Миссия Сокола

– На юго-запад, на побережье Средиземного моря, – Саша неопределенно помахал рукой. – Дальше Италии, но ближе Испании.

– Там Франция, – подсказал Климов, мечтательно вздыхая. – Лазурный берег: Ницца, Сен-Тропе, а чуть дальше Тулон, Марсель… красота!

– След владельца чемоданов? – уточнил Николай. – А какой след? Он физиономию засветил, или ты это в волшебном зеркальце увидел?

– В нем самом, – Саша усмехнулся. – Не прост наш человек в черном, Николай Николаевич. Светиться он не светился, не лампочка, и в виртуальности четкого отражения у него нет – это удел машин и смежных созданий, но у него полный рюкзак транспортировочных капсул с крадеными нанороботами – вот в чем его ошибка. Пусть эти «изделия», как их называл покойный Манилов, и не активированы, но все равно их можно засечь.

– А я думал, они все в кейсах сгорели, в Шереметьеве, – по лицу Николая было видно, что на самом деле он так вовсе не думал.

– Пусто было в кейсах, уловка номер сто четыре, – не почувствовав иронии, терпеливо пояснил Климов. – Надо бы кому-то на Лазурный берег сгонять, как считаете, господа начальники? Я могу Монако проверить, Оля – Ниццу, а Барков до Сен-Тропе пробежится.

– Тебе и здесь дел хватит, – осадил его Барков. – Владислав Валерьевич, поскольку дело касается нанороботов, лететь придется мне. Только не в Ниццу, а в Марсель. Стратосферные самолеты обычно садятся там.

– Вообще-то, Александр, я вызывал вас не за этим, – Владислав покачал головой, – но вы правы. Пусть и не активированные, а все равно эти штуковины опасны… для всех, кроме вас.

– А если «черный» их активирует? – негромко спросила Ольга.

– Без Системы или «Сокола» вряд ли, – ответил Саша.

– Ты не знаешь наверняка, – Ольга говорила как всегда мягко, но убедительно. – А вдруг это что-то новое, и оно не нуждается в командах Системы? И в твоих командах тоже. Может быть, тебе стоит сначала расшифровать документы, из-за которых погиб Манилов?

– Хоть и женщина, а говорит дело, – заметил Климов.

– Я займусь этим во время перелета. До Марселя даже на челноке лететь два часа, для «Сокола» это прорва времени. Но, думаю, преимущество у меня есть в любом случае.

– Это какое?

– Опыт, Вася. Никакой «черный диверсант» с крадеными «нанами» в рюкзаке не имеет такого опыта, как я. И таких знаний.

– И такой самоуверенности, – фыркнул Климов. – Смотри, Саня, нарвешься когда-нибудь.

– Хорошо, Александр, – прервал их перепалку Владислав Валерьевич. – Полетите спецрейсом. В Марселе вас встретит шеф западноевропейского отдела СБН мсье Жан Лесаж. Команда у него опытная, а обеспечение одно из лучших.

– Если Ольга права, потребуются М-станнеры.

– Есть у него и эти штуки. Он вообще обстоятельный мужчина, запасливый и солидный. Положительный, одним словом. Уверен, вы поладите.

– Только не цепляй его, – добавил Николай Николаевич. – Положительный не значит снисходительный. Вспыхнуть может запросто. Но в целом мужик мировой.

– Отлично, – Саша воодушевился. – Когда вылет?

– Когда доберетесь до аэропорта. И еще, Александр… пожалуйста, без героизма. Если почувствуете, что есть малейшая вероятность провалить операцию – отмените. Лучше уж мы потратим чуть больше времени и средств, но сделаем все без риска.

– Я понимаю, но не нахожу причин для пессимизма, – Саша поднялся.

– Ты же видел запись бойни в «Ольховке», – снова встрял Климов.

– А ты видел, что умею я, – парировал Барков.

– Это меня и пугает, – Вася поднял неубедительно тоскливый взгляд к потолку. – Разнесете юг Франции в щепки, «Невод» разорится на компенсациях, и я, следовательно, останусь без работы. А мне это надо?

Глава 4

Марсель, 1–2 сентября

Барков прилетел в Марсель поздно вечером, а когда внимательный, но сдержанный Лесаж привез его в местный офис «Networld», часы пробили полночь, и порядковый номер месяца поменялся с восьмерки на девятку.

– Осень, – с ноткой сожаления констатировал шеф западноевропейского отдела СБН, взглянув в окно.

Жан Лесаж был высоким, подтянутым и уверенным в себе. Это Баркову понравилось. Кроме того, он был со вкусом одет, аккуратно подстрижен и чисто выбрит, вопреки ретро-моде на трехдневную щетину. Для старого холостяка бывший инспектор Сюртэ выглядел даже слишком хорошо. Впрочем, то, что Лесаж не женат, вовсе не означало, что его дом пустует и ему не для кого чисто по-французски бриться на ночь. Жану было немного за сорок – возраст вполне дееспособной зрелости. «Сокол» пробежался по файлам кадровой службы, но о личной жизни француза там почти ничего не нашлось. На полноценный досуг и милые глупости у него не оставалось времени. Два-три необременительных вялотекущих романа, которым Жан предпочитал рыбалку в компании друзей и футбол. Единственной настоящей любовью Лесажа была его новая работа в СБН.

– Да, осень. Только не здесь, – Саша подошел к открытому окну, за которым сверкали разноцветные огни, лазерные проекции, голографические ролики и прочие украшательства ночного города. – Здесь лето продлится еще месяца два.

– Полтора от силы, – возразил Жан. – И это будет вовсе не то лето, что сейчас. Утренние туманы, днем дожди, по вечерам прохладный ветер, и те же короткие дни, что везде. Когда-то я жил в Марселе. Давно, еще до того, как здесь тоже стало неуютно и сыро.

– А я считал, что на Средиземноморском побережье не так дождливо, как в Париже.

– Климат испортился везде. Дожди смоют Марсель в Лионский залив чуть позже, чем Париж в Сену, но этот конец неизбежен. Еще двадцать лет, и от Европы вообще останется лишь Апеннино-Альпийский архипелаг посреди Средиземно-Балтийского моря.

– Довольно мрачный прогноз.

– А по-моему, романтичный, – Лесаж усмехнулся. – Представляете рыбалку в Парижском заливе? Маяк на Эйфелевой башне, причал на крыше Лувра, дайвинг на Елисейских полях… Или представьте каникулы на острове Монблан и купание в Пиренейском проливе. Так и будет, поверьте, мсье Барков. Я наблюдаю за этим чертовым потеплением, так сказать, с места событий и уже давно. Триста дождливых дней в году – такова последняя статистика Парижского бюро погоды. Уровень Мирового океана за последние десять лет поднялся в среднем на пять метров. Вы же знаете, что осталось от Нидерландов, северо-запада Германии и части Дании. Из Москвы реальных масштабов катастрофы не видно, у вас пока солнечно и сухо, но Европа скоро окончательно захлебнется. Хотите кофе, коньяк?

– Кофе, но не здесь. Давайте прокатимся по городу в сторону порта. Надеюсь, по пути найдется местечко, где мы сможем выпить по чашке кофе?

– Конечно, мсье Барков, этот город страдает бессонницей. Кафе и бистро работают круглосуточно. Поедем всей командой?

– Нет, это будет только разведка. Наш объект никуда не спешит. Похоже, он решил здесь обосноваться. Не будем спешить и мы.

– Вы знаете, где он, но не хотите его брать? – удивился Лесаж.

– Он в порту, и мы его возьмем, но не с ходу, а тщательно подготовившись.

– Это один человек, я правильно понял? – уточнил Жан. – И он не вооружен.

– В привычном смысле – нет, не вооружен. Но все равно очень опасен. Поверьте, мсье Лесаж, я знаю.

– Я тоже знаю, мсье Барков. Видел запись штурма коттеджа «Ольховка». Да, человек в черном – профессионал, но теперь нам это известно. Нужно просто принять к сведению его возможности и разработать более удачный план захвата.

– И все-таки я настаиваю.

– Вы сдаете карты, – Лесаж недовольно поджал губы. – Машина ждет внизу. Через полчаса будем на месте, ночью пробок почти не бывает.

В салоне тяжелого, просторного «Рено» Сашу окружила безмятежная тишина. Мелькающий за окном немой город выглядел нелепо, и Барков опустил стекло. Яркая картинка тысяч огней на черном фоне обрела звук, и Саша погрузился в атмосферу города бессонницы. Вернее, погрузилась его человеческая составляющая. «Сокол» продолжил начатый еще в Москве поиск «черного» беглеца. Теперь это можно было делать, ориентируясь на более четкие коротковолновые сигналы, а не на виртуальные тени во внесетевом «подсознании техносферы».

Мимо проносились многочисленные кафе и бутики, современные жилые здания с погасшими окнами, старые дома, украшенные иллюминацией и эффектной лазерной подсветкой, а перед внутренним взором Саши мелькали тысячи схем и объемных проекций. Системы связи, сигнализации, электроснабжения, оптические и радиоканалы управления офисным и домашним хозяйством, опутанные хитросплетениями Интернета компы, трехмерные телесистемы, бытовая техника, смарты… и масса прочих продуктов цивилизации. «Третий глаз» видел то, что недоступно обычным глазам человека, но составляет такую же неотъемлемую часть окружающего его мира, как украшенные стены жилищ, светящаяся реклама, фонари или машины на полночных улицах. «Сокол» высматривал добычу, глядя на город как бы изнутри, а если точнее – заглядывая ему «под кожу». Единственное, чего не было во всей этой путаной, но интересной картине, так это микроскопических машин. Вернее, они были повсюду, но ни одна не участвовала в активной деятельности крупных электронных собратьев. Система пребывала в глубокой «машинной коме», и Барков не видел признаков того, что некто пытается ее растормошить. Но что в таком случае похититель делает в Марселе? Должна же была существовать причина, по которой он выбрал именно это место.

Может быть, где-то в припортовых кварталах у него спрятано оборудование, с помощью которого он надеялся активировать похищенных нанороботов и создать из их агломерата нечто вроде автономной мини-Системы? Впрочем, Марсель мог быть просто перевалочным пунктом, откуда «черный» надеялся незаметно отправиться дальше, двигаясь по своему неведомому маршруту. Или же он хотел здесь отсидеться, пока не утихнут страсти в Москве.