Наследники империи

– Она не жалуется. И о своей кобыле я забочусь сам.

– Да? – снова удивился Кори, на сей раз с нескрываемой иронией. – Вообще-то не очень заметно.

Грязная кобыла со спутанной гривой и в самом деле совсем не выглядела ухоженной. Впрочем, на Тангендерга слова мальчишки не произвели никакого впечатления.

– Как ты вообще на ней ездишь? – не переставал удивляться мальчишка. – Ни седла, ни уздечки…

– Если тебе так хочется казаться полезным, приглядывай за жрецом, – прервал Тангедерг его ворчание.

Тем временем Гишер доковылял до стоянки, опустился на корточки у ближайшего дерева и устало привалился спиной к стволу.

– Займись делом, – напомнил ему Тангендерг.

– Вряд ли в такой сырости найдутся сухие ветки, – заметил Гишер, кутаясь в свой потрепанный плащ.

– А ты попробуй поискать.

– У меня руки болят, – попробовал Гишер пробудить в каданге хоть какое-то сострадание, впрочем, совсем не надеясь на успех.

– Я нужен тебе живым, жрец, – произнес Тангендерг. – Ты мне – нет. Помни об этом.

Гишер тяжело вздохнул и отправился на поиски сушняка. Спустя некоторое время среди деревьев затрещал костер, возле которого и расположились путники.

– Почему ты ничего не ешь? – поинтересовался Кори, кусая лепешку.

Тангендерг выделил из своих скудных запасов хлеб и вяленое мясо для мальчишки и даже для Гишера, но сам к еде не притрагивался. Вопрос Кори он проигнорировал.

– Странный ты человек, – со вздохом заметил мальчишка.

– Кто бы говорил, – отозвался каданг. – С этим давно все ясно, – он кивнул на жреца. – А какого дьявола ты таскаешься за мной?

– Я хочу стать воином, как ты, – заявил Кори. – Обучишь меня?

Маска равнодушия на лице Тангендерга дрогнула, что, как уже успел узнать Кори, бывало очень редко. Даже в голосе каданга прозвучали нотки удивления.

– Обучить тебя? – переспросил он. – Для этого тебе стоило остаться в Хоруме и попроситься на службу в княжескую дружину.

– У тебя можно научиться гораздо большему, чем у любого княжеского воеводы.

Притихший Гишер переводил взгляд с одного на другого с явным интересом.

– Ты слишком жидковат для воинского ремесла, – произнес Тангендерг. – Займись чем-нибудь другим.

– Дай парню несколько уроков, – заступился за Кори жрец, впрочем, с изрядной долей иронии. – По крайней мере, это будет забавно.

– Забавно, говоришь? – тяжелый взгляд исподлобья заставил жреца снова притихнуть. Тангендерг перевел взгляд на мальчишку и спросил: – Ты арамеец? Где был твой дом?

– В Велихарии, – ответил Кори.

– Значит, ты подданный арамейского императора. Иди сюда.

Одной рукой Тангендерг подхватил свой меч, другой подтолкнул Кори к жрецу. Гишер начал было вставать, но мощный удар ногой в грудь опрокинул его на спину. Боль в еще незаживших ребрах сдавила грудь жреца так, что вопль застрял в глотке.

– Убей его, – равнодушно произнес Тангендерг, вложив меч в руки мальчишки.

– Как?! – растерялся Кори.

– Разруби ему башку. Или ребра. Вот здесь, в области сердца. Или пронзи брюхо, умирать будет медленно, в муках.

– Но…

– Что тебя останавливает? Хочешь быть воином, будь готов убивать врагов. Он твой враг. Он собирается привести армию хишимерцев на землю твоего народа и залить ее кровью. Убей своего врага.

Гишер съежился и зажмурил глаза, не смея сказать ни слова. Кори чуть приподнял меч обеими руками, словно и в самом деле хотел замахнуться для удара, помедлил и снова опустил. С тяжелым вздохом он вернул оружие Тангендергу.

– Это нечестно, – пробормотал мальчишка. – Он безоружен.

– Он бы на твоем месте не колебался, – заверил его Тангендерг. – А будь у него хотя бы нож, ты бы уже лежал мертвым. Ты не создан для убийства, я вижу это по твоим глазам. Займись другим ремеслом, более достойным, не оскверняй свою жизнь.

– По-твоему, быть воином – это плохо? – удивился Кори.

– В убийстве нет никакой доблести.

– Даже когда защищаешь свою землю, свой народ?

– Это лишь красивые слова. На деле одни глупцы бьются с другими по приказу своих царей, вождей, полководцев. Реки крови проливаются лишь затем, чтобы прославить и обогатить какого-нибудь правителя. Думаешь, простым хишимерцам так уж нужна арамейская земля? Вокруг них полно пустующих земель. Но, одурманенные проповедями фанатиков-жрецов и подчиняясь воле своего царя, они отдают своих детей в его войско, а молодые дурни готовы драться со всем светом, думая, что прославят свои имена и разбогатеют на чужих страданиях. Только далеко не все возвращаются из походов, многие остаются гнить в полях, становятся кормом для воронья и шакалов. Другие превращаются в живые обрубки и просят подаяние на городских площадях. Такие, как он, – Тангендерг кивнул на жреца, снова примостившегося на корточках у костра, – сталкивают народы, забивая людям головы возвышенной чушью. Эй, Гишер, расскажи нам про своего великого бога, который ведет вас к победе.

Жрец потер ладонью грудь, поморщился и хрипло произнес:

– Ты богохульник, в тебе нет ни капли веры. О чем можно разговаривать с человеком, который не верит ни во что?

– Я верую лишь в себя и свой клинок, – сурово отозвался Тангендерг.

– Почему же ты сам стал воином? – спросил Кори.

Каданг покачал головой:

– Я не воин, я защищаю свою жизнь, честь и свободу, не более того.

Он вернулся на свое место, откинулся спиной к стволу тополя и закрыл глаза, давая понять, что не желает продолжать разговор.

* * *

Один из стражей, охранявших вход в покои императора, предупредительно толкнул створку дверей, едва только Аммат приблизился. Даже если бы воины не были предупреждены о визите жреца, вряд ли они осмелились бы препятствовать верховному служителю Дромидиона. Этот человек пользовался уважением и почетом как у князей, так и среди простого народа не только в Орамосе, но и далеко за пределами столицы Арамейской империи.

Молодой правитель Рисстаний сидел на скамеечке возле мраморной чаши с фруктовым деревом и задумчиво перебирал струны кифары, прислушиваясь к нестройным звукам. При появлении жреца он отложил инструмент, поднялся и почтительно склонил голову.

И лицом и телосложением молодой император больше походил на мать, в его облике почти ничего не угадывалось от Хорруга.