Химера

– Седьмой, сэр, – ответил он, вытянувшись по струнке. А затем зачем-то добавил: – Седьмой район восьмого сектора.

Сэр. Ну ничего себе. Сразу видно бывалую восьмерку. Знает, с кем разговаривает. А вот информация заставила меня скривиться. Я кивнул пареньку, который внезапно покраснел и вспотел за пару секунд. Наверное решил, что это я из-за него расстроился. Полицейский моментально испарился, а я пошел подальше от этого места.

Соседский седьмой район. Вот что неприятно. Если есть в восьмом секторе настоящая клоака, то я сейчас именно в ней и нахожусь. Самое дешевое жилье, куча заброшенных руин бывших промышленных объектов, где собирается весь высший свет нашего общества. А еще паршивая еда, паленые синтетические наркотики и Квадрада. Именно этого я и боялся. Те трупы за спиной – члены сраной Квадрады. Самое отмороженное бандитское формирование в секторе.

Они грызут глотки всем. Простым людям, другим бандам, рабочим, копам и даже друг другу. И единственные, на кого эти отморозки не лезут, это Неоякудза. И вот теперь шаткое перемирие может пойти по известному пути. И все из-за меня. Хотя я вообще не при делах. Вроде бы.

Ладно, значит надо решить эту проблему сразу, чтобы не утонуть в потоках дерьма и крови потом. Очередная война банд мне не нужна. Мне прошлогодней хватило, до сих пор кровь из-под ногтей не могу вымыть.

А значит день будет долгим, наполненным пустой болтовней. Пустой, но смертельно опасной, как и сами собеседники. И начнем мы с самого трудного.

В восьмом секторе, где бы ты ни находился, всегда можно понять, где центр. Это как в лесу, который сейчас можно увидеть лишь на картинках. Мох всегда растет с северной стороны. Или как в небе, где есть путеводная звезда. Так и в восьмом секторе есть Башня. Многоэтажное здание в центре. Местами обрушенное и потрепанное временем. Половина этажей ощерилась пустыми глазницами окон, но жизни в ней больше, чем во всем восьмом секторе вместе взятом.

Если я в седьмом районе и смотрю на башню, то мне туда. В сторону своего дома. Неплохо было бы пожрать чего, но только не в этой дыре. Если тут и есть еда, то шансы после нее не сдохнуть не сильно-то велики.

Альтаир. Говорят, так называется красивая яркая звезда где-то на небе. Яркая и далекая. А еще так называется консервная банка города, в котором мне приходится жить. И поверьте на слово, в моем Альтаире нет ничего красивого. По крайней мере, если смотреть из восьмого сектора.

Я медленно брел по просыпающимся улицам. Люди, больше похожие на зомби, выбирались из своих халуп, зыркали исподлобья серому мареву на горизонте. И брели, брели, брели по своим важным зомбячьим делам. Хотя у всех здесь одна цель. Попытаться пережить очередной день, чтобы суметь вернуться в теплые провалы своих жилищ.

Сутулые плечи, тощие тела, осунувшиеся лица. Пепельно-серая кожа – отличительный признак местных жителей. Воздух тут ни к черту, а дыхательные фильтры стоят дорого. Да и солнце редко добирается до наших мест. В основном лишь через пелену заплесневелых облаков над головой. А когда начинается дождь, лучше вообще не выходить из домов без защитных балахонов. А они еще большая редкость, чем дыхательные фильтры.

Конечно, мэрия Альтаира может спокойно обеспечить всех нуждающихся такими мелочами, столь необходимыми для банального выживания. Уж чего-чего, а этого добра у них за глаза. И фильтры, и защитные балахоны делают из переработанного вторсырья, которого в городе хватает. Да весь мир теперь, собственно, непереработанное вторсырье.

Но если тебя сослали в восьмой сектор, значит твоя жизнь не стоит даже такой мелочи, как пластиковая ткань, чтобы защититься от дождя. Ты здесь для того, чтобы отскрести побольше дерьма, сжечь побольше мусора и побыстрее сдохнуть, уступив место следующему везунчику.

Куда брела вся толпа? Большинство, собственно говоря, на мусоросжигательный завод. Остальные на очистительные стоки внутренней стены. А самые упорные и трудолюбивые из местной нежити могли получить какую-нибудь престижную работу на внешней стене. Например, отскребать от бетона мозги Ночных тварей, что постоянно штурмуют Альтаир.

Просто им грустно в радиационных пустошах за стеной. Грустно и голодно. Они тоже хотят по вечерам попасть в теплые провалы зомбячьих жилищ. Чтобы понежиться там возле труб отопления, развалиться на продавленном матрасе с берцовой костью хозяина жилища в пасти. Чем не идиллия? А мы их все плазмой да свинцом поливаем со стены.

– Мрачный Билл, – поприветствовал я хозяина местного бара, что стоял за стойкой.

– Чего желает уважаемый Восьмой? – плюнул мне вопросом бармен.

Рожа у него реально хмурая, но почему-то другие его зовут просто Билл. Может боятся, но ходит слух, что на самом деле мужик он весьма улыбчивый. А мрачная рожа появляется только в моем присутствии. Бред, конечно, я ведь такой милашка.

В баре было пусто, разве что пара работяг спала после ночной смены под столами в лужах собственной блевотины. Сейчас придет молодой помощник Мрачного Билла, на которого тот и свалил всю грязную работу. Но пацаненок не жалуется. Отмывать каждое утро блевоту и дерьмо за постоянниками – малая плата за безопасно прожитый день.

Да и гостей в этом баре не так уж и много. Впрочем, это был осознанный выбор хозяина заведения. На это он и рассчитывал, открывая бар на границе двух районов. Мало кто захочет отдыхать в месте, где ошивается сразу два инквизитора. С другой же стороны, не найдется слабоумных, которые полезут на человека, в чьем баре ошивается сразу два инквизитора.

Малый доход в обмен на некую безопасность. Многие бы хотели оказаться на месте Мрачного Билла. Уверен, большинство из них при этом радостно улыбалось бы при встрече со мной. Ну или им стоило бы это делать. Впрочем, мне насрать.

– Сваргань чего пожрать, – произнес я, беря пустой стакан из-за барной стойки. – И льда притащи. Только чистого, а не как в тот раз.

– Не я очищаю стоки, – проворчал Билл. – Какая течет, такую и замораживаю.

Я лишь покачал головой. Ну и как я докатился до такой жизни? Вопрос по существу, я ведь действительно не помню, как оказался вчера в седьмом районе. Да еще и на квартире Квадрады. Не за наркотой же я к ним поперся? Товар можно было и у Неоякудза взять. Благо у них база в соседнем доме от моего.

Но с другой стороны, такого порошка я еще не видел. Так что мог припереться именно за ним. Вполне в моем духе. Я постоянно ищу что позабористей, чтобы побыстрее угробить свой организм. А эта дурь вполне подходит моим целям, как видно.

За спиной раздался мерный стук. Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, что является его источником. Это насадка из никелевого сплава на трости оставляет вмятины в дешевом углепластике напольного покрытия. Я слишком хорошо знаю эту трость и могу лишь предполагать, сколько людей не дожили до рассвета, после знакомства с ней.

– Ты забрел не на ту улицу, восьмерка, – раздался голос за спиной.

Мрачный Билл внезапно стал Бледным Биллом.

Глава 3. Бледный Грустный Билл

– Хорошо выглядишь, Теннеси, – произнес я. – Для такой старой швабры.

– Ты тоже неплохо сохранился. Удивлен, как ты умудряешься выживать с таким языком.

– Я неплохо научился стрелять, – пожал я плечами. – И рука у меня ласковая, но тяжелая.

– Когда-нибудь тебе вырвут твой поганый язык, восьмерка, и на нем же повесят.

– Да, поскорей бы уже. Хоть отдохну наконец.

Старик усмехнулся и с кряхтением забрался на соседний барный стул. Постучал тростью, и Бледный Билл поторопился принести черный кофеин с заменителем сахара. Любимый напиток Теннеси.

Передо мной же водрузили тарелку с какой-то бледной слизью. И только по желто-зеленым вкраплениям можно было понять, что это яичница. А эти полоски ржавчины видимо бекон. Гребаный седьмой район. Сраный восьмой сектор. Когда я уже найду здесь хоть одну приличную забегаловку?

– Чего приперся? – спросил старик, дрожащей сморщенной рукой беря чашку с кофе.

Интересно, хоть кто-нибудь еще ведется на эту показную старческую дряхлость? Беспомощность старика – это такая же иллюзия, как и возможность восьмерке покинуть восьмой сектор. Бредятина та еще.

Инквизитором просто так не становятся. Ты должен быть не просто полным отморозком, грохнутым на всю голову, чтобы согласиться на эту работу. Ты должен быть по-настоящему опасным отморозком. И вряд ли среди нас есть кто-то опасней Седьмого. Разве что Пятый, но по другим причинам.

Я же мог лишь предполагать, сколько кибернетических модификаций скрывается под этой дряхлой кожей. Мало кто видел Теннеси в своей боевой ипостаси. А кто пережил такое зрелище предпочитают молчать.

– Не помню, старик. Ты же знаешь, у меня это… – я покрутил пальцем вокруг виска.

Понятное дело, вопрос был не о том, зачем я притащил свою задницу в это поганенькое заведение. Я мог пообщаться с Теннеси и по коммутатору, но любая связь прослушивается. Поэтому такие встречи между инквизиторами считаются чем-то вроде жеста вежливости.

Вопрос же касался всего седьмого района в целом. Это территория Теннеси, а у нас не принято ходить друг к другу в гости. Не дальше нейтральных мест встречи, что находятся на границе, типа этой дыры, в которой подают зеленоватую размазню вместо яичницы.

– Знаю, помню, – прокряхтел старик. – Но не просто же так ты притащил свою задницу ко мне и покрошил бригаду Квадрады.

– Это не я. Не мог быть я. Судя по всему, какой-то усиленный кибер действовал. Либо Ночная тварь какая-то.

– Да? А я уж подумал, что ты наконец-то обзавелся боевыми модификациями. Должность тебе позволяет.

– Нет, – покачал я головой, лениво ковыряя в тарелке. – Я предпочту оставаться чистым. Мне и своего тела хватает.

– Что-то оно тебя часто подводит в последнее время, – Теннеси постучал себя по виску.

– Я просто пришел сюда сказать, что ни я, ни восьмой район, ни Неоякудза никак не связаны с нападением.

– Ты не меня в этом убеждай. А правящий совет семей. Они захотят ответной крови.