Оружейник

– Это я для удобства. На самом деле Альфа-мир почти двухмерный. То есть он трехмерный, плюс время, так же, как наш, но два из трех измерений пространства в нем находятся настолько близко одно к другому, что у него есть высота и ширина, но почти нет «глубины» в нашем понимании.

– Потому и разлом – лента Мебиуса?

– Вы весьма наблюдательны, Андрей! Ну да, видимая часть разлома именно такая. У нас разломы тоже кажутся двухмерными – высота и ширина… или длина и ширина, если он расположен по горизонтали. Но у нас разломы имеют глубину неведомой протяженности и обратную сторону, а тут лента разлома односторонняя и имеет лишь мизерную толщину. В этом главная разница, если не вдаваться слишком сильно в топологию. Поэтому поначалу все тут кажется схематичным и плоским, а объем оно обретает только после того, как восприятие «адаптируется» и мозг начинает «понимать», а на деле достраивать-выдумывать, какая линия ближе, какая дальше, чтобы создался умозрительный «объем». Не слишком сложно объясняю?

– Нормально. То есть, все тут плоское? Движущиеся картинки? Материализация кино? Иллюзия три дэ?

– Не совсем. Ведь третье измерение, пусть искаженное, тут все-таки имеется, и это не иллюзия. Все вокруг реально и объемно, но для нас оно становится таким лишь после адаптации восприятия. После привыкания, проще говоря. А если привычки нет – мы пролетаем мимо грани пересечения миров и видим от силы какой-то луч – «срез» этого мира. Кстати, здесь высокогорье, как мы выяснили, около трех километров над уровнем моря, но в нашем мире здесь все десять. Получается, прямо «сквозь» альфа-горы летают наши самолеты. И ни один еще не задел ни одной горы, настолько ничтожны по «толщине» их «срезы» в нашем мире.

– Один, похоже, задел, – возразил Андрей, – и даже «застрял» в альфа-горе. А на десерт получил альфа-разлом посреди салона.

– Это был ваш самолет? Что ж, случай из разряда «один на миллион». Но подозреваю, что дело не в «столкновении» с местной горой, ваш самолет просто вляпался в разлом. Тоже редчайшее явление, чтобы не разлом возник где-то, а что-то его «поймало», но тут сыграла злую шутку разница в строении миров. Вот ваш самолет и стал булавкой, которая их скрепила. А разлом сыграл роль замка этой булавки, закрепил сцепку миров. Так что теперь один и тот же разлом находится и в Альфа-мире, и в нашем. Но поверхность разлома в обоих мирах одна и та же, ведь у ленты Мебиуса нет изнанки.

– Получается, Игра с разломами, «серыми» и пакалями идет не только в нашем мире, но и в других мирах?

– Правильный вопрос, Андрей! Особенно верно то, что вы применили множественное число. Этот мир, как видите, несильно отличается от нашего. Да, он другой, но не принципиально. Это скорее странная схематичная вариация на тему нашего мира. Вероятно, есть еще немало подобных миров – искаженных моделей, отслоившихся по каким-то причинам и на каких-то этапах – не я придумал, но лучше не скажешь – от нашего. Понятна мысль?

– Еще как. Я сам из такого мира. По версии ученых, он отслоился в восьмом году и сольется с главной последовательностью пространственно-временного континуума не позже двадцатого.

– Очень грамотные сроки. Почти во всех существующих сейчас «отслойках» наступили не лучшие времена, и все они начались с восьмого, а судя по «траектории» закончатся к двадцатому. Возможно, это своего рода «сочувственные проблемы», ведь нестабильность в Главном мире началась тоже в восьмом и прогнозируется до двадцатого. Доживут ли «отслойки», вольются ли обратно в главный мир и с какими последствиями для него или же они продолжат свой путь, постепенно удаляясь от ГП ПВК, – вопросы другого порядка. Важно, что они есть и будут то и дело появляться в дальнейшем. Но все равно это лишь флер, аура, хвост кометы, инверсионный след, стружка. Главный мир – наш.

– Почему?

– Первейшее доказательство этому – Игра идет именно в нем.

– Здесь тоже есть разлом.

– Верно, есть разлом, но нет Игры! Вспомните, что сказали альфийцы, когда отбирали у вас пакали?

– Ничего не сказали.

– Верно! Потому что приняли их за ненужные побрякушки. И «серых» здесь не видели ни разу. А разлом альфийцы воспринимают как простое отражение проблем нашего мира. Понимаете? Или даже тень, несимпатичную, но практически безобидную. Нет, они не закрывают глаза на очевидное – я ведь говорю, в альфа-сети имеется любая информация, в том числе о Сезоне Катастроф, но альфийцы убеждены, что наши проблемы не коснутся их ни при каких раскладах.

– Вы давно здесь сидите? – неожиданно спросил Андрей.

Беляева этот вопрос снова заставил на миг задуматься, но в тупик не поставил. Он вновь улыбнулся и киношно прицелился в Лунёва пальцем.

– Мне нравится с вами беседовать, Андрей. Ощущение, что мы знакомы очень давно и можем обходиться без лишних слов. Можем даже опускать за ненадобностью целые фрагменты беседы! Это, не скрою, для меня удивительно. Да, я сижу здесь целую вечность и потому досконально изучил происходящее в нашем мире.

– С помощью альфа-сети? – в голосе Лунёва сквозило явное сомнение.

– Вы не верите в информационные сети?

– Я слишком старый, чтобы слепо в них верить. По крайней мере в Интернет. Эта сеть несовершенна. Чтобы добыть в ней крупицу достоверной информации, приходится перелопачивать огромные объемы всевозможного шлака. «Изводить единого слова ради тысячи тонн словесной руды». При этом надо умудриться не сойти с верного пути.

– «Умудриться», – Беляев, казалось, посмаковал слово. – Что ж, считайте меня мудрым. Нескромно так говорить, но… у меня нет другого объяснения. Не знаю, как это получается. Я вижу истинную суть вещей, даже когда мне пытаются подать события под жирным соусом. Суть все равно просвечивает сквозь любой жир. Может быть, это мой дар? Удивительно, что вы помните Маяковского.

– Я ведь сказал, что очень старый, – Андрей поднял руку. – Все-таки попробую встать. Вы продолжайте говорить, Сан Саныч, это мне помогает.

– Не вопрос, – вдруг проронил Беляев и подмигнул.

Андрей от неожиданности на миг замер, но уже в следующее мгновенье встал. И никуда не провалился. В сознании резко, вспышечно возникло понимание, что под ногами действительно нормальный пол, по которому можно ходить.

– Вы знаете даже больше, чем я думал, Сан Саныч. Откуда информация?

– Это неважно. Скажем, я откопал ее в библиотеке. У вас отлично получилось! – Сан Саныч поднял большой палец.

– Замечательно! – согласился Андрей и выдохнул с облегчением.

– Теперь идите! А я продолжу. Вы упустили один важный момент. В здешней сети есть данные не только из нашего мира, но еще информация из миров «отслоек». Ведь любой, кто попадает сюда, становится источником информации. Все, что удается «выкачать» из гостя, становится достоянием альфа-сети. Да, такие события происходят крайне редко, но происходят. На моей памяти вы пятый пришелец. Это, не считая меня самого. И другие четверо были вовсе не из нашего мира.

– Вот откуда вы знаете, что происходит в «отслойках»!

– И снова не спешите, Андрей! – Беляев зачем-то перешел на заговорщицкий полушепот: – Лишь трое были из отслоившихся, турбулентных миров! Хм… только что пришло в голову… «турбулентные миры»… как вам?

– Тоже неплохо. А откуда был четвертый?

– Я не знаю!

– Вы ведь знаете все.

– Вот именно, Андрей! Все, кроме этого! Альфа-сеть не смогла выкачать из него ни байта информации!

– И какой вывод? Это был не человек?

– Что тут сказать… – Беляев развел руками. – Домыслы не мой профиль.

– Назовите это гипотезой. Научные гипотезы это ваш профиль?

– Лукавство, – Сан Саныч вздохнул и покачал головой. – Но ладно, схитрим! Я убежден – в рамках гипотезы! – что это был человек из действительно другого мира. Не отслоившегося, не турбулентного, а другого, хотя опять же в чем-то схожего с нашим. Ведь выглядел он почти как человек. У него были странные черты лица и пропорции тела, но по большому счету… почти как человек.

– Он мог быть из нашего мира, но из другого времени, – заметил Андрей.

– Пространство, время… не суть важно! Ключевой момент – это совсем другое пространство или время. Совсем! Не «отслойка» с восьмого по двадцатый год, а нечто, лежащее далеко за пределами этих рамок! Очень далеко!

– Интересно. И где он теперь?

– Ушел, – Беляев пожал плечами.

– Просто ушел?

– Совершенно верно. Появился, походил по городу, будто бы что-то вынюхивая, и ушел. Только не спрашивайте куда. Я говорю «ушел», исключительно чтобы обозначить, что его здесь больше нет. Он, строго говоря, и не приходил. Просто появился, а затем просто исчез. Кстати сказать, альфийцы на его присутствие даже не отреагировали!

– Не заметили его?

– Заметили, в том-то и дело! Они расступались, когда он гулял по городу. Но не шарахались и, наоборот, не кланялись ему в пояс, а просто расступались. От силы – провожали взглядами. Я даже не знаю, с чем это сравнить, чтобы вам стало понятнее. Это выглядело… как… вот если бы вы в парадной форме приехали в лагерь первичной подготовки квестеров. К вам отнеслись бы с уважением, верно? Но вряд ли начали бы приставать, клянча автограф или задавая глупые вопросы. Расступались бы, смотрели вслед и не мешали уважаемому ветерану заниматься делами. Так было и здесь. Позже я узнал, что альфийцы назвали пришельца Идущим по Краю.

– Думаете, это был… – Андрей подвесил незаконченный вопрос и уставился на Беляева.