Наследники империи

Копье Атрия пронзило тень. Руку прожгла боль, кольчужная перчатка расплелась и осыпалась, сквозь почерневшую плоть воин увидел костяшки собственных пальцев на остатках рассыпающегося прахом древка копья. Мозг разорвало от дикой боли. Прижав раненую руку к груди, Атрий упал на колени и склонился к земле. Темная сила волной ударила по арамейцам, опрокидывая их вместе с гиппарионами.

Из тени перед Тангендергом возникла фигура в плаще.

– Чего надо? – недружелюбно поинтересовался каданг.

– Тебе нигде не скрыться, беглец, – прозвучал знакомый голос из-под капюшона. – Рано или поздно, кто-нибудь все равно тебя настигнет.

– Особенно, если еще и ты будешь в этом участвовать, – заметил Тангендерг, тяжело дыша. – Это ведь твое колдовство позволило хишимерцам подобраться к той хижине незаметно.

– Да, Тень скрыла их от тебя, – не стал отрицать старец. – Между тем, я могу избавить тебя от преследований.

– Разве похоже, что они меня беспокоят? – поинтересовался каданг.

Даже сейчас в его усталом хриплом голосе слышалось абсолютное равнодушие, словно ему было наплевать на всех вокруг и на самого себя.

– О, да, – Старец из тени усмехнулся. – Человек, которому ничего не нужно, которому ничего не дорого. Тебя трудно хоть чем-то заинтересовать.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – процедил Тангендерг. – Надеюсь, больше не увидимся.

Старец не пошевелился, но тень за спиной каданга сгустилась и грубая жесткая сила пригнула его к земле. Тангендергу пришлось снова опереться на секиру, чтобы устоять на ногах.

– Напрасно надеешься, – Голос старца утратил мягкость, обволакивающую дурманом, стал жестким и резким, как удар копья. – Последователям Тота нужна твоя кровь, их противникам – твоя смерть. С каждым днем противостояние будет усиливаться, ты лишь мелкая сошка в больших планах других людей. Рано или поздно они все равно достигнут своей цели и распорядятся тобой по своему усмотрению. Я наблюдаю за тобой с той поры, как ты впервые ступил на ногарский берег, для тебя нет ничего более унизительного, чем быть использованным в чужих интересах. Но именно эта участь тебя ожидает.

Тангендерг приподнял голову, взглянул на старца исподлобья. Грозная сила по-прежнему ломала его, кадангу стоило немалых усилий остаться на ногах и не упасть на колени, каждая жилка в теле дрожала от напряжения. Намокшие повязки уже почти не сдерживали кровь, что сочилась из открывшихся ран, с дождевой влагой она размывалась по телу ржавыми разводами. Равнодушие Тангендерга могло бы соперничать с непробиваемостью гранитной скалы, тем не менее, старец почувствовал исходящую от каданга злобу невероятной силы, готовую выплеснуться наружу штормовой волной.

– Никто не в силах заставить тебя делать что-либо против твоей воли, это так, – продолжал старец. – И мне нечего тебе предложить только лишь потому, что тебе ничего не нужно. Но есть одно, что гложет тебя на протяжении многих лет. Ненавистное тебе имя и после смерти овеяно легендами, а ты остаешься лишь жалким подобием своих предков. Я дам тебе шанс сравниться в доблести с тем, кого ты ненавидишь. Брось вызов своему богу. Поднимись в святилище.

– С чего бы мне следовать твоим советам? – прохрипел Тангендерг.

– Следуй собственным желаниям. Только ты знаешь, почему много лет назад отступил от границ святилища в горах Потана. Для всех ты остался ничтожным трусом, недостойным находиться в тени своих предков, от которых ты отрекся. Как бы ни было тебе наплевать на мнение остального мира, это грызет тебя изнутри, разъедает душу, единственное, что лишает тебя покоя.

– Если тебе хочется так думать, пусть так и будет. С чего вдруг такая забота?

– Ты нужен мне. Миром правят сильные личности. Одним сильным человеком стало меньше, благодаря тебе. Покажи миру свою силу. И не говори, что я не нужен тебе. Я лишь подсказываю тебе сделать то, что ты сам давно желаешь. Брось вызов богу, что когда-то вел за собой отвергнутый тобою народ. Ты рожден воином, битва у тебя в крови, тебе не нужно ничего доказывать никому, кроме как самому себе. Он единственный твой соперник, которого ты способен убояться, кто может поколебать твою уверенность в себе, и ты живешь с этим страхом.

Сила, пригибавшая Тангендерга к земле, исчезла, он смог, наконец, распрямить спину. Взгляд каданга не сулил ничего хорошего.

– Вижу, ты растерял еще не все чувства, – удовлетворенно заметил старец.

– Похоже, тебе гораздо больше, чем мне, хочется, чтобы я поднялся в святилище, – мрачно процедил Тангендерг. – Будь по-твоему. Но ты непроходимо глуп, если считаешь, что можешь безнаказанно использовать меня в своих целях. Я войду в храм, это я тебе обещаю, а потом разыщу тебя, и ты пожалеешь, что не прикончил меня сразу.

– Есть более значительные вещи, достойные моего сожаления, – ответил старец. – Не переоценивай себя.

Тень обволокла старца и заскользила по степи, словно гонимое ветром облако. Сразу стало светлее, хотя небо по-прежнему затягивала тяжелая свинцовая пелена.

С земли приподнялся Кори. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никакой угрозы нет, он поднялся на ноги и подбежал к Тангендергу. Заметив кровь на одежде и волосах каданга, Кори обеспокоенно произнес:

– Ты ранен. Надо перевязать как следует.

Тангендерг молча отстранил его руки. Мальчишка вздохнул и вдруг ударил каданга кулаком в бок. Даже от слабого удара подростка у каданга перехватило дыхание, настолько его ослабили к этому моменту сопротивление Тени и полученые ранее от хишимерцев ранения.

– Ты хоть понимаешь, что я одним ударом могу вбить тебя в землю? – процедил Тангендерг сквозь зубы.

– Уже почти вбил, там, в хижине, – пробурчал Кори, красноречиво продемонстрировав шишку на лбу. – Мог бы просто сказать спрятаться.

– Ты только за этим сюда притащился?

– И за этим тоже.

Тангендерг сплюнул, подхватил секиру и зашагал обратно к разгромленному стану хишимерцев.

– Эй, ты куда?! – окликнул его Кори.

– Приведи мою лошадь. Надо отыскать свой меч и собрать кое-какие припасы, мне предстоит дальняя дорога.

– А я?

– А ты делай что хочешь. Но сначала приведи лошадь.

Облако тени, покинувшее Тангендерга, обволокло Гишера, уткнувшегося лицом в землю.

– Подними голову, – услышал жрец требовательный голос.

Гишер осторожно приподнял взгляд до уровня пояса говорившего, не решаясь посмотреть выше.

– Пойдешь за ним, – приказал старец. – Присмотришь. Совершишь ошибку, я скормлю тебя твоему богу.

* * *

Беззвучно прошептав последние слова молитвы, Тороний поднял голову и расцепил пальцы. Несмотря на прожитые годы, полностью выбелившие длинные волосы, князь и бессменный комендант арамейской столицы оставался все так же крепок, как и в былые времена, когда участвовал в легендарном походе Хорруга. Даже в просторном молитвенном зале храма его фигура выглядела огромной.

– Он вернется, – прозвучал тихий, но вместе с тем уверенный голос.

Князь чуть повернул голову и взглянул на верховного жреца. Проницательный служитель культа без труда догадался, за кого возносил молитвы богам его старый друг. Старший сын князя Демилий, избравший для себя путь служения Дромидиону, сейчас находился в землях Старой Ногары, где утвердились приверженцы Тени.

– Тяжелые предчувствия гнетут меня, Аммат, – произнес Тороний.

– Увы, мой друг, они оправданы, – отозвался жрец. – Нас ожидают большие потрясения.

– Война? – спросил князь.

– И это тоже. Когда твой сын вернется, я смогу сказать более уверенно, с какой стороны нам ждать беды.

– Я и сейчас могу это сказать. Давно пора было раздавить хишимерцев и загнать обратно в полночные леса.

Аммат покачал головой:

– Хишимерское царство представляет серьезную угрозу, но отнюдь не самую большую. Думаю, скоро у нас появятся проблемы посерьезнее.