Полосатая территория

Полосатая территория
Вольдемар Хомко

Если не пожалеть кусочек колбаски для кота, он может рассказать такое… Особенно если это настоящий питерский кот Зигмунд, знающий все районы, дворы и закоулки и почитающий знаменитый Эрмитажный Дом кошек.

Вольдемар Хомко

Полосатая территория

Глава 1. С чего всё началось

Эту историю рассказал мне бездомный кот по имени Зигмунд, живший в моем дворе на окраине Питера и которого все звали просто и незатейливо – Зигги. Я, как и многие жильцы подкармливал его, когда утром шел на работу, а он в качестве благодарности терся о мои ноги и нежно мурлыкал вслед, надеясь на сытный ужин.

В моей квартире никогда не водилось котов и кошек по причине сильной аллергии моих домочадцев на кошачий эпителий, но я уважал этих пушистых независимых представителей животного мира семейства кошачьих за их ум, сметливость и умение приспосабливаться как к домашним условиям, так и к дикой среде обитания.

Так вот, в те моменты, когда сытый Зигги довольно терся пушистой головкой о мою ладонь, он, урча, день за днем рассказывал мне, на кошачьем языке разумеется, потрясающе занимательные сюжеты из жизни полосатых и не очень кошек, проживающих в Санкт-Петербурге и окрестностях. Я не все понимал, порой приходилось переспрашивать, но в конце концов все вставало на свои места и в итоге превратилось в увлекательный рассказ, который я с удовольствием передаю вам, дорогие мне читатели.

Как поведал мне отмахивающийся ушками от надоедливых насекомых Зигмунд, «никто толком не знал, когда именно появились кошки в окрестностях Санкт-Петербурга. Ходили слухи, что император Петр Великий привез первого кота Василия из Голландии и поселил его в деревянном Зимнем Дворце ловить мышей и крыс. От него пошли потомки так называемого Императорского Дома.

Кроме этого, каждый уважающий себя усатый пушистик слышал про мудрого Кисса с острова Киссасаари, от которого ведет свою ветвь Финский Дом кошек.

Еще в ходу была легенда о том, что императрица Елизавета Петровна издала Указ о высылке ко двору кладеных котов из Казанского Дома дабы истребить всех грызунов, к тому времени расплодившихся в Зимнем».

На слове «кладеных» Зигмунд громко фыркнул, отряхнулся и недовольно пошевелив усами продолжил повествование.

«Когда достроили Зимний Дворец, казанские бродяги перекочевали туда, да так и остались служить на благо Отечества и его императорского Величества Екатерины Второй, охраняя картинные галереи Эрмитажа и прочие помещения от сгрызающих все и вся мышей и крыс. Так появился самый знаменитый в Петербурге Эрмитажный Дом. Стать его частью было так же трудно как отловить всех крыс в Эрмитаже, но все равно каждый дворовый кот или кошка лезли из шерсти вон, чтобы заслужить доверие Главного Хранителя, распределявшего места во Дворце.

Но, к великому кошачьему сожаленью, «лимит» на пушистых охранников был ограничен, и тогда бродячие усатые разбойники организовывали собственные кланы, союзы, общины и семьи с целью захватить двор посытнее, где количество сердобольных бабушек на один квадратный метр было намного выше других, менее «жирных» в этом плане квадратов».

Тут Зигги сделал паузу, и потягиваясь на теплом асфальте заявил, что относится к клану кошек из «Медвежьего квадрата». Он защищает интересы кошачьего сообщества, к которому принадлежит, а за это ему позволяется питаться на подведомственной территории, греться на солнышке и окучивать жалостливых людишек вроде меня, выпрашивая у них лакомые кусочки.

Не то, чтобы я не догадывался о способности кошек отвоевывать свое место под солнцем, все-таки они легко могут уйти обратно в дикую среду обитания и остаться там навсегда, но слышать о каком-то кошачьем союзе, да еще и хорошо организованном, было для меня довольно таки большой неожиданностью.

Тем временем Зигмунд начал очередной ритуал так называемого «умывания» и перестал обращать на меня внимание. Видимо, на сегодня его запасы красноречия истощились и тот кусок колбасы, который пушистый вымогатель уже получил, был честно отработан. Ничего не оставалось как поспешить на работу, оставив Зигги греться на солнышке и ждать следующего «болезного» жильца дома.

Глава 2. Медвежий квадрат

Как-то вечером я припозднился и уже подходя к парадной увидел, как из-под черной лестницы мне под ноги кинулся пушистый комок меха, оказавшийся моим усатым другом Зигмундом. В портфеле остался недоеденный в обед бутерброд с отличной «Пожарской» ветчиной, который и послужил затравкой к очередной беседе с рыжим выжигой.

Я подождал пока Зигги насытится, потом поудобнее устроился на лавочке у детской площадки, приготовившись выслушать очередной опус из дворовой жизни «братьев наших меньших».

«Наш клан не даром прозвали «Медвежий квадрат», – промяукал кот, облизывая усы от налипшего на них черного перца. – Давным-давно здесь, в Медвежьем Стане, содержали черных медведей в острогах, на забаву знати, поэтому кошки, придумывая название, не стали изобретать новый лоток и пошли по тому же пути.

Среди всех дворов Медвежки «квадрат» был самым мощным и боеспособным в плане столкновения с соседскими дворами и собаками, периодически заглядывающими в этот район. Первым предводителем нашего клана был кот по кличке Камышан. Все знали, что он был родом из Дома Полосатых и пришел откуда-то с юга Питера. Он очень быстро сколотил вокруг себя крепкую банду полосатых бойцов, и они заняли самый выгодный в плане кормежки двор – возле амбулатории. Жалостливые бабушки соорудили кошкам нечто вроде столовой, рядом со входом в подвал, в торце дома. Харчевались коты на славу, у каждого была своя персональная мисочка.

Ты понимаешь? У каждого!

Все попытки соседских котов отбить этот двор шли прахом, и слава непобедимых очень скоро разнеслась далеко за пределы этого района. Увы, – Зигги сардонически рассмеялся, а потом закашлялся, отплевывая комки шерсти, – длилось сие изобилие недолго так как пришла банда мосье Шафкина. Ты не знаешь Шафкина? Это был самый жестокий пес в округе. Он и его банда. Начались кровавые схватки. Приезжала даже подмога из Нижних Котовиц, но и она не помогла. Банду Камышана разогнали, сам он был порван на части серыми псами, а «Медвежий квадрат» надолго опустел потому что никто из пушистых соседей не хотел повторить судьбу полосатого предводителя.

Шло время. Псы не появлялись, мосье Шафкин сам пал в одной из драк на окраине Верхних Пёселей и на сытый двор начали возвращаться коты и кошки.

В этот раз главенствовать над усатыми бродяжками стала фройляйн Кацэ, как все ее называли. Она возродила «квадрат», но придала ему так называемый «матриархальный оттенок». Короче, в банде преобладали кошечки, и ты бы слышал какое мяуканье здесь стояло по весне! – Зигги закатил глаза и тихо заурчал, предаваясь воспоминаниям. – Сам я при этом не присутствовал, мне только рассказывали, но могу только догадываться, что здесь происходило.

Короче, фройляйн Кацэ продержалась недолго и сбежала в Питер с каким-то котом. А возглавить наш клан решил кот из Дома Бесноватых Мяук по кличке Катэр. В нем чувствовалась сила, ну ты понимаешь, когда смотрят прямо в глаза и твои вибриссы опускаются вниз и назад. И ты просто растекаешься по земле и ждешь, когда тебя помилуют. Вот таким был этот усач. Катэра боялись все, и дворовые, и домашние кошки. Ходили слухи, что он гонял пришлых псов, пытающихся оформиться в «бабушкиной столовой», как все называли место питания у амбулатории. Но, в конце концов, и это чистая правда, черный кот Катэр, гроза всех дворов в Медвежке стал домашним. Никто не верил в это! Какая-то маленькая девочка приютила его, подкупив «Вискасом» и «КитиКэтом». Все были в шоке, но факт остается фактом.

А теперь мы дошли до нашего времени, и я с гордостью могу сказать, что во главе нашего клана стоит настоящий кот по кличке Котэ-сан, которого все уважают и когда нужно – боятся. Он настоящий боец, не то что некоторые, – Зигги в сердцах плюнул под лапы, – не то что некоторые любители домашнего очага».

Вдруг он встрепенулся и пробормотав что-то вроде «увидимся позже», исчез в темнеющих кустах. И вовремя. Так как через пару секунд мимо прошел жилец дома с массивным клыкастым доберманом на поводке.

Я мотнул головой и переваривая только что услышанное потихоньку побрел домой, размышляя над нелегкой жизнью дворового кота Зигмунда, которого раньше едва замечал.

Глава 3. Обводные троглодиты

Прошло некоторое время прежде чем мы снова увиделись с полосатым клочком меха именующим себя дворовым котом Зигги.

Были выходные и я шел из магазина с пакетом, когда рядом с лавочкой традиционно появился Зигмунд и жалобно промурлыкав что-то вроде «а не поделишься ли ты со мной своей едой, а то я такой голодный», уже сидел возле моих ног и беззастенчиво облизывался.

Я не мог отказать хвостатому проныре, и кинув ему добротный кусок колбасы приготовился услышать очередную часть истории про питерских кошек.

Но кот не спешил. Расправившись с половиной мясного деликатеса, вторую он утащил куда-то в кусты, потом вернулся и начал неторопливо вылизываться, посматривая на меня и слегка кося правым желтым глазом.

«Прежде чем перейти к самому главному кошачьему Дому в Питере, – наконец начал сытый пушистик, – я хотел бы упомянуть про Обводных троглодитов, обитавших возле так называемых «Болтов» или Балтийского вокзала. Первый двор после улицы Розенштейна – именно там находилась вотчина известного на всю округу кота Васо и его приспешников из Дома Чернышей. «Медвежий квадрат» по сравнению с ними были сосунками-котятами, не умеющими даже мяукать, не то что добывать себе пропитание. Васо и его верная подруга Жирнель – вот настоящие Бони и Клайд мира кошек. Под их чутким руководством кошки совершали набеги на вокзал, таща все, что плохо лежит к себе во двор, чтобы потом тихо и мирно насладиться копченой курочкой, куриными яичками и свежим молоком. Всем тем, что берут с собой в дорогу растяпы-пассажиры. Никакого «Вискаса» и «Шеба» здесь не признавали. Только свежий и натуральный белок без которого, как известно, не может прожить ни одна кошка».

Зигги внезапно забежал на дерево возле лавочки, потом съехал на когтях хвостом вниз и продолжил.

«Конечно, случались схватки с залетными кошками, частенько мимо вокзала пробегали и собачьи стаи, но троглодиты крепко держались за власть в этой части города. Чем это можно объяснить? Возможно их сплоченностью на генетическом уровне, а может быть вокзал отпугивал чужаков своими странными запахами и толпами людей, постоянно спешащими куда-то. Кто знает?

Я лично знаю одно, что кончилось это все весьма трагично. Васо с парочкой подельников забрался через открытое окошко в вагон тронувшегося поезда с целью распотрошить баул с едой, но вылезая обратно, не удержался и упал прямо под колеса. Конечно же, от него остались только усы и хвост, а двое черных молодчиков примчались во двор и рассказали обо всем боевой подруге бесславно сгинувшего кота-налетчика. Говорят, что Жирнель целую неделю выла от такой невосполнимой утраты, а потом спрыгнула с самого известного на Обводном канале моста самоубийц – Борового. С тех пор многим кошкам, особенно ночью, когда теплый туман стелется вдоль Обводного, чудится контур огромной черной пушистки, словно летящей над мутной водичкой и зовущей кого-то. Но мы то с вами знаем кого».

На этом месте Зигги слегка поперхнулся и притих, оглядывая близлежащие кусты внезапно помутневшим взглядом своих желто-зеленых глаз-фонарей, а я представил каково это – увидеть ночью привидение в виде кошки, отчаянно зовущее своего погибшего под колесами друга и стонущее в темноте. Мне стало неуютно. Тут у Зигмунда окончательно пропало настроение, и он, махнув хвостом заявил, что с него хватит на сегодня и пусть все идет к чертям кошачьим. Потом удалился в темноту, а я еще немного посидел, разглядывая так вовремя появившиеся звезды на небе и тоже побрел домой.

Глава 4. Эрмитажные коты

Всю ночь мне не давало спать противное мяуканье во дворе и, поскольку стояло жаркое августовское лето и все окна были открыты настежь, уснуть я смог только под утро. Злой и не выспавшийся, я побежал на службу, перебирая в уме все плохие слова и выражения, которыми собирался наградить попавшихся на пути кошек, особенно тех, кто праздновал кошачью свадьбу под моей лоджией и не давал спать жильцам дома.

Отработав день и забежав в магазин за продуктами я уже подходил к дому, когда из кустов возле металлической ограды послышалось шипенье напополам с мурлыканьем и через секунду я уже видел моего старого полосатого знакомца, правда слегка помятого, с всклокоченной шерстью на загривке и пахнувшего аптечкой, в которой разлился пузырек с валерианой.

Зигги промурлыкал, что просит прощения за ночную вакханалию и шум во дворе и готов объясниться. При этом он даже не смотрел на мою авоську со съестным и делал вид, что его совершенно не интересует содержимое. Конечно, я был до сих пор зол на кошачий беспредел, но любопытство пересилило тягу ко сну, которая одолевала меня с раннего утра, и я согласился выслушать взбалмошного любителя ночных загулов.

Мы традиционно расположились на лавочке у песочницы, и я грозно призвал усатого шкодника к ответу. Тот не стал долго ломаться и начал повествование:

«Такое событие бывает раз в год или реже. Одного из котов нашего клана приняли в Эрмитажный Дом. Это действительно происходит редко поэтому и празднуется оно соответственно. Я, от имени всех дворовых котов, через тебя приношу всем жильцам дома самые искренние извинения и прошу не вызывать сервис по отлову бродячих животных. Никто из нас не хочет становиться кладеным. – Тут он непроизвольно зашипел, но быстро пришел в себя и продолжил. – На этот раз честь вступить в ряды Императорского Дома выпала коту Локи, известному своей любовью к искусству, роскоши и хорошей еде. Что, однако, никогда не мешало ему очень здорово ловить мышей и крыс.

Как известно, членом Эрмитажного Дома обычно становится бродячий уличный кот, вовремя показавшийся Главному Хранителю. Но очередь на эти смотрины тянется от Зимнего Дворца до самого памятника Медному Всаднику, что говорит о большой популярности данного вида деятельности, извини за некоторую витиеватость. Глава каждого кошачьего клана в Питере и окрестностях, во время совета со своими сподвижниками выбирает кандидатуру, которая и становится в эту самую очередь. Став эрмитажным котом или, как говорят Люди, «эрмиком», пушистый кандидат становится полновесным квалифицированным специалистом со всеми регалиями и положенным ему пайком, кормушкой, корзинкой для отдыха, ну и конечно лотком, куда без него. Теперь он представляет интересы своего клана и по возможности проталкивает собратьев в уже упомянутую очередь. В общем, все как у людей, ты не находишь? – Усы у Зигги топорщились, выглядел он слегка перевозбужденным, видимо сказывалась бессонная ночь и принятый внутрь сверхмеры котовник кошачий, она же кошачья мята. – Ты, наверное, спросишь, а куда деваются кошки, уже неспособные нести службу согласно Эрмитажного устава? Я отвечу тебе. Кошек передают в добрые руки Людей, предварительно проведя беседу с новыми хозяевами. Это происходит в основном в кото-кафе «Республика кошек». По слухам, самыми старыми и уважаемыми в Эрмитажном Доме считаются кошка Муфточка, о которой можно рассказать отдельную историю, а также Ховронья и Жаклин. Также на весь Питер известны Вален Де Ламот, Гоген, Дора Ма, всех не упомнишь. Эрмикам так повезло, что у них даже есть свой день в году – День Эрмитажного Кота. Празднуется он обычно весной, в апреле или в начале мая. Собирается куча народа, кошек выпускают наружу, а посетители могут заглянуть внутрь подвалов Зимнего и посмотреть на быт кошачьей знати.

Об Эрмитажном Доме можно рассказывать долго, но я, пожалуй, прервусь если ты простишь меня. Бессонная ночь дает о себе знать поэтому продолжим разговор чуть позже. Еще раз прошу прощения и спешу откланяться».

Зигмунд махнул мне лапкой и слегка пошатываясь прошествовал к водомерному узлу где и исчез, видимо забравшись внутрь, чтобы спокойно отоспаться.

Ничего не оставалось как последовать его примеру поскольку сон начал одолевать меня, а ночь обещала быть спокойной. Очень хотелось бы на это надеяться.