Страна свободы

57 Гражданин свободной страны.

Входя в здание, двое солдат на входе обязали сдать все оружие. Также предупредили, что ношение его в городе запрещено. Войдя С. не увидел той роскоши, которой ожидал. Маленькая прихожая, для того, чтоб раздеться и снять шляпу. Две скамейки для просящих. Прямо шла узкая лестница на второй этаж. Под ней дверь толи, чулан, толи выход в сад. С лева закрытая двойная дверь, очевидно для приемов и банкетов. С права дверь была открыта. За ней сидел человек, перебирая бумаги.  Перед ним стояло четыре толстые стопки бумаги, что предавало ему вид занятого человека.

Вы что-то хотели? Спрашивал он, даже не поднимая глаза.

Мой корабль стоит на причале. Я вместе с командой и пассажирами рассматриваем вопрос о присоединении к вашей колонии.

Садитесь. Указывая на дух местный диван у стены напротив стола. Давайте вместе рассмотрим ваш вопрос. Я заместитель хранителя Карачиоли сейчас у него приём. Расскажите мне, как у вас оказался корабль и как узнали о нас. В свою очередь я решу вопрос принимать вас или нет.

С. стал рассказывать с охоты на Нептуна. Карачиоли все время что-то читал, писал, подписывал. Временами казалось, что он не слушает. С. хотел прерваться, не видя интереса к себе. Его останавливало, что слушатель поднимал изредка глаза, смотря на С. В середине истории Карачиоли достал короткую курительную трубку из ящика стола. Взял звонок со стола, потряс и крикнул.

Огня.

Забив трубку смесью крупного и мелкого табака. Он вставил в табачную камеру чаши трубки, небольшую круглую пластину с отверстиями. Сверху спустился человек. В руках он нёс масленую лампу, из носика которой шёл небольшой огонь. Поставив ее на стол, он удалился. Перевернув трубку, табак не высыпался из-за пластины и, поднеся ее к огню, он раскурил трубку. Выпустив дым, затушил лампу. Карачиоли, положил трубку боком, сам оперся на стол, двумя руками приподнялся, взяв трубку. Только сейчас С. увидел, что у него нет левой ноги. А справа за шкафом стоит костыль. Прыгнув два раза, он добрался до окна. Стекло которого было матовое. Из него ничего нельзя было что-либо видеть, зато свет пропускало хорошо. Приоткрыв его, он встал боком к С. начав курить в окно.

Что остановились? Продолжайте.

Карачиоли курил и смотрел в окно. При этом казалось, что он весь в мыслях, лишь изредка останавливаясь и перебивая вопросами. При этом он мог вернуться к началу истории либо к концу. Спрашивая простые вещи. К примеру, рассказывая о лихорадке на корабле, он мог спросить, как назывался тот ста пушечный корабль. Либо спросить о мелочи. Какого цвета глаза у Карла, либо какая обувь была одета у хозяйки борделя. С. думал, что он хочет все это представить своим воображением и честно отвечал. На самом деле Карачиоли хотел проверить правду ли он говорит. Сбивая человека с мысли, рассказчик непроизвольно начинает искать выход. Если он врет то, начинает вязнуть во вранье, и путаться в нем. Даже хорошо отрепетированное враньё может разоблачиться на мелочи.

Дослушав историю до конца, он ещё минуту молча курил. Трубка уже погасла. Поняв это, он правой рукой начел выбивать золу в левую ладонь. Достав пластину, он сдул табак за окно с руки. Вернувшись на стул.

Скажите. Вы так Ярко рассказывали обо всем, а о чуме в скользь упоминали. Почему?

Это очень страшные и мучительные воспоминания. Постоянное присутствие смерти угнетало. Считая, что бог забыл о нас. Мы все сходили с ума от страха и злости. Некоторые пытались торговаться с ней, либо обмануть ее всякими обрядами, заговорами. Кто-то сдался и смирился, а кто озлобился и превратился в зверя. Во время этого для меня произошло событие, которое навеяло желание собственной смерти, потому что я не мог помочь остальным. Такие воспоминания лучше оставлять при себе, чтобы не мучить ужасами остальных.

И все же расскажите, что произошло?

Утром перед приходом в голландскую гавань мне потребовалось спуститься в трюм. Там лежали заболевшие, совсем плохих уносили с глаз подальше, и к ним старались лишний раз не подходить. Меня привлекла девочка лет 4-5не, знаю, сколько точно, но говорить могла уже вполне разборчиво. Она играла между заболевшими, почти трупами, среди которых находилась её мать.

Мать знала, что умирает: жар, блевота с кровью, она не могла встать, было слишком плохо. Девочке сказали, что мама болеет, и она по своей детской наивности думала, что мама выздоровит, беззаботно играя рядом. С какими мыслями уходила мать, глядя на дочь, а как сказать, объяснить несмышлёнышу. Не каждый взрослый может смириться со смертью близкого.

Она осталась сиротой? Спрашивал Карачиоли.

Нет. У неё отец жив остался. Во мне тогда что-то умерло, обострив чувство не справедливости этого мира.

Скажите, а ваш друг Карл он все ещё верит в Бога.

Думаю, да. Он постоянно перебирает чётки. Раз в неделю вытряхивает и чистит рясу. Да и в разговоре присутствует нотка набожности.

Это хорошо. Значит, будет с кем поговорить. На нашей верфи, мы можем починить корабль. Пока походишь на другом корабле поменьше и не капитаном. Согласен?

Я хотел уйти с моря. Не могу больше отвечать за чужие жизни и не хочу больше отнимать чужие. Хочу спокойствия. Домик, садик, жену и покой.

Не рано на покой. В ваши то годы.

Причём тут годы. У меня от совершенного борода посидела кошмары снятся. Меня мучает совесть. Хочу отвечать только за себя. Писать картины, ухаживать за садиком, ковыряются в земле. Мир и покой.

Карачиоли смотря на него.

Это бывает. Многие прибывающие хотят покоя. Зато потом горы сносят. Говорили об этом Минике. Что она скажет.

Думаю, она поймёт и пойдет со мной.

Что-то я сомневаюсь. Отказаться от всего и пойти за крестьянина.

Но я и есть выходец из крестьян. Низшая каста человека. Должность капитана-всего лишь временный успех.

Да. Но из ваших слов она выше по касте уже по рождению. И вам не пара. Тем более я помню, какой у неё дурной характер. Даже отец не мог с ней справится. Врятле, она предпочтёт оседлую жизнь.

Так вы знаете Минику?

Я её помню ещё, когда она была чуть повыше этого стола. Что она тогда вытворяла. Отец приставлял к ней воспитателей, веля ее сечь за проступки. Завершалось все тем, что они сами были биты. Некоторые просились уйти в море, боясь ее кары. После я наблюдал за ней лишь со стороны. Наверное, она меня и не помнит. Не буду я лесть в вашу жизнь. Сами разберетесь.

Что с ее отцом?

Жив здоров. Здесь неподалёку. Вот брат ее погиб, в очередной стачки, с другим племенем. Вечно они воюют. Также и Минику вместе с ее людьми продали в рабство, посредством  предательства ее брата. Здесь это нормально. Воюют, выживших продают. Закупают мировые новинки и снова воюют. Цель их жизни-война. И только отец Миники объединяет и сдерживает два племени. Они самые сильные племена. Они нас охраняют с земли, и мы с ними дружим. Он назначил своего приемника, но он не правящей крови. Поэтому Миника для нас как прямая наследница очень важна. Если отца Миники не будет, племена раздробятся. Бог знает, что будет дальше. Вот я и думаю, что она сбежит. На ней ведь тоже ответственность, как на тебе. Только у тебя приобретённая, а у неё врожденная. Ну ладно, простите меня. Я стар и не мне лесть в дела молодых. Идите, отпустите вашу команду на три дня. Посмотрим, как они себя поведут в городе.

С. смотрел в край стола, глубоко задумавшись над словами.

Вы себя хорошо чувствуете? Вы побледнели.

Да. Да. Оторвавши взгляд от стола. Скажите, у вас есть бани. Отмыться хочу. У меня такое чувство, что не только одежда, но и я просолился.

Конечно, целых три. Женская, мужская. И как на родине во Франции смешанная. Вот только истопников нет. Это каторжный труд, и некто не идёт. Поэтому ходят компаниями от трёх человек со своими дровами. Либо. Показывая руками размеры. Ведро угля. На сутки хватит. Там комнатки рассчитаны на 10 человек. И самое главное. В смешанной не какого разврата. Не то пригвоздим за уши к позорному столбу на день, голым.

Представив эту картину, С. улыбнулся и вышел, попрощавшись. Надев треуголку в прихожей.

Подождите. Скажите, а что вы думаете о взаимоотношениях Миники и Агнес. Они, правда, подруги или используют друг друга.

Честно не знаю. Раньше я думал, что они подруги. Потом я думал, что одна использует другую. Сейчас я думаю, что они сочувствуют и оправдывают друг друга как сёстры. Не знаю, можно ли назвать это дружбой либо привязанностью от пережитого. У них это взаимно.

Я раскалывал, как сидел в заложниках у пиратов. Когда они рассказывали, как стали пиратами их мотивы. Я им сочувствовал и жалел. Потом стали рассказывать о своих подвигах. Я ещё их оправдывал. Когда они меня отпустили, всё сочувствие прошло. Я взглянул на них по новой. Тогда и решил их уничтожить. Думаю, у Миники и Агнес точно такие же чувства, которые я тогда переживал. Только они затаились.

Двойная дверь распахнулась. Из банкетного зала в прихожую вышел высокий, широкий в плечах, аккуратно подстриженный, с красивой бородкой человек. Это был главный хранитель, Мисон. За ним человек в тюрбане и балахончитом ярко-красном одеянии с синими лентами на шее и локтях. Правое ухо было проколото по середине. В него было вставлено серебряное кольцо, на котором болталась золотая пластинчатая серьга с большим рубином по середине. С. Решил поприветствовать выходивших, сняв треуголку и склонив голову. У человека в тюрбане он увидел такую же татуировку на кисти. Он посмотрел на Карачиоли. Тот смотрел на С. пристально оценивая реакцию.

Это вы? Обращался он к человеку в тюрбане.

Тот посмотрел на хранителя, а он на С.

Что вам нужно? Кто вы?

С. не обращал внимания на хранителя.

Это вы? Уже задавая вопрос самому себе.

Да, что вам надо? Стража! Дверь с улицы открылась, вошли двое солдат.

С. казалось, что если человека в тюрбане отпустить, то потом бегать по джунглям за ним. Если сейчас привести Минику, он обомлеет и проси ее руки у него.