Проклятие главы рода

А не вековой затхлостью.

Агата, переодетая в старомодное платье, которое старушка достала из глубин платяного шкафа, немного расслабилась. Боль, что стискивала сердце последние часы, ненадолго отступила, позволив выдохнуть.

– Рассказывай, – напомнила бабушка Рая о себе. – Я понимаю, хорошо иногда и помолчать, но ты явно сюда не за чаем пришла. Что натворил мой внук?

– Откуда вы знаете, что дело в Серпе…

– Я хоть себя и люблю без меры, но сомневаюсь, что молоденькая девочка прибежит ко мне с утра пораньше, чтоб за жизнь поболтать. Да ещё и в разодранной одежде. Только не говори, что вы подрались? Я тогда внука сама прибью. Нельзя с хрупкой девушкой силой мериться, пусть даже она и умеет обращаться в боевую форму.

– Нет-нет, мы не дрались. Одежда никак с Серпом не связана, – покачала женщина головой. – Я… Обещаете, что не осудите меня сразу же, а дослушаете?

Она задала этот отчаянный вопрос, потому что после разговора с мамой уже не доверяла никому. Даже если прабабушка Серпа встанет на сторону внука – пусть она хотя бы выслушает до конца. А не сразу же примет всё в штыки и скажет: «Сама виновата, иди и мирись».

– Не сомневайся, деточка. – Старушка отхлебнула чаю, закусила куском лимона в сахаре и с удовольствием сморщила лицо. – Я столько лет прожила на белом свете, что перестала осуждать кого-либо. Не стесняйся, я всегда на твоей стороне.

Эти слова немного успокоили Агату. И она начала говорить. С самого начала, обо всем, что терзало ее душу. О сомнительных делах Серпа, о брошенных им словах про измену и отцовство Злата. О детях, которых он попросту выкрал – а затем не впустил Агату в дом и сказал, чтобы вымаливала прощение через неделю. Про историю с одеждой и машиной тоже обмолвилась, чтобы успокоить старушку – тут обошлось без её внука.

Баба Рая слушала молча, не перебивая. Взгляд её выражал исключительно глубокое сочувствие. Иногда она покачивала головой или тяжко вздыхала.

– Раньше Серп таким не был, – закончила Агата и осторожно взглянула на старую женщину.

– Ты и сама знаешь, в чем причина всех перемен, – глухо отозвалась та. – Родовой дар – тяжелая ноша. Особенно если не тебе он был предназначен.

– Как это «не тебе»? – спросила Агата, жадно впитывая информацию.

– Я ведь тоже носительница дара, – напомнила баба Рая. – Я тоже вижу чужие смерти и могу удерживать души существ на земле. Только вот мне дар достался по праву рождения. Он избрал меня первой в поколении и никуда больше не уходил. Потому, наверное, я и сохранила рассудок. Если же дар переходит к тебе после смерти брата или сестры – он меняет раз и навсегда. Я наблюдала такое. Вот, к примеру, Максим, дедушка Серпа, мой сын. Раньше он был совсем другим.

Если честно, Агата знала Максимилиана Адрона как глубоко больного парализованного орка. Он даже говорить не мог, а в последнее время и вовсе дышал через аппарат искусственной вентиляции легких. Поговорить с ним ей не удалось – но мама Серпа рассказывала, что её папенька всегда отличался строгостью, даже деспотичностью. Домашних держал в страхе. Дочка ступить боялась без его одобрения. Отец и руку мог поднять, если был недоволен.

Правда, теперь она ухаживала за ним и не отходила ни на шаг. Со стороны казалось, что дочь отцу очень предана. В последний месяц Максимилиан переехал в частную клинику – под постоянный контроль медперсонала. А Виктория (так звали маму Серпа) приходила каждый день и уходила лишь глубокой ночью.

Серп как-то обмолвился, что она даже ночует там иногда.

– Сын мой на скрипке виртуозно играл, мечтал мир объездить. А потом с ним дар случился, от погибшей сестры перешел – и всё. Скрипку он выбросил, от идей своих отказался. Заперся с семьей в поместье, вот как Серп. И долгие годы там жил. Лишь на старости уехал, когда его к себе дочь забрала. Я, когда всё это случилось, как будто сразу двоих детей потеряла. И дочка моя умерла, и Максимушка переменился.

– Я не знала…

– С этим ничего не поделаешь, – вздохнула баба Рая. – Знаешь, когда я впервые ощутила в себе эту силу, то думала, что самым тяжелым бременем будет видеть смерть. Предсказывать гибель людей, как случайных, так и тех, кто тебе дорог. Но самое тяжелое оказалось не это. А оборотная часть этой силы. Способность удерживать души. Я не понимала, отчего же в нашей семье столько смертей, почему мрачный жнец следует за нами по пятам, если мы можем мешать уходить за грань другим, если можем привязывать их к своему телу, к этой земле.

– И почему? – Агата насторожилась. Все-таки ее дети были тоже Адронами, и рано или поздно один из них унаследует проклятый дар.

– Потому что не к телу мы души привязываем. А к душам других людей. Они цепляются друг за друга. Любовь, долг, семья, страх и ненависть – всё, что заставляет желать жить. Но невозможно удержать того, кому цепляться не за что. Я пыталась удержать душу своей дочери на этом свете, но она ускользнула от меня как песок сквозь пальцы. Как это произошло? Ведь ничто же предвещало. До сих пор себя корю… А Максимилиана уже года четыре или пять как совсем не чувствую… Стара я стала. Вот мой отец – он мог удержать любого. Не знаю, как он это делал. Я думала, он сам будет жить вечно с даром такой силы. Но и он в один день просто не проснулся.

Кухня погрузилась в молчание. Баба Рая с тоской во взгляде уставилась в окно. А Агата впервые задумалась о том, каково же это: так долго, как она, жить на свете? Ведь сколько потерь она уже испытала.

Старушка шумно отхлебнула чаю и, вздохнув, нарушила тишину:

– Мы – сапожники без сапог. Слышала про клан Сигнус?

– Немножко, – попыталась припомнить Агата. – Вроде это погибший клан предсказателей?

Она помнила, что все они скончались от руки неизвестного кровожадного убийцы. О таком невозможно не услышать. За одну ночь вырезан целый клан, подчистую – весь магический мир об этом гудел.

Но кем они были, если честно, Агата толком не интересовалась.

Ходили слухи, что кровь несчастных двадцати трех магов была на руках Медеи. Той самой, которую Агата видела в кабинете Серпа.

Кто она, если не чудовище?..

Правда, дальше слухов дело так и не дошло. Медея находилась под покровительством Арджеша – и предъявить ей ничего не могли.

– Не совсем. Первоначально это клан магов, но да, у них рождались самые сильные провидцы. И что? Истребили всех подчистую. Если кто-то из них и предвидел это, то остановить не смог. Я это к тому веду, что наша сила нас самих подчас не оберегает, а губит. А насчет Серпа… кого тронула тьма, что хранится в даре, тот обратно не воротится. Хоть лаской ты его бери, хоть грубостью. Теперь он таков, Агатушка. Либо принимай, либо беги, пока не поздно.

– Я думала, что можно… – Она помялась, но решила, что бабушке всё же не стоит знать про её наивный план любыми силами вернуть прежнего Серпа.

Даже магией, если придется. Есть ведь какое-нибудь заклятие, которое сможет изгнать эту тьму?! Или ритуал. Или ещё что-нибудь. Неважно, чего это будет стоить, какую цену у Агаты потребуют – она должна попытаться.

Ради их семьи. Ради детей.

Теперь, когда старушка подтвердила, что причина кроется в родовом даре, Агата лишь убедилась в правильности своего решения.

Но бабе Рае об этом знать незачем.

Хоть у них и теплые отношения, но родной внук всегда ближе какой-то чужой девицы. Родному внуку можно и оскорбления жены простить, ведь женщин много, а он у бабы Раи один такой. Даже сейчас бабушка хоть и вздыхает, но открыто Серпа не ругает. Списала перемены на дар – и всё.

Пусть она и хорошая, и добрая – но баба Рая тоже принадлежит к Адронам. Не будет от неё полноценной защиты.

У Адронов не просто семья. Древний величественный род, в который входят после брака мужья и жены – и никак иначе. Женщины Адроны даже не меняют фамилии и детям дают фамилию своих предков, а не мужей.

Ну и о какой поддержке может идти речь в таком случае? Агату попросту выбросят за порог. И если Серп захочет забрать детей, старушка предпочтет отойти в сторонку.

– Как же мне поступить? – спросила Агата шепотом, чтобы убедиться в своих догадках.

– Деточка, я тебе так скажу. Серп дурак, но он тебя любит, а слова обидные явно сказал в порыве эмоций. Но я любое твое решение приму. Захочешь от него уйти – поддержу как смогу. Захочешь остаться – только порадуюсь.

Ну да, такого ответа Агата и ожидала. «Решай сама, меня не вмешивай. Я внука не осуждаю», – примерно так звучали слова старой орчанки.

Да и как её осуждать за них? Своя семья всегда главнее.

– Извиняться перед ним не прошу, – добавила бабушка строгим голосом. – Но если решишь брак сохранить, то будь мудрее. Управляй мужем аккуратно, со стороны. Заботой и лаской. С Максимом моим жена до смерти прожила, не жаловалась даже особо. А поначалу тоже бежать думала.

– А вы не знаете, что изменило её решение?

Баба Рая крепко задумалась:

– Так сразу не скажу, но они всей семьей в отпуск поехали, на моря куда-то. Хм, какой же это шел год? Совсем запамятовала. Мамке Серпа тогда лет тринадцать было. Или пятнадцать? – Она махнула рукой. – Ай, ладно. Память уже подводит. В общем, уезжали на грани развода, а из отпуска приехали совсем другой семьей. Никаких больше скандалов, всё в мире и любви. Может, вам с Серпом и детьми тогда отдохнуть? Подумай, хочешь ли ты всё оборвать или решишь остаться? Изменить ты его не изменишь, а вот подход найти к нему можно.

Агата так не считала. В мире, пропитанном магией, возможно всё, даже поменять орка. Надо только выйти на правильный след.