Всегда по четвергам (сборник)

– И про осень золотую было…

– И про журавлей печальных…

– И про листья…

– Это знаете как называется?

– Ну как?

– Это называется – штамп. Литературный штамп. У каждого поэта взять понемногу, перемешать аккуратненько – и все. Стихи будут как настоящие.

– Да, интересные дела получаются. Что же, теперь и про журавлей нельзя писать? И про листья? Какая же осень без листьев?

– Почему нельзя? Можно, но только по-своему. Чтобы ни на кого не было похоже.

– А разве такое возможно?

– Конечно, возможно. Лиза Аникина сегодня читала про листья, помните?

– Ну помню.

– Ни на кого не похоже. И при этом очень хорошо. Лиза, прочти еще раз.

– И в самом деле, прочти, Лиза.

Осенние листья повсюду, везде:
У ветра запутались в бороде,
Игриво приникли к бродяге-котенку,
В пещеру проникли к трудяге-кротенку,
Добавили пятен пятнистому догу
И снова умчались куда-то в дорогу.

Почему Онегину можно, а им нельзя

Читали как-то стихи Александра Блока и, в частности, его трепетные «ямбы». И сразу же возник вопрос:

– А почему только «ямбы»? А «хореи» бывают? Или эти, как их там?

– А действительно, как их там?

– Дактили.

– А еще?

Подумали, напряглись, вспомнили:

– Анапесты.

– И наконец?

Амфибрахий так и не вспомнили.

– Вы напоминаете мне Евгения Онегина.

– Все вместе? Одного Онегина?

– Да.

– Интересно, чем же?

– «Не мог он ямба от хорея,

Как мы ни бились, отличить».

– Видите, он тоже не мог. И ему простительно. А нам и тем более.

– Не согласен. Евгений-то Онегин не мог их друг от друга отличить, «высокой страсти не имея для звуков жизни не щадить». А в вас эта «высокая страсть» как бы предполагается. Она, эта «страсть», вас объединяет и собирает здесь, в Четыреста Сорок Восьмой. И неспособность отличить «ямб от хорея» для вас непростительна.

– А что же делать?

– Научиться отличать. Тем более, что это так просто. Основных метрических единиц, или стоп в русской поэзии пять: две двухсложные – ямб и хорей, и три трехсложные: дактиль, амфибрахий и анапест. Пока понятно?

– Пока понятно.

– Поехали дальше. Ямб звучит как «хорей», амфибрахий как «анапест», дактиль надо перевести во множественное число, и тогда он будет изображать себя самого…

– Ничего не понять. Почему они все похожи? Они же разные.

– Слово «хорей» из двух слогов, так?

– Так.

– С ударением на втором: хо-рей. Это и есть ямб – два слога с ударением на втором. «Дактили» – слово трехсложное с ударением на первом слоге; получается схема дактилической стопы. Про амфибрахий у поэта Григория Кружкова даже строки такие есть: «Анапест, анапест, анапест – вот так амфибрахий звучит»…

– А можно как-нибудь попроще?

– Еще попроще?

– Да. А то у вас хорей – это ямб, амфибрахий – анапест, а дактиль похож на себя самого, но только во множественном числе. Так ведь и в уме повредиться недолго.

– Ну хорошо. Попробуем по-другому. Предлагаю сочинить вам пять четверостиший, по одному на каждый размер. В четверостишиях этих известны только нечетные строки: первая и третья. Вам надо приписать к ним вторую и четвертую. Пока понятно?

– Пока понятно.

– Поехали дальше. Сперва берем хорей. Первая строчка – «От заката до рассвета» и третья – «От рассвета до заката». Дальше идет ямб: «Настал момент, ударил час» и «Ударил час, настал момент». Дактиль: первая строчка – «Было бы весело, было бы здорово», третья – «Было бы здорово, было бы весело». Амфибрахий – «До боли знакомая сердцу картина» и «Картина, знакомая сердцу до боли». И наконец, анапест: «На за что, никому, никогда и нигде» и «Никогда и нигде, ни за что, никому». Записали?

– Да!