Западнорусская Атлантида. Белоруссия на картах Русской цивилизации

Западнорусская Атлантида. Белоруссия на картах Русской цивилизации
Всеволод Владимирович Шимов

Книга белорусского политолога Всеволода Шимова посвящена проблемам становления и развития белорусской национальной идентичности. В книге рассматривается конкуренция альтернативных проектов национального самоопределения – националистического, направленного на обособление и отмежевание от России, и общерусского, утверждающего фундаментальное единство белорусов и русских в рамках общей культурной, языковой и исторической традиции. Особое внимание уделено вопросам языковой политики, культурно-историческим особенностям белорусских регионов.

Издание предназначено для широкого круга читателей, интересующихся современной историей.

Шимов Всеволод Владимирович

Западнорусская Атлантида. Белоруссия на картах Русской цивилизации

ВВЕДЕНИЕ

После развала СССР Россия оказалась перед необходимостью выстраивать с нуля отношения со своими восточнославянскими соседями – Украиной и Белоруссией. С советских времен сложился стереотип об особой близости трех восточнославянских народов, ведущих свою родословную от общей древнерусской колыбели. Если взять российскую дореволюционную историографию и этнографию, то там все восточные славяне и вовсе трактовались как единый русский народ, подразделяющийся на три «племени» (этнографические группы) – великороссов, малороссов (украинцев) и белорусов.

Тем удивительнее выглядит случившаяся в постсоветский период вспышка белорусского и украинского национализмов, направленных на отмежевание от России и противопоставление ей. В первую очередь, это касается украинского национализма, который проявил себя ярко и громко, и так или иначе привлекал к себе повышенное внимание. Споры, являются ли русские и украинцы одним народом или «никогда мы не будем братьями», оставались фоном российско-украинских отношений на протяжении всего постсоветского периода.

Особенно обострилась украинская проблема после 2014 года. В ответ на «евромайдан» в юго-восточных областях Украины поднялось мощное русское движение. Воссоединение Крыма с Россией, война на Донбассе, трагедия в Одессе – таковы последствия конфликта идентичностей на Украине. «Русская весна» была подавлена, а украинский национализм окончательно обрел уродливые и гротескные формы и уже совершенно перестал стесняться своей русофобской сущности.

Белоруссия всегда оставалась в информационной тени своей южной соседки. Более того, на поверхностный взгляд могло казаться, что здесь все в порядке: белорусский национализм слаб, а «батька Лукашенко» вернул русскому языку статус государственного и начал строительство совместного с Россией Союзного государства.

События 2020 года пошатнули эту благостную иллюзию.

Протестные толпы, заполонившие улицы белорусских городов под националистическими бело-красно-белыми флагами, наглядно продемонстрировали, что под личиной видимого спокойствия скрываются глубокие социально-политические противоречия, затрагивающие в том числе вопросы национальной идентичности и геополитического выбора – те самые вопросы, которые привели к драматическому расколу на Украине и загнали российско-украинские отношения в кажущийся безвыходным тупик.

В 1991-1994 годах в Белоруссии происходило примерно то же, что и на Украине. Идеологический тон в государстве задавали националисты, русский, повседневный язык общения подавляющего большинства белорусов, был лишен государственного статуса и стремительно изгонялся из официального документооборота, образования, СМИ и других сфер общественной жизни. При этом националисты внушали населению, что все это является «национальным возрождением», что Белоруссия веками страдала под «московским гнетом», что русские белорусам никакие не братья, а извечные враги, а русский язык – чужой и навязанный.

В 1995 г. по инициативе Александра Лукашенко был проведен референдум, по итогам которого русский язык получил статус государственного наравне с белорусским, а принудительная белорусизация была свернута. Более того, молодой президент взял курс на интеграцию с Россией, и в 1996-1999 годах была подписана целая череда многообещающих документов, дававших надежду, что Белоруссия так или иначе вернется в общее с Россией государственное пространство.

Венцом этого процесса стало подписание Договора о создании Союзного государства России и Белоруссии, которое состоялось 8 декабря 1999 года.

Весьма символично, что произошло это в день, когда восемью годами ранее были подписаны Беловежские соглашения, положившие конец СССР.

Однако строительство Союзного государства так и не сдвинулось дальше отдельных точечных проектов. 2000-2010-е годы стали временем стагнации и нарастающей конфликтности в белорусско-российских отношениях.

Белорусские элиты, понимая важность и нужность тесных интеграционных связей с Россией, тем не менее, всегда опасались излишнего сближения с Москвой, полагая, что это может привести к фактическому поглощению Белоруссии, чего молодой политический класс республики, только вкусивший суверенного существования, очень не хотел.

В конструкцию Союзного государства был изначально заложен принцип полного равноправия Белоруссии и России, реализовать который на практике оказалось невозможно из-за колоссальной разницы в масштабах двух интегрирующихся субъектов. В результате Союзное государство так и осталось в большей степени декларацией о намерениях, нежели политической реальностью.

При этом белорусской стороне удалось обеспечить себе систему экономических льгот и преференций в рамках этого во многом виртуального союзного строительства. Однако с точки зрения России эти преференции, не имея политической отдачи со стороны Минска, становились все более проблемными. С конца 2000-х гг. Москва начинает постепенное сокращение дотирования своего белорусского союзника. Это вызвало целую череду нефтегазовых «войн» и иных «споров хозяйствующих субъектов» и способствовало дальнейшему ухудшению белорусско-российских отношений.

В ответ на это Белоруссия начала проводить политику многовекторности, смысл которой сводился к наращиванию связей с западным миром с целью сбалансировать опасное и избыточное, по мнению белорусского правящего класса, влияние России.

Следует отметить, что президент Лукашенко, который в 1996 г. одолел во внутриполитической борьбе оппозиционный Верховный совет и установил автократическую суперпрезидентскую модель правления, надолго испортил свои отношения с Западом, став в его глазах «последним диктатором Европы».

Однако после 2014 года в отношениях официального Минска с западным миром начинается настоящая политическая оттепель, а Белоруссию наводняют западные фонды и координируемые ими общественные инициативы.

Меняется и политика в сфере исторической памяти и национальной идентичности. Следует отметить, что государственная политика в этой сфере при Лукашенко никогда не отличалась особой последовательностью.

В первые годы правления белорусский лидер зарекомендовал себя как противник белорусского национализма. Такие шаги, как придание русскому языку статуса государственного и начало интеграции с Россией, полностью шли вразрез с идеологическими установками националистов.

В то же время, хотя русский язык и получил государственный статус, сама его роль в жизни белорусского общества никак не была осмыслена. По сути, в Белоруссии продолжала воспроизводиться укоренившаяся с советских времен схема, в соответствии с которой «родным» языком белорусов может являться только «титульный» язык – белорусский. Это схема никак не была пересмотрена после референдума 1995 года. Установив формальное двуязычие, белорусские власти сочли языковой вопрос решенным и отказались от каких-либо дальнейших обсуждений этой темы.

Однако языковая практика – формальное двуязычие при фактическом полном господстве русского языка, – входила в противоречие с этими устоявшимися и не пересмотренными представлениями о белорусском как о единственном «родном» языке. Это противоречие становилось удобной мишенью для критики со стороны националистов и создавало предпосылки для напряженности и конфликтности на языковой почве.

Аналогичным образом, интеграция с Россией не привела к какому-то концептуальному осмыслению отношений двух стран и народов, в том числе в аспекте культурных и исторических связей. Отношения в рамках Союзного государства всегда строились на подчеркнуто прагматической, приземленной основе, затрагивающей аспекты сугубо экономического взаимодействия. В лучшем случае политики обоих государств ограничивались общими фразами о «братских отношениях», а из истории вспоминали разве что совместную борьбу с нацизмом в годы Великой Отечественной войны.

С началом многовекторного курса, расцвет которого пришелся на вторую половину 2010-х годов, государственная политика в области национального строительства вновь сместилась в сторону построения белорусской идентичности, максимально дистанцированной от России и русских.

По сути, в этот период происходит постепенная реабилитация белорусского национализма, пусть и в сильно смягченном виде. В области исторической памяти основной акцент делается на периодах Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. В национальный исторический пантеон включаются представители польско-литовских шляхетских и магнатских родов (Радзвиллы, Сапеги и др.), чья жизнь и деятельность была связана с территорией Белоруссии, а также такие персонажи, как Адам Мицкевич или Тадеуш Костюшко – деятели польской культуры, но родившиеся на территории Белоруссии, что позволяло говорить о них как о «белорусах». Понятно, что подобные трактовки истории и культуры Белоруссии делают ее максимально не похожей на Россию, способствуя формированию у белорусов чувства отчужденности и обособленности от восточного соседа.

По всей республике открываются многочисленные магазины, торгующие «национальной символикой», в том числе бело-красно-белыми флагами и гербами «Погоня». В 1991-1995 годах они были государственными символами Белоруссии, впоследствии использовались в основном националистической оппозицией, которая настаивает на том, что эти символы – национальные и имеющие давние исторические корни. После событий 2020 года националистическая символика оказалась под негласным запретом.

В языковой сфере в этот период проводится так называемая «мягкая белорусизация». Она практически никак не повлияла на реальное распространение белорусского языка, но способствовала существенному повышению его символического статуса по отношению к русскому. Среди прочего, «мягкая белорусизация» включала в себя планомерный перевод на белорусский язык уличных вывесок и дорожных указателей, внедрение так называемой белорусской латинки (под предлогом удобства навигации для иностранцев).

Пролоббированный Обществом белорусского языка (одна из старейших националистических организаций, действовавших с конца 1980-х и ликвидированная в 2021 г.) Закон о наименовании географических объектов предполагает транслитерацию топонимов только с белорусского языка, благодаря чему в русскоязычном обиходе Белоруссии стали появляться такие нелепости, как улица Гаспадарчая (Хозяйственная) или Будавников (Строителей). Ряд компаний (например, сеть заправок А-100 или белорусское подразделение Samsung) принудительно внедряют обслуживание на белорусском языке. В школах и других учебных заведениях также проводятся регулярные кампании по популяризации белорусского языка.

События 2020 года положили конец этому скоротечному «националистическому ренессансу» и всей политике многовекторности. Александру Лукашенко так и не удалось приручить белорусский национализм, который остался оппозиционной и враждебной ему силой. Несмотря на то, что сами по себе уличные протесты изначально были далеки от националистической повестки, именно националистам удалось оседлать протестную улицу, вооружив ее необходимыми символами и смыслами.

Сегодня националистическая сеть влияния в Белоруссии подвергается жесткой зачистке, на фоне которой становится очевиден идеологический вакуум, в котором оказалась белорусская власть.

Приходится признать, что белорусский национализм оказался единственной целостной и хорошо проработанной идеологией национального самоопределения, а руководство страны так и не смогло предложить ему какой-то внятной альтернативы, лишь препятствуя или потворствуя националистическим тенденциям в зависимости от текущей конъюнктуры.

На фоне непоследовательной и противоречивой политики государства белорусские националисты продолжают вести свою пропаганду, особенно среди политически активной молодежи. Кроме того, белорусский национализм, будучи естественным союзником и орудием Запада в его политике «сдерживания» России, имеет надежный тыл и постоянные источники финансирования.

Поэтому перспектива нового, и уже гораздо более глубокого реванша белорусского национализма выглядит вполне реальной.

Есть ли альтернативы белорусскому национализму и возможна ли белорусская идентичность, дружественная России и ориентированная на нее? Как представляется, вполне.

Сам по себе белорусский национализм возник на рубеже XIX-XX веков как антитеза такому течению общественно-политической мысли, как западнорусизм. Это течение, развивавшееся среди белорусской православной интеллигенции в дореволюционной России, исходило из того, что белорусы наравне с великороссами и малороссами образуют единый русский народ, а сама Белоруссия является самобытной, но неотъемлемой частью исторической Руси.

В рамках западнорусской традиции был создан масштабный исторический нарратив, доказывавший, что, несмотря на века обособленного от Великороссии существования в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, белорусы не утратили русского самосознания и культуры, хотя и испытали заметное польское влияние [1].

С точки зрения западнорусизма, Белоруссия является частью более широкого исторического региона – Западной России, или Западной Руси, т.е. той части исторической Руси, которая после распада древнерусского государства оказалась под многовековым литовско-польским владычеством. С этой точки зрения, к Западной Руси относится не только Белоруссия, но и значительная часть территории Украины. Однако в узком смысле понятие Западная Русь закрепилось именно за белорусскими землями, а западнорусистами стали называть белорусских сторонников общерусского единства.

В советский период большевики сделали ставку на белорусских националистов и выделение Белоруссии в отдельное национально-политическое образование. Западнорусизм был осужден как проявление «русского великодержавного шовинизма» и надолго предан забвению.

Пробуждение интереса к западнорусизму произошло уже в постсоветский период. К этой идеологии приходили те, кого не устраивал ни антирусский белорусский национализм, ни обанкротившаяся советская идеология интернационализма и дружбы народов.

К сожалению, западнорусизм по-прежнему остается в информационной тени. Его негромкий голос заглушают немногочисленные, но шумные белорусские националисты, по-прежнему сохраняющие влияние в информационном, образовательном и идеологическом пространстве Белоруссии. Власти Белоруссии относятся к западнорусизму настороженно, поскольку считают, что он может представлять угрозу белорусскому суверенитету и государственности. В России же о нем в принципе мало что известно.

Задача этой книги – открыть белорусскому и российскому читателю эту «западнорусскую Атлантиду», ведь западнорусизм актуален до сих пор. Он способен не только вернуть многие забытые страницы исторического прошлого, но и разрешить многие проблемы белорусской общественно-политической жизни, связанные с вопросами национальной идентичности, языка и цивилизационного выбора.

Западнорусизм способен стать надежной идеологической основой белорусско-российских отношений и избавить их от той деструктивной конфликтности, которую неизбежно провоцирует белорусский национализм.

В основу книги положены тексты, написанные в разное время с 2008 по 2021 год. Одни писались для научных изданий, другие – как публицистика, поэтому читатель может заметить некоторые стилистические различия. Тем не менее, весь этот массив текстов, в конечном счете, сложился в единый замысел.

Книга состоит из трех частей.

Первая часть посвящена борьбе идентичностей в Белоруссии – противостоянию западнорусизма и белорусского национализма и причинам возникновения последнего. Особое внимание уделяется языковому вопросу, ведь белорусский национализм возник как языковой, то есть направленный на лингвистическое обособление белорусов от русского мира.