежный барс – прим. ред.) и покидает очередной гостеприимный и хлебосольный городишко только когда сам считает нужным.

Вот и сейчас, увидев на горизонте высокие голубые купола великолепнейших минаретов, Кирпи обнадеживает своего верного каши:

– Ну, что, Зумин, похоже мы пришли. Ты представляешь, как будет рад нам правитель этого славного города. Правда, я пока не знаю его названия, но народ подскажет нам, странствующим просветителям, куда мы попали. А пока, еще немного терпения, мой четвероногий друг. Скоро ты будешь вкушать чудесную живительную влагу, именуемую в простонародье водой, и твои уши будет трепать встречный ветерок.

Киши словно читал его мысли, ибо, встряхнув своей когда-то шелковистой, а теперь запыленной холкой, он бодро потрусил навстречу всем обещанным его хозяином благам. Башни минаретов казались совсем рядом, но прошло еще несколько часов прежде чем уставшие путники подошли к решетке, перекрывающей главный вход. Перед входом стояла небольшая очередь из купцов, просителей и другого честного люда, ожидающая, когда сборщик податей одарит каждого своим вниманием:

– Что у вас? Торговля? Это три зуира (крупная монета – прим. ред.) таможенного сбора с каждого! Ничего, ничего! Не обеднеете! Вон какие баулы везете! Давай, проходи! Следующий! У тебя что?

– О, великий Кашкулак! (барсук – прим. ред.) Всем известна широта твоей барсучьей души и справедливость при сборе придворных податей! Позволь мне представить Тебе самого Зумина, умеющего предсказывать будущее, а также складывать в уме небывалые числа! Сам эмир хочет посмотреть на него, поэтому я привел Зумина издалека, оттуда где небо падает тебе под ноги, а земля горит адским пламенем!

– Что ты несешь, несчастный кирпи (ежик – прим. ред.)! Как может обычный каши считать цифры! Даже я это делаю с трудом!

– А вот, смотри! – Кирпи-Апенди поворачивается к своему другу и незаметно берет его за уздцы. – Скажи мне, уважаемый Зумин, сколько будет если прибавить два зуира к еще двум? – Кирпи дергает за повод и надрессированный каши важно кивает четыре раза.

– А что, если вычесть девять зиринов (мелкая монета – прим. ред.) из десяти. Дай, пожалуйста, ответ? – Каши кивает головой один раз и Кирпи-Апенди, под изумленным взглядом сборщика податей Кашкулака, садится на Зумина, и они не спеша трогаются, проезжая ворота. Слыша, как позади раздаются проклятья, Кирпи-Апенди пришпоривает друга, и они мигом скрываются в одной из улочек, опутывающих славный город Нектаб – так написано на высокой крепостной стене.

Ища глазами главную площадь города, наш усталый путник, нащупав в кармане всего десять зиринов, грустнеет, но потом, словно вспомнив что-то, улыбается и они с каши бредут дальше, пока не останавливаются возле арыка (канава – прим. ред.). Пока ушастый друг утоляет жажду, Кирпи-Апенди ищет глазами ближайшую ашкану (закусочная – прим. ред.). Он уже давно чувствует голод, но прежде всего, ему нужно напиться. Арык для этого дела не подходит, и подождав каши, он садится верхом и через несколько минут они выезжают на площадь города. Здесь ведется торговля кабатом – растением, которое жуют все кедеи (бедняк – прим. ред.), чтобы притупить чувство голода; в ашканах подается изумительный плов с желтой морковкой и отборным рисом; разносчики торгуют свежей, прохладной, ключевой водой. Народу полно. Прежде всего Кирпи хочет напиться и отдает свои последние деньги за холодную кружку влаги. Освежившись, он думает, как теперь заработать на миску плова себе и несколько зеленых лопухов своему каши. Зумин вертит головой, принюхивается к сводящим с ума запахам и ждет пока хозяин примет какое-нибудь решение. А у Кирпи-Апенди уже возник план. Он заприметил толстого хомяка-бая, торгующего отборным негзунским рисом и направляется прямиком к нему:

– Удачной торговли, почтеннейший бай! Да прибудет Всевышний Хом в любых Твоих начинаниях!

– Если покупаешь, то покупай! А если нет, не мешай торговле! – Хомяк на жаре разомлел, и какой-то маленький кирпи, возносящий хвалу его нелегкому делу, раздражает бая.

– О, мудрейший из торговцев! Я просто хотел заключить с тобой небольшое пари. Спорим, что мой каши рассмеется моей шутке, но не будет смеяться над твоей?

– Зачем мне спорить с тобой, сумасшедший кирпи! – Хомяку не до шуток, он в своей пушистой шубе взопрел, и его вот-вот хватит солнечный удар. Но вокруг начинают скапливаться чычканы (мыши – прим. ред.) и сары-чычканы (суслики – прим. ред.) – обычная городская беднота, а некоторые из них даже подзуживают торговца:

– Не бойся, хомяк-бай! Каши не умеет смеяться! Спорь!

– Ну так что! – Кирпи видит, что торговец почти готов и дожимает его. – Может ты боишься?!

– Ничего я не боюсь! Спорим на ползуира! Призываю всех в свидетели!

– Да! Да! Мы свидетели! – кричат набежавшие зеваки.

– Тогда начинай! – Кирпи-Апенди выводит своего каши в круг и ставит его перед потным баем.

– Ну, слушай, безмозглый каши! – презрительно бросает хомяк. – Один бай говорит другому: «Ты знаешь, чтобы связать свитер, нужно аж три овцы?», а другой отвечает: «Да ты что! А я и не знал, что они умеют вязать!».

Хомяк заливается смехом. Каши молчит, а в толпе кто-то кричит:

– Это старая шутка, почтенный бай! Пусть теперь кирпи говорит!

Кирпи ждет, пока все успокоятся и начинает:

– Почему каши перевозит тяжелую поклажу на большие расстояния, почти не требуя пищи?

Все молчат.

– Да потому что он – каши!

Кирпи снова незаметно дергает друга за уздцы, и тот начинает громко орать, скаля зубы и веселя всех окружающих.

– Ты проиграл, бай! Плати! Все видели! – Народ напирает на хомяка, и тот тревожно глядя по сторонам, отдает Кирпи-Апенди пятьдесят зиринов.

– Выиграл, ну и катись отсюда!

– С удовольствием, многоуважаемый бай! —Наш герой раскланивается перед толпой, садится на каши и устремляется к ближайшей ашкане.

Глава 2.

Обмотав поводья Зумина вокруг лошадиной коновязи и задав ему свежей травы из седельного мешка, Кирпи устремляется внутрь ашканы. Сейчас он готов съесть целого быка на вертеле. Но, к сожаленью, в кармане только пятьдесят зиринов. Этого хватит лишь на одну миску вкусного нектабского плова. Уже на входе наш колючий герой ощущает запах свежего варева, и принюхиваясь маленьким подвижным носиком, он усаживается за стол.

Время обеда и в ашкане уже много народу. Стоит галдеж – водоносы, бедняки, торговцы табаком, дервиши (монах – прим. ред.), гадальщики и прочий городской люд сидят и обсуждают свежие новости. Некоторые курят кальяны на фруктовой воде, другие просто жуют нектабский табак.

Для Кирпи-Апенди приносят большую, расписанную диковинными узорами пиалу с пловом, на самом верху которого ярко желтеет мелкой стружкой морковь.

Наевшись, наш путник откидывается назад и с удовольствием оглядывается вокруг. Ему нравится слушать этот шум, состоящий из громких криков, гортанных возгласов, смеха и хриплого покашливания. Он путешествует давно и в каждом городе или кишлаке (деревня – прим. ред.) видит одну и ту же картину. Бедный люд пытается выжить и заработать несколько зиринов, чтобы прокормить себя и свою семью. Но налоги жадного эмира не дают выбраться из беспросветной нищеты. Люди ютятся в развалюхах и глиняных лачугах. Благо, что жаркое лето не дает замерзнуть целой семье. Но зимой приходится несладко.

Кирпи-Апенди прислушивается к разговору за соседним столиком:

– Илбирс-хан снова увеличил подать на торговлю. Я еле свожу концы с концами! Работаю с утра до ночи, табак продается, но на семью остаются сущие гроши!

– Ты прав, Чычкан-баба. Я сам ношусь по базару с утра до ночи. Тяжелый бурдюк с водой давит на мои плечи. Ноги отваливаются. Но налог на воду отнимает всю мою прибыль!