Пятая Космическая

– Если бы Мойша Розенберг не доказывал с пеной у рта Фрицу Дитриху, что он тоже чистокровный ариец, все было бы нормально, – заметил Блинов. – Вот эти националистические мелочи нам и мешают. Не делили бы всех на первый – сотый сорта, давно бы Марс на лопатки положили.

– У них с этим тоже не слава богу, – сказал Воротов. – Марсиане – избранная нация, а колонисты ее слуги.

– Об этом я и толкую.

– Хуже, чем на Руре с Юнкером, не бывает, – заявил Бубликов. – Я когда на Рур впервые прилетел – просто охренел, прямо в порту. Четвертый рейх, да и только. Даже символика, как была у фашистов, только не красный флаг с черной свастикой в белом круге, а просто красная свастика на черном фоне. Куда СОН смотрит, да и наше правительство тоже – не понимаю. Дружат с ними, Эйзену как филиалу Рура особый экономический статус дали, Марте по просьбе Юнкера пошлины снизили. Как будто не понимают, что это мина.

– Они нам оружие поставляют, – сказал Блинов. – Приходится глаза закрывать. Да и не сила это – три планеты и один космический город.

– В свое время на Земле тоже так думали. А потом одна Германия всему миру такого шороху задала. Да два раза подряд, и всего-то за полвека.

– Нам бы с Марсом разобраться, – сказал Воротов. – Проблемы надо решать по мере возникновения. Наперед загадывать не наше дело. Мы армия, а не политологи. Давайте-ка служить, господа офицеры. Завтра снова на планету, а у нас еще дел выше крыши...

...Пока офицеры обменивались впечатлениями, Преображенский и полковник Ли добрались до адмиральских апартаментов. На самом деле это были три обычные каюты, только объединенные словно холлом просторной кают-компанией, но сам Гордеев иронично называл свою штаб-квартиру то апартаментами, а то и вовсе пентхаусом. На тактичные замечания адъютанта, что для пентхауса резиденция маловата и вообще не отвечает основным требованиям к данному виду помещений, генерал только фыркал и плевался. Объяснялось его недовольство просто – «Уран» был зачислен в состав Многоцелевого флота, на бортах которого и путешествовала по Ойкумене Пятая бригада, в качестве трофея после взятия марсианской рембазы на орбите Колонии Медея. То есть еще полгода назад этот линкор ходил под звездно-полосатым флагом в рейды против нынешних хозяев и назывался «Вашингтон». Гордеев воспринимал линкор исключительно в этом ракурсе. И даже то, что если копнуть поглубже, «Уран-Вашингтон» вовсе не марсианский корабль, а «дважды трофей», реквизированный когда-то марсианами на Деа – Колонии, заселенной в основном уроженцами Поднебесной, – генерала никак не успокаивало. Лишь когда рембригада наконец закрасила все англоязычные трафареты (нанесенные поверх китайских иероглифов), Гордеев немного остыл и перестал ворчать, что ему, дескать, подсунули какое-то импортное корыто вместо нормального корабля.

– Так и думаешь каждый раз как гостей приветствовать, то ли «нихао» им сказать, то ли «велком», – посетовал генерал, когда после обмена приветствиями он, инспектор и два комбата расположились на удобных кожаных диванах в кают-компании. – Как долетели, господин полковник?

– Прекрасно, господин генерал. – Проверяющий протянул ему предписание.

Гордеев не спешил заглядывать в бумаги. Он положил их на журнальный столик и внимательно взглянул на инспектора. На ироничные комментарии по поводу происхождения линкора проверяющий не обиделся, хотя определенно имел китайские корни. Значит, умен до снисходительности. Это генерала порадовало. С умными людьми легче договориться. Впрочем, Гордеев был убежден, что служба в бригаде поставлена нормально, и скрывать от инспектора нечего. Генерал наконец заглянул в предписание.

– Полковник Ли Иван Юрьевич, аналитический отдел ГШ. – Гордеев хмыкнул. – Цель прибытия: проверка боеготовности. Понятно.

Он взглянул на инспектора, чуть прищурившись. Полковник Ли тянул максимум на проверяющего Службы тыла, а никак не боевых частей. Впрочем, внешность нередко бывает обманчива.

– Если не возражаете, я бы предпочел менее формальное общение. – Ли расплылся в типичной китайской улыбке: вежливой на грани подобострастия, но только на грани. – Зовите меня без этих «полковник» или «инспектор». Просто Ван Ли. Идет?

«Пиджак, – фыркнул про себя Гордеев. – Правильно Павел его просчитал. Но с чем он приехал на самом деле? С какой миссией?»

– Идет. – Генерал откинулся на спинку дивана. – Просто Иван Иванович.

– Вы наверняка догадались, Иван Иванович, что инспекция лишь повод, – сразу перешел к делу Ван Ли. – Я хотел поговорить с глазу на глаз, но иначе, как по линии Генштаба, быстро сюда было не попасть.

– Фронт, как-никак. – Гордеев кивнул. – Но получается, что мы говорим не совсем с глазу на глаз. Если вы желаете...

Генерал покосился на Преображенского и Бородача.

– Нет, ваша светлость, господа офицеры могут остаться. – Ван Ли сверкнул хитрым взглядом.

Гордеев внутренне напрягся, готовясь к неприятностям. Инспектор выказал осведомленность в делах, знать о которых полагалось лишь тем, кто в них участвовал.

– Это обращение... – генерал понял, что лучше не делать удивленные глаза и вообще не терять лицо, – используется только неофициально, некоторыми из моих подчиненных.

– Теми, кто тоже имеет право откликаться на подобные обращения. – Ван Ли несколько раз подряд кивнул. – Да, да, я знаю. Поэтому и не против присутствия на импровизированном совещании князей Преображенского и Бородача.

– Надеюсь, в Генштабе не считают этот... момент чем-то противозаконным?

– Нет, ваша светлость, в Генеральном штабе о нем и не подозревают, – заверил инспектор. – Но я знаю о «Возрождении» все. Потому и прилетел именно в вашу бригаду, Иван Иванович. Грядут большие перемены, и, как это всегда бывает, кто-то будет раздавлен под их прессом, а кто-то неожиданно окажется на самом верху. Не хочу углубляться, но у меня есть все основания полагать, что «Возрождение» очень скоро выйдет из тени и займет в обществе подобающее место.

– Вы предлагаете нам легализоваться? – Гордеев хмыкнул. – Создать в Думе фракцию монархистов? Так ведь не до политики сейчас, господин Ли, война идет.

– Большие перемены, князь. – Ван Ли поднял палец и взял многозначительную паузу. – Вы собирались повторить попытку штурма форта Гатлинг?

Гордеев недовольно взглянул на Преображенского, а затем на Бородача. Подполковники едва заметно, но почти синхронно пожали плечами. О планах штаба Пятой бригады инспектору никто не докладывал.

– Допустим. – Генерал уставился на Ван Ли. – Что дальше?

– Воздержитесь. Отмените штурм и отведите оба батальона на орбиту. Иначе большие перемены лично для вас начнутся с больших потерь.

– На основании чего я должен отменять штурм? – Гордеев посерьезнел. – Я что-то не совсем понимаю, господин полковник, вы штатный астролог Генштаба? На каких разведданных основаны ваши предсказания? Почему вы не говорите прямо, а сыплете загадками?

– Я не астролог. – Ван Ли снова улыбнулся, ничуть не обижаясь. – Вы, наверное, слышали о намерениях марсиан нанести мощный контрудар? Так вот, он последует в ближайшие сутки. Если вы отойдете на орбиту, то оставите Джемисона и Холли в дураках. Они выйдут из форта, чтобы атаковать ваши позиции, для чего, естественно, снимут силовую защиту с главных ворот, а вы, вместо того чтобы встретить их в окопах, упадете с неба прямиком в открытые ворота. Разве это не удачный план?

– Вы шутите? – Гордеев подался вперед. – Вам-то откуда известно, что марсиане начнут наступление именно сегодня?

– Я проанализировал массу разведданных, Иван Иванович, в том числе рапорты моей личной разведки в штабах марсианских армий и флотов. День «Д» у всех назначен один – четвертое июля.

– Правдоподобно, – проронил Бородач. – Марсиане любят символы.

– День независимости США-СДИ? – Гордеев помотал головой. – Простите, господин Ван Ли, но я все равно склонен вам не поверить.

– Почему? – Ван Ли уставился на генерала честными глазами.

– Потому что Генштаб даже не намекнул на возможность этого контрнаступления!

– Вот я от имени Генштаба и намекаю.

– И где пакет? И к чему были ваши прелюдии насчет больших перемен и новой роли «Возрождения»?

– Марсиане ни в коем случае не должны догадаться, что нам известны их планы. – Ван Ли развел руками. – Поэтому никакого пакета у меня нет. Так же как нет ничего подобного у других инспекторов и курьеров, разосланных во все армии, на флоты и в отдельные подразделения. Я взял на себя вашу армию и бригаду потому, что уверен – вы сыграете особую роль в начинающемся спектакле.

– Но почему, черт возьми?! – не выдержал Гордеев. – Что в нас такого особенного?!

– Ваша судьба, генерал.

– Вы же не астролог!

– Я и не гадаю. Я знаю точно. Ваше будущее просчитано на мощнейших компьютерах – это вас устраивает? Вы слышали о североамериканском профессоре Аароне Ривкине, ведущем специалисте в области электронного прогнозирования? Он мобилизован и работает на меня. Именно он подсчитал, что в девяти из десятка вариантов развития событий вы и ваши офицеры играете главные роли. Это очень высокая степень вероятности.

– Бред какой-то, – раздраженно бросил Гордеев. – Этим и занимается аналитический отдел Генштаба? Просчитывает судьбы? Вы, наверное, еще и медали за это получаете?

– Лейтенант Краснов и его взвод погибли третьего июля в девять тридцать две по Гринвичу? – спросил Ван Ли.

– Девять тридцать одну, – негромко поправил Преображенский.

– Вот такой допуск. – Ван Ли покивал. – Мы заранее знали, когда это случится.

– Что же не предупредили, суки? – процедил Бородач.