Бронзовый век

Столь необычным должен быть,
Что то, что в ночь казалось трудным
Я не смогу не победить.

Теперь с прогнозом я согласен
Гораздо больше, чем вчера,
И, знаю, вечер будет ясным,
Как отражение утра.

Распутица

От весны и тепла
Таять стали сугробы.
Ты куда «поплыла»,
Сняв промокшую обувь?

Нам гулять целый день.
Снова надо сапожки
Непременно надеть
На промокшие ножки.

Ведь вода холодна
И простынуть ты сможешь…
Но сойдешь не одна
На лечебное ложе.

Не спеши, удержись!
И по лужам глубоким
Дай мне тоже пройтись
За тобой босоногим.

И бороться потом
Мы с весенним недугом
Будем только вдвоем,
Согреваясь друг другом.

Я к тебе непременно вернусь

Вот он голос родной, невесомый!
Но прислушался… голос чужой.
Вот он, локон, до боли знакомый.
Но вгляделся и понял – не твой.

Разум знает, что нет тебя рядом,
Что вдали ты исчезла, как дым.
Но глаза ищут встречи со взглядом
Столь единственным и дорогим.

Обоняние воздух глотая,
Нужный запах, пытаясь, поймать,
Рефлекторно меня заставляет
Вновь тебя где-то близко искать.

О тебе, об одной постоянно
Окружают меня миражи…
Я до встречи с тобой долгожданной
Обязательно должен дожить.

Километры меня не стращают,
Не пугает мороз чумовой.
Я вернусь! И безумно желаю
Слышать голос и знать, что он твой.

Сладкий запах твой шумно вдыхая
Взглядом сочным твоим я напьюсь —
Я спешу, я стремлюсь, дорогая!
Я к тебе непременно вернусь!

Камни

Не от горя, а от смеха
Даже камни прослезились.
Таял выбитый из меха
Недозревший первый иней.

Ты стояла вся такая
Внеземная, с тонким бюстом.
Ну, а я, слова глотая,
Говорил тебе о чувствах.

Ты словам ни на минуту
Дать надежды не решилась,
Их восприняла как шутку
И с ухмылкой испарилась.

Только мысли долгим эхом
О тебе прощально ныли.
А вокруг, трясясь от смеха,
Даже камни слезы лили…

«Тишина сковала слух…»

Тишина сковала слух.
Раздается только шорох
По стеклу бродящих мух
Многочисленных и черных.

Постепенно свет угас
За нечищеным окошком.
Что-то стало мне сейчас