Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»

Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»
Денис Джеймс Уоткинс-Питчфорд

Вьюнок, Тысячелист, Меум и Морошик, герои эпической сказочной саги «Вверх по Причуди и обратно», отправляются в новое путешествие. Пробудившись от зимней спячки, гномы обнаруживают, что ручей, на берегу которого они жили, начал пересыхать. В поисках нового дома гномы отправляются вниз по ручью, в далекие края, где их ждут новые захватывающие приключения и удивительные открытия. Первая часть этой эпической сказочной саги, «Вверх по Причуди и обратно», была удостоена медали Карнеги, старейшей и самой престижной награды за лучшее литературное произведение для детей, и стала классикой детской литературы. Книга впервые публикуется в переводе на русский язык. Книга для чтения взрослыми детям.

Денис Уоткинс-Питчфорд

Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»

© The Estate of D. J. Watkins-Pitchford, 1948 – текст, иллюстрации.

© ООО «Издательство «Добрая книга», 2018 – перевод на русский язык, издание на русском языке, обложка.

Моей дочери Анжеле Джун

Чудо жизни, её удивительная красота и сила, её формы, цвета, свет и тени – вот что я вижу.

Взгляни и ты, покуда длится жизнь.

Глава 1

Внезапное пробуждение

Если вы уже прочитали книгу «Вверх по При?чуди и обратно. Удивительные приключения трёх гномов», то знакомы с гномами, живущими под корнями старого дуба на берегу Дубовой заводи, и с другими обитателями ручья При?чудь, а кроме того, вам известна история о том, как три гнома – Вьюнок (хромой гном), Тысячелист и Меум[1 - Имена гномов, героев этой книги, произошли от названий различных растений. Меум обыкновенный (или меум атамановый) – хорошо известное в старину лекарственное растение, очень похожее на фенхель, благодаря своему аромату использовавшееся также для приготовления супов и рагу. – Прим. ред.] – отправились в верховья Причуди, чтобы найти своего пропавшего собрата, Морошика, и как после множества приключений они нашли его целым и невредимым, и к тому же в превосходном расположении духа.

Вы наверняка помните и о «Джини Динс», игрушечном корабле, который гномы обнаружили на Тополином острове, о том, как они обрадовались этой находке и как на этом корабле вернулись в свой дом под корнями старого дуба на берегу уорикширского[2 - Уорикшир – графство в центральной части Англии. – Прим. ред.] ручья.

Если же вы ещё не прочитали эту книгу, ничего страшного; быть может, однажды вы её прочитаете.

Эти четверо гномов – Вьюнок, Меум, Тысячелист и Морошик – были последними гномами в Англии. Все остальные гномы, в старые добрые времена обитавшие в лесах, лугах и по берегам рек и ручьёв, давным-давно исчезли, вместе с ними исчезли феи и эльфы, но наши герои уцелели, потому что тихо и безбедно жили в пещере под старым дубом в дальнем уголке Уорикшира. Сотни лет им удавалось не попадаться на глаза людям, а это было очень нелегко, уж поверьте мне! По той же самой причине до наших дней дожили и барсуки: будучи представителями одного из самых древних видов животных, барсуки выжили просто потому, что никогда не показывались из своих нор днём (за исключением очень старых или больных животных), строго придерживались правила никогда не связываться с людьми и не впутываться в их дела, а также никогда не воровали их имущество, как это водится у лис, крыс и некоторых птиц, или делали это очень редко.

Вскоре после того, как гномы, совершив удивительное путешествие в верховья Причуди, вернулись в свой дом под старым дубом, я покинул те места, где они жили. Я часто вспоминал о них и беспокоился за их дальнейшую судьбу: я знал, что люди перекопали русло Причуди и её берега, разрушив первозданную красоту тех мест. Возможно, я так никогда и не узнал бы о том, что произошло с этими гномами, если бы не одна маленькая птичка, которая рассказала мне об их новых приключениях. Благодаря её рассказу я и написал эту книгу. Вот как это случилось.

Совсем недавно, одним апрельским утром, когда я был в Оленьем лесу и наблюдал за ополовником[3 - Длиннохвостая синица. – Прим. автора.], строившим гнездо, я заметил маленькую жёлтую пичужку, копошившуюся в ветвях терновника прямо над моей головой. Я узнал в ней Кроху – пеночку-весничку, только что вернувшуюся из Африки.

Именно Кроха поведала мне о том, что произошло дальше. Она узнала обо всём от двоюродного брата своего мужа, который жил возле ручья Причудь, да ещё от Дятла, поэтому в правдивости её рассказа можно не сомневаться. Но Кроха была плохим рассказчиком: она то и дело прерывала свой рассказ и отвлекалась на поиски гусениц и прочих зелёных насекомых, да к тому же она ещё не пришла в себя после долгого перелёта. Поэтому я расскажу вам обо всём по-своему, так же, как сделал в первой книге.

Итак, после пиршества и бурного празднества в доме гномов под корнями старого дуба, когда птицы и звери разошлись по домам, гномы и Белка улеглись спать. Огонь в очаге погас, и в пещере стало очень холодно. Но гномам было тепло и уютно, словно недавно родившимся щенкам. Они тесно прижались друг к дружке, со всех сторон обложившись охапками папоротниковых листьев, и знай себе храпели. Миновал декабрь, наступил январь (а зима выдалась суровая!), корни старого дуба занесло сугробами, а Причудь намертво замёрзла. Это было трудное время для обитателей ручья. Пришёл февраль, а снег по-прежнему лежал повсюду. Иногда он подтаивал и становился грязно-коричневым, но очень скоро выпадал чистый свежий снег и снова убелял всё вокруг.

Лишь в середине марта можно было почувствовать, что в воздухе повеяло весной. В конце концов Причудь избавилась от оков льда и снова запела свою звонкую песенку, на ветвях ив показались почки, а синички – Синепуговка, Белопузик (длиннохвостая синица), Чёрная Шапочка (черноголовая гаичка) – и зяблик Цвирк деловито сновали в ветвях деревьев и кустов. Водяные крысы вылезли из своих нор и уселись на солнцепёке, чтобы поскорее согреться, а камышницы уже подумывали о том, чтобы начинать строить гнёзда.

Над зеленеющими заливными лугами с рёвом и посвистом носились сильные ветры, безжалостно вырывавшие из земли хилые и прогнившие деревца. Мартовский ветер – зубной врач Матери-Природы; он вырывает из крон деревьев сухие и омертвевшие ветви, возвращая деревьям здоровье и силу.

А какие пируэты выписывают чибисы, с криками «Чьи вы? Чьи вы?» снующие над пашней в неярких лучах солнца![4 - Чибисы часто гнездятся неподалёку от человеческого жилья. При появлении вблизи гнёзд нежелательного посетителя или хищника эти птицы с громкими пронзительными криками начинают кружиться над ним, подлетая к нему очень близко и пытаясь отогнать; они не делают исключения даже для сельскохозяйственной техники, выведенной на полевые работы. – Прим. ред.] Приятно было сознавать, что суровая зима миновала.

Именно в один из таких ветреных дней, когда Причудь сверкала и искрилась на солнце, а на её пригретом солнышком берегу засияли первые цветки чистотела, словно их только что выкрасили яркой жёлтой краской, в дверь жилища гномов под корнями старого дуба кто-то поскрёбся.

Первым проснулся Вьюнок. Как же затекло у него всё тело! Он раздвинул листья папоротника и высунул наружу свой огромный нос, словно ленивая соня.

Да, так и есть: кто-то очень громко скрёбся в их входную дверь! Какое чудовищное нарушение правил приличия, принятых среди животных! Никогда ещё обитатели ручья не осмеливались тревожить гномов во время зимней спячки. Вьюнок был так озадачен и раздражён, что разбудил остальных.

– Эй, Меум! Эгей, Морошик! Эге-ге, Тысячелист! Просыпайтесь! Просыпайтесь! Кто-то скребётся в нашу дверь!

Меум, ворча, повернулся и сел; его борода была усеяна обрывками листьев папоротника.

– Кто-то пришёл?

– Да, сам послушай!

Шорк-шорк-шорк.

– Что за наглость! И о чём только они думают?

– Сходи-ка посмотри, кто это, – скомандовал Вьюнок, пытаясь нащупать среди листьев папоротника свою костяную ногу. – Скажи им, чтобы убирались подобру-поздорову, и вразуми их как следует!

Меум что-то проворчал в ответ. Обрывки листьев папоротника попали ему за шиворот и щекотали спину, и это его страшно раздражало.

Меум наощупь пробрался к двери и отодвинул все засовы. Открыв дверь, он был ослеплён ярким светом солнца и одурманен волной холодного свежего воздуха, напоённого сладкими ароматами весны. Прикрыв лицо рукой, Меум чихнул так сильно, что не удержался на ногах и упал.

– Кто здесь? Что вам надо?

– Это я, Водокрыс, – послышался скрипучий голос. – Мы подумали, что вас нужно разбудить, потому что происходит что-то невероятное.

Меум приоткрыл левый глаз, понемногу привыкая к ослепительному свету.

Вскоре он уже смог различить знакомые очертания Водокрыса, который выглядел страшно взволнованным.

Бедное животное было так расстроено, что едва могло внятно говорить.

– Боже мой, это ужасно, ужасно!

– Что ужасно? – раздражённо спросил Меум, который всё ещё не пришёл в себя.

– Да Причудь же! Она мельчает всё сильнее и сильнее, а мы не знаем, в чём дело. Все наши норы и подземные ходы пересохли, а воды в ручье почти не осталось!

– Ну, надо думать, это из-за сухой погоды, – ответил Меум, протирая глаза. – Не надо так волноваться, Водокрыс, это на тебя не похоже.

– Нет, дело вовсе не в этом, только что прошли обильные дожди. Мы опасаемся, что это всё проделки мельника на Мшистой мельнице, что это он остановил воду. Все обитатели ручья этим встревожены. Некоторые полевые мыши, обитавшие на лугах фермера Счастливчикса, уже покидают свои жилища – они надеются, что ниже по течению ручей будет более полноводным.

К этому времени глаза Меума вполне привыкли к свету. Обрывки папоротника и сухие листья травы гроздьями свисали с его бороды, а он стоял и смотрел на Причудь. Должен сказать, он был страшно потрясён. К корню дуба была привязана бледная, выцветшая ленточка, которая отмечала обычный уровень воды в ручье. Как правило, гномы могли спускать на воду свои рыбацкие лодочки почти у самого порога их жилища под корнями старого дуба, но теперь уровень воды был гораздо ниже, а на месте большой коричневой заводи находилась широкая отмель из влажной зеленоватой гальки.

– Хорошо, Водокрыс, я позову остальных. Вьюнок выйдет через минуту.

– В чём дело? – раздался голос Вьюнка.

Он уже стоял рядом, пристегнув свою костяную ногу и, как и Меум, потирал глаза из-за непривычно яркого дневного света.

– Причудь! Ты только посмотри! – воскликнул Меум, который теперь и сам встревожился не на шутку. – Похоже, ручей пересыхает, или что-то вроде того.

На пороге появились Тысячелист и Морошик, а за ними подошла и Белка. Все они вышли на отмель и вяло бродили по мокрой гальке, озираясь по сторонам.