Осокин. Том 2

Осокин. Том 2
Вячеслав Григорюк

Прямое продолжение истории о молодом лейтенанте Осокине. В этот раз ему предстоит расследовать несчастный случай – смерть молодого спортсмена-штангиста во время соревнований.

Осокин

Том 2

Вячеслав Григорюк

© Вячеслав Григорюк, 2021

ISBN 978-5-0053-3687-3 (т. 2)

ISBN 978-5-0053-3684-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Диагноз: спортивное сердце

книга 1. Заключительный подход

1

Осокин оглядел спортивный зал. Небольшой павильон с высоким потолком. Под потолком с равным промежутком шли ряды железных ферм, каждая их которых опиралась по бокам на толстенные бетонные колонны. Стены побелены. В центре пол был окрашен в желтый, вдоль стен – в синий, и разделен белыми полосками. Два соревновательных помоста с резиновыми вставками в трех метрах друг от друга, на правом собрана штанга. Рядом с каждым помостом стояло табло. Левое выключено; на правом – ярким зеленоватым светом высвечивалось имя «Алексей Сидоров». А внизу подпись: «Толчок. 2й подход. Вес штанги 225 кг». За табло и помостами – большой тент во всю высоту зала с описанием соревнований. Напротив них – жалкое подобие трибун: несколько рядом обшарпанных скамеек и офисных кресел.

Осокин перевел взгляд на снаряд. Четыре красных диска одинакового размера и толщины, с одной стороны упирались во втулку, с другой – зажимались специальным замком. На диске написано ROGUE 25 кг. Данил стал считать: «Восемь дисков по двадцать пять килограммов. Это ж… двести кило! А почему тогда на табло горит надпись двести двадцать пять?

Не стал вникать в подробности. Да и голова болит, не до школьной арифметики сейчас. «Наверное, у меня давление подскочило…»

Справа от помоста поставили стол – две школьные парты, застеленные какой-то зеленой шторой, или большим зеленым покрывалом. На одном стоит табличка «Жюри». За столом – две небольших скамейки. Справа от стола стоит сигнальное табло с тремя лампочками белого цвета и тремя лампочками красного цвета. Напротив помоста три стула, на которых лежали три пульта. И пустые трибуны позади зала. Соревновательная зона огорожена съемным заборчиком. Каждая секция заборчика была перетянута небольшим тентом с логотипом спортивного комплекса. Наверное, чтобы лишние не мешали, подумалось Осокину.

Вспомнил, зачем его сюда пригласили. Тут парень свалился в обморок, а через несколько минут у него остановилось сердце. И зовут парня Алексей Сидоров. Как раз перед самым подходом. Интересно, отравили его или же сердце просто не выдержало?

Осокин прошелся по помосту. Ничего интересного для него. Куча белых следов, что идут от стойки с круглой чашкой. В чашке валялся белый порошок и большой белый квадратный кусок магнезии.

Подошел, взял щепотку. Потер ее между пальцев. Порошок, как порошок, ничего особенного. Несколько крупинок упали ему на черные туфли. В адекватном состоянии вряд ли будешь жевать или нюхать этот порошок. Отряхнул руки. Крупинки полетели в разные стороны, оседая на чашке, на рукавах и плечах его черной кожаной куртке, падая на пол. Зря это сделал. И, как назло, не взял собой платок.

Осокин посмотрел на стол. Подошел к столу и вытер руки о скатерть. Первое впечатление не обмануло: стол был действительно застелен старой зеленой шторой.

Оглядел соревновательный зал. Большой, ремонт сделан недавно, на потолке еще не было желтых пятен и потеков от дождя, на железных балках отсутствовала ржавчина.

Посмотрел на большой плакат во всю высоту зала. Надпись «Открытый чемпионат Москвы по тяжелой атлетике среди юношей и девушек до 20 лет». И фотографии спортсменов, поднимающих тяжеленные штанги. Даже есть девушки.

Нет, Осокин бы не хотел себе в жены девушку-штангистку. Обидно как-то, когда девушка может поднять больше, чем ты.

Осокин обошел плакат. На столешнице стоял звуковой пульт, рядом болтался одинокий стул, за пультом виднелся ноутбук. Осокин опять выглянул из-за плаката, увидел по разным его сторонам большие колонки. Как их сразу не заметил? Подошел к ноутбуку. Осокин нажал «пробел». Ничего не произошло. Ноутбук оказался выключенным.

Зал, как зал. Большой плакат использовался в качестве ширмы, чтобы спортсменам можно было спокойно настроиться перед подходом.

До Осокина стали доноситься голоса.

– Так вы ничего не знаете? – спросил Гашаков. Напарник Осокина стоял возле входа в зал и разговаривал с пожилым мужчиной. Старик был одет в спортивный костюм.

– Нет, – ответил тот.

Осокин подошел к ним. Представился по форме. Показал удостоверение старшего лейтенанта МВД.

– Девяткин, Павел Викторович, – кивнул мужчина. – Тренер Алексея Сидорова… Я даже не знаю, что же на самом деле произошло, – продолжил он рассказывать Гашакову. Осокин удивился, на сколько мягким и спокойным был голос старика. «Неужели нисколько не переживает?» – Парень вышел на помост. Вздохнул полной грудью и через пару секунд свалился. Подумали, что обморок, – Девяткин шаркающей походкой на негнущихся ногах пошел к помосту. Шел тренер с ровной спиной, но сильно отклянчив зад. – Вот тут он стоял, а потом свалился, – показал Девяткин.

Осокин с Гашаковым подошли к Девяткину. Осокин еще раз оглядел зал. Просторное помещение. А с места, где лежало тело, было видно все: и судейские стулья, и стол жюри, и трибуны.

– Ну, тут у нас в комплексе носилки есть, на всякий случай, – продолжил тренер. – Парня переложили и понесли в разминочный зал. – Он зашел за плакат и двинулся вглубь зала.

Полицейские шагали следом. При каждом шаге Гашакова по коридору разносилось эхо. Слишком громко цокали каблуки на туфлях, как будто там стояли железные набойки. Осокин морщился, уж очень раздражал этот звук его больную голову. Давление начинало шалить все больше.

– Леша в себя не приходил, – продолжал Девяткин, – мы его перенесли в кабинет медика наверх, – показал на лестницу. – Багров его послушал, не услышал биение сердца и вызвал скорую.

– Он первую помощь пытался оказать? – спросил Гашаков.

– Да, но у него не получилось, – тренер остановился на входе в разминочный зал. – Скорая уже вызвала вас.

Осокин кивнул. Протиснулся между дверным косяком и тренером и зашел в разминочный зал.

Зал представлял собой вытянутое помещение с высоким потолком. Вдоль стен были расположены помосты, точно такие же, как и в соревновательном зале. А еще по углам стояли тренажеры, скамейки, брусья, перекладины для подтягивания. Возле каждого помоста стояли подставки под диски. Каждую секцию занимал какой-то определенный диск своего цвета: зеленые, синие, желтые, красные. Была куча и мелких дисков разного диаметра. Пахло потом, резиной и какими-то ментоловыми мазями. Это запах еще сильнее разбередил и без того пульсирующие виски Осокина.

– Вот тут он разминался, – подошел к третьему помосту Девяткин. – Даже штанга еще не разобрана, – и погладил снаряд по дискам. Тяжело вздохнул и сел на свободную скамейку. – И кто теперь поедет на олимпийские игры?

Осокин и Гашаков переглянулись.

– Так парень претендент на Олимпийские игры? – спросил Гашаков.

– Да, лучший в своей категории, – ответил Девяткин. – Пахал как лошадь, как заведенный. И талантливый. Очень, – тренер посмотрел в глаза Осокину. – Кто, если не он?

Осокин ничего не ответил.

– Где сейчас медик? – спросил Гашаков.

– У себя, наверху, – в сторону лестницы показал Девяткин.

– А… Сидоров не жаловался на здоровье? – спросил Осокин.

– Это спорт, сынок, – ответил Девяткин. – Профессиональный спорт. Травмы есть у всех. Он на плечо жаловался, боли его сильные одолевали. Я же тренер, пристально следить за здоровьем каждого спортсмена не могу, пусть даже парень собрался игры олимпийские выигрывать. У меня их целая команда, двенадцать человек, – с чуть заметной гордостью сказал Девяткин. – Если Алексей жаловался, то я его сразу к Багрову отправлял. Он у нас врач, он же допускает спортсменов до соревнований, он же и назначает лекарства.

Осокин кивнул.

– Пойдем, поговорим с этим Багровым, – сказал Гашаков.

Поднялись на третий этаж. Багров сидел у себя в кабинете и что-то записывал. Врач отоврался от своего занятия, когда полицейские зашли. Осокин показал удостоверение.