Загадочная смерть Огастеса Бриджстоуна

Мистер Зильберштейн. Черный с белым. А красный со звуком. А зеленый с формой. А синий с расстоянием.

Инспектор. Странный дальтонизм.

Мистер Зильберштейн. Да какой там дальтонизм. Говорю же, кретинизм полный.

Инспектор. Ну а сейчас он чем занимается?

Мистер Зильберштейн. Бизнесом. Помогает мистеру Бриджстоуну

Инспектор. А что доктор? Что вам о нем известно?

Мистер Зильберштейн. Он у нас недавно. Года три. Раньше-то у нас не было врача. Народ и не болел. Умирали, конечно, но совершенно здоровыми людьми. А если и были у кого проблемы, те шли к отцу Броунсу. Но он всех лечил одинаково. Рукоприкладством.

Сержант. Бил, что ли?

Мистер Зильберштейн. Зачем же? К больному месту руки прикладывал. У него целый набор был. Святителя Николая. Мученика Игнасиуса. И еще какие-то.

Сержант. Я знаю, сэр. Это мощи.

Мистер Зильберштейн. Да нет, не было в них особой мощи. Только вот одна рука, Иоанна Ревнителя, хорошо помогала. От супружеской неверности. Как к кому эту руку приложит, так… Воняла страшно. Но с лакированными ногтями и оригинальным кольцом обручальным. Вроде бы с таким же за год до того хоронили тещу мистера Ридля.

Инспектор. Вернемся к доктору.

Мистер Зильберштейн. Доктор – совсем другое дело. Как появился – сразу взялся за наше здоровье. Оказалось – больны все. По большей части смертельно. Никто без диагноза не остался. Наших девок перестали брать замуж, а парней в армию. Ну и принялся лечить нас направо и налево. Таблетками пичкать, уколами дырявить, скальпелем кромсать…

Инспектор. А что связывало доктора с убитым?

Мистер Зильберштейн. Так нужда.

Сержант. Какая?

Мистер Зильберштейн. Незначительная.

Сержант. Малая?

Инспектор. Опять недержание?

Мистер Зильберштейн. Да нет. Недоверие. Доктор испытывал нужду в доверии. Страху-то на местных доктор нагнал. А доверие, вот…

Инспектор. Что же, они сомневались в его профессионализме?

Мистер Зильберштейн. Наоборот.

Инспектор. То есть?

Мистер Зильберштейн. Ну вот был случай. Через неделю после появления доктора вызвали его констатировать смерть старухи Грегсон. Приди он, просто пульс пощупай, зеркальце ко рту поднеси, по коленке молоточком постучи, – никто бы и вопроса лишнего не задал. Все родственники бы остались довольны. Но он ей чего-то впрыснул. Так она ожила, со смертного одра поднялась, за домашнюю работу принялась… Трое суток не покладая рук, без сна и отдыха. Пока все не перестирала, не переделала. Пока все продукты на заготовки не извела. Потом как-то из дому выбралась. Стала по округе бродить, днем ли, ночью ли соседям в окна заглядывать, скрестись под дверями, выть, стонать. Только к пятнице затихла. Напоролась где-то на осиновый кол.

Инспектор. И что?

Мистер Зильберштейн. И то. Стали люди за медицинской помощью в соседний городок ездить.

Инспектор. А причем тут мистер Бриджстоун?

Мистер Зильберштейн. Его тут уважали. К мнению его прислушивались. Так что доктор в нем нуждался, как в пациенте. Как в примере, как в этом… в изразце…

Инспектор. Может, образце?

Мистер Зильберштейн. Я и сказал.

Сержант. Для поклонения?

Мистер Зильберштейн. Для подражания.

Инспектор. А мистер Бриджстоун?

Мистер Зильберштейн. А он в этом не нуждался. Он не любил к себе повышенного внимания. Если только женского…

Инспектор. Ясно. Остаются еще двое. Этот мистер, как его там, и священник. Что вы знаете о них?

Мистер Зильберштейн. Ничего и не знаю. Мистер Как-его-там – он на самом деле какой-то Попеску и откуда-то из Валахии.

Сержант. Индус?

Инспектор. Это в Румынии.

Сержант. Тогда цыган.

Мистер Зильберштейн. Вряд ли. Какой-то тамошний аристократ. То ли князь, то ли граф…

Сержант. Цыганский барон?

Мистер Зильберштейн. Два дня у нас. Сопровождает миссис Гриншоу. Она привезла его из Берлина. С какого-то конкурса. В качестве этого, как его….

Сержант. Приза?

Мистер Зильберштейн. Да, сержант. Аккомпаниатора. Он подыгрывает ей.

Инспектор. Понятно. В преферанс?

Мистер Зильберштейн. В бубен. Он подыгрывает, а она поет. Псалмы. Она, знаете ли, в молодости была примой театра.

Инспектор. Оперного?

Мистер Зильберштейн. Кукольного.

Инспектор. А священник? Он здесь как оказался?

Мистер Зильберштейн. Да миссис Гриншоу его привела. Она в последние годы стала очень набожной. Всю комнату иконами извесила. Грехи молодости, должно быть, замаливает. Священника вот за собой таскает. А он – нет, чтобы молиться себе в уголке, – так тут по всему дому шастает.