Игры в героев. Воля свыше. Часть первая

Они прошли через арку на задний двор, где под навесом располагались стойла. Обленившийся от безделья конюх (компанию ему составляла всего одна захудалая кляча) нехотя оторвался от своей бутылки, но всё же принял гостей любезно. С первого взгляда оценив их коней, он вертелся и раскланивался, надеясь на подачку. Стрижевский дал ему мелкую монету, пообещав вознаградить посерьёзнее, если кони будут сыты и в добром здравии. Провожаемые клятвами и заверениями конюха, они поспешили пройти в трактир.

В зале, под потолком, висел лёгкий сизый туман от подгоревшего на сковородках жира. С непривычки немного защипало глаза и нос, но через минуту дым перестал мешать, а донёсшиеся с кухни ароматы жаркого пробудили зверский аппетит. Обстановка была простой, незатейливой. Несколько длинных столов от стены до стены занимали большую часть помещения. Слева от входа располагались полки с посудой, небольшой столик и стул, где сидел хозяин заведения. Народу было немного, всего пятеро мужчин, сидевших порознь. Они лишь покосились на приезжих и продолжили трапезу, не испытывая к ним более никакого интереса. Путешественники присели с краю, подальше от входной двери.

– Что угодно господам? – спросила подошедшая служанка, смазливая девчонка лет семнадцати с томными, зовущими глазами.

– Что у вас тут поесть и выпить имеется? – спросил Стрижевский.

– Если хотите, чтобы быстрее, то поросёнок есть холодный, овощи свежие всякие. Вино только красное осталось, местное. Южное кончилось, а белого уже месяц не видели. Вода ягодная была вроде. Если подождёте, то сделаем всё, что скажете.

– Да что ждать то. Давай, неси поросёнка своего, овощей. Вино сильно кислое?

– Кислятина, хотя, некоторым нравиться.

– Давай и вина, и воду ягодную тоже давай. И ещё: выясни насчёт свободных комнат, нам остановиться до утра нужно.

Служанка улыбнулась и исчезла на кухне. Вернулась она минут через пять с огромным подносом, на котором красовалось блюдо с поросёнком, обложенным различными овощами и два кувшина. Поставив всё на стол, она улыбнулась ещё раз и отошла в сторонку.

– Коля, она похоже на тебя глаз положила, – засмеялся Иван Сергеевич, разливая вино по стаканам.

– Да брось ты, ей не важно, с кем спать, лишь бы деньги платили. Кстати, а здесь вилок и тарелок не предлагают? Руками всё есть, что ли?

– Не забывай, что ты не во французском ресторане. Будь проще.

Стрижевский достал свой нож и, отрезав у поросёнка заднюю ногу, впился в неё зубами.

– Неплохо, весьма неплохо, – проговорил он с набитым мясом ртом. – Особенно с дороги. Давай-ка выпьем с тобой за удачу, которая нам очень понадобится.

– Умгу, – ответил Николай.

Они стукнулись стаканами и, в два глотка, даже не поморщившись, опорожнили их и налили ещё. Вино оказалось довольно приятным, хотя и слишком кислым на вкус. Но после отдающей тиной воды из фляг оно было, словно нектар. И вино, и еда, и даже ягодная вода в мгновение ока исчезли в желудках истомлённых путешественников. Николай, довольно улыбаясь, откинулся на спинку стула, думая, не заказать ли ещё что-нибудь, но Стрижевский уже подозвал служанку и попросил её проводить в комнату. Отдав деньги за обед, они поднялись на второй этаж, где располагались номера для постояльцев.

– Эта ваша, – указала она на одну из дверей в коридоре.

Они вошли в небольшую, чистую и уютную комнатку с двумя кроватями. Перина на них пышностью, правда, не выделялась, но оставляла вполне благоприятное впечатление.

– Если что нужно, зовите. Я сегодня здесь допоздна, – служанка ещё раз обольстительно улыбнулась, и вышла за дверь.

Иван Сергеевич и Николай переглянулись, пожали плечами.

– К черту этих служанок, спать что-то хочется, – зевнул Стрижевский.

Побросав все свои вещи, они, не раздеваясь, повалились на кровати, и через несколько минут комнату сотрясал громкий храп.

Проспав весь вечер и ночь, на следующее утро путешественники проснулись очень рано. Солнце только-только поднялось над горизонтом, осветив мягким розоватым светом верхушки крепостных стен и башен. А улицы города ещё кутались в тени сумерек. Поёживаясь от утренней прохлады, Иван Сергеевич и Николай спустились вниз, и вышли из дома к конюшне. Проснувшиеся кони довольно фыркали, тыкались тёплыми носами в щёки хозяевам, предвкушая необременительную, как и в прошедшие дни, прогулку по лесной дороге. Стрижевский разбудил спавшего конюха и, поблагодарив его, вручил серебряную монету, отчего тот мгновенно проснулся и, сообразив, что щедрые господа собрались уезжать, быстро и умело оседлал им коней.

Желая посмотреть город, они двинулись к Северным воротам. Найти их было несложно. Как сказал конюх, их соединяла с Закатными почти прямая дорога, так что нужно просто ехать по ней и никуда не сворачивать. Путешественники снова проехали через щель между домами и очутились на той самой улице, по которой вчера вошли в город. Только теперь здесь было пустынно, лишь рыбаки и охотники встречались по пути, спешившие до открытия рынка раздобыть что-нибудь на продажу. Сартаков и Стрижевский неспешно ехали по улице, разглядывая дома и находившиеся в них, ещё закрытые заведения.

Час пути прошёл совершенно незаметно, и они подъехали к воротам. Ворота оказались закрытыми. Солдаты городской стражи дремали на лавках под навесом в нише между башней и стеной, выводя такие рулады, что дух захватывало. Судя по всему, они даже не думали открывать ворота в ближайшие несколько часов. Недовольный Стрижевский растолкал лежавшего крайним стражника и, не дав ему опомниться, высказал ему возмущенным голосом:

– Что такое? Почему не открыты ворота? Открывай, давай.

– А ты то кто таков, чтобы командовать тут, – стражник зевнул и хотел было снова лечь, но Иван Сергеевич не дал ему сделать этого.

– Открой, мы спешим очень. Я заплачу.

– Да брось ты дурить. Заплатит он, понимаешь ли. В семь откроются эти ворота, как по закону положено. И ни минутой раньше. Если не терпится, езжайте к Закатным, они всегда открыты, Рамийские ещё пораньше открываются. Или поспите вон там, на сене. Время то, – он взглянул наверх. – Всего половина пятого. И приспичило же вам.

Он лёг и сразу начал легонько похрапывать. Стрижевский и Николай переглянулись – делать было нечего, этих не переубедишь. Привязав коней к коновязи, они расположились у стены на разваленном сене. По началу спать не хотелось, но постепенно сон своё, и они уснули.

– Эй, проснись, – разбудил Николая чей-то голос и последовавший за ним лёгкий пинок в поясницу. Он открыл глаза и увидел того самого стражника. – Вставайте, ворота открыты.

Николай нехотя поднялся, разбудил заспавшегося Стрижевского, и они, прыгнув в сёдла, покинули столицу.

Дорога тянулась однообразной серо-коричневой лентой. Город скрылся за лесом, и путешественники, немного поговорив о нём, замолчали. Говорить, почему-то, не хотелось. Каждый думал о своём. День прошёл уныло, благо хоть погода подарила ясное небо, и не надо было думать, где прятаться, если пойдёт дождь. С наступлением темноты они спешились и отошли в сторону от дороги. Расположившись на небольшой лесной поляне, путешественники привязали коней поближе к небольшому роднику, развели костерок и, поужинав, завернулись в плащи и уснули.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего – всё та же дорога, всё тот же лес по сторонам. Лишь изредка попадались небольшие караваны купцов и одиночные путники. Так же редко встречались и деревни. Складывалось ощущение, что к северу от столицы вся жизнь замирает. Путешественники уже успели наговориться обо всём на свете, да не по одному разу, поэтому большую часть времени они снова ехали молча, уныло осматривая однообразные пейзажи. Лишь неожиданно появившаяся развилка разнообразила бедный на события день. Одна дорога превращалась в две. И ни одного указателя, и, как назло, ни души. Да и обе дороги казались одинаково хожеными.

– Ну? – спросил Николай.

– Что ну?

– Куда теперь?

– Спроси что-нибудь полегче.

– Ты не знаешь, куда нам ехать? Здорово, сейчас свернём не туда и заблудимся так, что обратной дороги не отыщем. Так и останемся жить здесь.

– А откуда мне знать. Я что, по-твоему, всю жизнь в этих местах прожил?!

– Нужно было спросить в городе про дорогу.

– Умный, сам то, что не спросил?

Сартаков махнул рукой, сошёл с коня и сел у обочины.

– Может, монетку подкинем?

– Ха, тоже мне, придумал.

– Предложи другое, а я не собираюсь сидеть здесь до ночи.

– Хорошо, давай. Профилем вверх – по правой, короной вверх – по левой.

Стрижевский щелчком подкинул медяк и, поймав его на ладонь, накрыл другой.

– По правой, – торжественно огласил он, подняв руку, и пришпорил своего коня.

22