Dr.Сокол

«Неужели Главный настолько крутой стратег и тактик? Нет, не может быть. Как он следил за развитием событий – понятно, с „Неводом“ он накоротке. Но как он мог принять решение за такой мизерный промежуток времени? И где он вдруг нашел снайпера? Или стрелок следил за мной с самого начала? Но это означает, что я никуда не должен был улететь! Главный загнал нас на этот аэродром умышленно! Он знал, что вывезти чип можно только внутри носителя, но понимал при этом, что никто в здравом уме на такое счастье не согласится… А теперь, когда чип из пробитой капсулы переместился в носителя, то есть в меня, Главный подключил к спектаклю Манилова, который под предлогом того, что капсула теперь в руках „красных“, благородно меня отпустит. Этакий жест победителя. А когда я исчезну, он „вдруг обнаружит“, что капсула пуста. Главный играет нами, как пешками! Черт возьми, он обещал мне место ферзя, а сделал из меня пешку! Такую же, как Барков, и какой недолго был покойный Жорик. Провел меня, как сосунка! Семенов, твою мать, ты – сосунок!..»

Семенов швырнул капсулу на асфальт и демонстративно повернулся к генералу спиной.

– Босс, ноги! – выбираясь из-под электрокара, крикнул Аслан. – Уходим, босс!

– Ставлю сотню, что нас отпустят, даже если мы помочимся им на сапоги и попятимся отсюда раком, – зло бросил Семенов. – Сегодня наш день.

– Что-то я не понимаю, – Аслан опасливо взглянул на перегородившие путь к ангару «Тигры», а затем поднял глаза к набравшей высоту вертушке. – Это постанова была, что ли? А для кого, для зрителей «Невода»?

– Давай позже, – Семенов взглядом указал на чартерную зону.

– К армянам? – перехватив его взгляд, сообразил Аслан.

– Как бы.

– Понятно, – телохранитель опасливо оглянулся на позиции военных, но бойцы Манилова хранили молчание и не показывались из-за машин, будто действительно давая «черным» время ретироваться.

Формально там, в командирском «Тигре», шло совещание генерала с Москвой, и до его окончания бойцы не имели права даже косо посмотреть на бывшего противника. Семенов невесело усмехнулся. Версия подтверждалась. Манилов был намерен совещаться до посинения. Можно идти, бежать, ползти – что больше нравится, но, пока последняя «черная» задница не покинет пределов аэродрома, никакого решения генерал не озвучит.

Семенову вдруг стало крайне обидно за свое незавидное положение. Нет, ну разве это справедливо? Только наметился грандиозный карьерный взлет – и тут же мордой о стол. Да, босс, теперь ты Хозяин, но чего – какой-то жалкой шарашки! И вся твоя крутизна теперь не стоит ломаного гроша. Твоя новая должность теперь значит не больше, чем прежняя. Да что там не больше – меньше! Тебя разменивают, как рваный полтинник, надеясь выручить хотя бы половину стоимости. Обидно! Особенно когда ты на самом деле не полтинник, а настоящая пятисотенная. Ведь ты в курсе серьезных и весьма опасных для «менялы» вещей.

«Ну так и докажи ему, что ты не бросовый товар, – разозлился на самого себя босс. – Покажи этому Главному, что достоин не только должности ходячего контейнера для „Сокола“, но и партнерства. Ведь где минусы, там и плюсы. Теперь Главный будет вынужден считаться с моим мнением. Он, конечно, хитроумный стратег и грамотный тактик, но и в его планах не может все складываться идеально. Взять, к примеру, его выбор нового носителя „Сокола“. Спору нет, я лучше Баркова, но ведь у меня есть свои амбиции и потребности. Я не стану носиться с выпученными глазами, разыскивая пропавшую семью и сгорая от желания расстаться с „Соколом“. Я включусь в игру. Да так, что вывести меня из нее уже не удастся. Я докопаюсь до истины и обязательно использую все свои возможности на полную катушку! Вот тогда и посмотрим, кто пешка, а кто ферзь!..»

– Аслан, ты говорил, брат у тебя тут в авторитете?

– Есть такое дело, – за спиной у «черных» уже остались несколько вертолетных туш, и телохранитель заметно расслабился. Ведь он больше не чувствовал затылком усиленных оптикой взглядов спецназовцев. – Могу вызвать его прямо сюда. Контора от аэропорта недалеко, пять минут лету.

– Вызывай, только пусть приезжает наземным транспортом. И «сменку» приготовит, да не одну. Будем уходить.

– Нас же отпустили, – Аслан указал большим пальцем за плечо. – Или генерал все на себя взял?

– Вроде того. Поэтому нам лучше где-нибудь отсидеться. Найдет братец такое местечко?

– Без проблем. В былые времена тут целые отряды в горах отсиживались. До «Невода». Но, думаю, и сейчас получится. Я лично пару схронов знаю, до которых федералы так и не добрались.

– Вот и ладно. Недельку отдохнем, а после в Грузию двинем. Или сразу, чего тянуть? Найдешь проводника?

– Найду. А что мы в Грузии забыли? Там ведь неспокойно. Миротворцы шерстят, только шум стоит. И «Невод» в особом режиме работает. Заметут еще.

– Не волнуйся, у меня в Тбилиси связи есть. А что бардак там, так это нам только на руку. Затеряться легче. А с «Неводом» я разберусь. Есть у меня такое чувство.

Он усмехнулся и потер зудящую ладонь…

* * *

Генерал Манилов повертел в пальцах искореженный контейнер – по форме и размеру не больше футляра для сигары. «Сокола» в нем не было, это генерал знал точно. Зачем же в таком случае Главный потребовал отнять бесполезный футляр у Семенова? Чтобы замести следы? Манилов сплюнул на гладкий аэродромный асфальт. Главный, как всегда, считает себя самым умным и дозирует информацию. Ну что ж, на том и погорит. Итак, «Сокол» номер два у Семенова, вернее – внутри него. Что из этого следует? Во-первых, что боссу «черных» не повезло – быть носителем такого опасного электронного паразита большой риск, а во-вторых, то, что Главный перестал доверять Манилову. Зачем иначе было уводить «Сокола» прямо из-под носа у генерала? Ну что ж, недоверие порождает ответную реакцию: либо желание выслужиться, либо… ведет к расколу. Без Главного, конечно, Систему не построить, зато когда она будет закончена и отлажена…

Генерал понимал, что вынашивать настолько далеко идущие планы пока рановато, но он привык учитывать все возможные сценарии развития событий и готовиться к ним. Навык тщательного планирования – фундамент любой стратегии.

– Манилов, ответьте, – послышалось из генеральского смарта.

– Слушаю, господин Главный, – Манилов оглянулся на подчиненных, куривших у ближайшего «Тигра», и понизил голос. – Семенов убыл. Уверен, он попытается перейти на территорию Грузии.

– Давайте без фамилий. «Ворон» теперь не ваша забота, генерал. Возвращайтесь в Москву. Там сейчас и «Сокол», и «Ласточка». Мне нужны все птички оптом.

– «Ворон», «Сокол» и «Ласточка»? – Манилов подавил усмешку. – Вы больше не доверяете «Неводу»? Думаете, нас могут прослушать?

– Без комментариев, генерал. Так надо.

– Ну надо, значит, надо, – генерал все-таки ухмыльнулся. – Только я не смогу добыть вам весь сраный зоопарк. Разве что «Ласточку».

– Пусть будет так, генерал. Я дам вам точные координаты Тамары… э-э… «Ласточки», когда вы окажетесь на месте. И поторопитесь! Все, работайте!

Генерал буркнул «есть» и, когда связь прервалась, сплюнул на асфальт. Судя по тому, как елозил Главный, для маневров и перегруппировки сил у «красных» и прочих заговорщиков оставалось крайне мало времени. А потому Главный начал спешить. И нервничать. И это не есть хорошо. В спешке легко упустить какую-нибудь важную деталь, и тогда все пойдет коту под хвост. Неужели Служба безопасности «Невода» стала вдруг настолько сильна и влиятельна, что с ней не может справиться даже тайный всемирный консорциум негодяев всех мастей? Манилов вздохнул. Ежу понятно, что только в голливудских фильмах добро всегда побеждает зло, а в жизни чаще происходит наоборот, в этом генерал не сомневался, но сейчас Манилову стало почему-то не по себе. Его мучило нехорошее предчувствие. Нет, он по-прежнему верил в победу заговорщиков – еще бы! Такие деньги и связи! Но какова будет цена этой победы? Раз Главный занервничал, значит, СБН умудрилась организовать неслабое противодействие, а в больших играх и ставки немаленькие. Взять, к примеру, «черных». Это была, наверное, самая влиятельная преступная группировка в Москве, да и во всей России, и где она теперь? Боброва разменяли, как какую-то пешку, а остатки банды просто рассеяли или перевербовали! Ну и где гарантия, что «Специальный научно-практический центр Министерства обороны по электронной разведке и программированию», или, если коротко, – «Объект Красный», не станет следующей разменной фигурой вместе с начальником, то есть генералом Маниловым? А что? Когда секретные заводы выполнят план, они станут ненужной и весьма опасной уликой. А когда все эти объекты будут аккуратно взорваны, станут не нужны и опасны обслуживавшие их люди: инженеры и охрана, все – подчиненные Манилова. Хорошо, если к тому моменту будет запущена Система. Конспирация пойдет побоку. А если не будет?

Получалось, что после ареста Боброва и ликвидации его группировки, как ни крути, крайним оставался сам генерал. Манилов невесело усмехнулся и еще раз сплюнул.

«Ласточку» добыть? Это можно. Только хрен я потороплюсь! И на досрочное выполнение заводского плана тоже не надейтесь, господин Главный. Все будет сделано строго по сраному графику и ни днем раньше! А если вас спецслужбы к тому времени зажмут, как танки пехоту, я не виноват. Тщательнее стратегическое планирование надо было проводить. По-военному, а не под диктовку американских спонсоров, азиатских наркобаронов и отечественных бандитских морд!»

4. 06 июля, 19 часов

(время московское)

– …Кредитная система «Соникард» универсальна. Она интегрирована в глобальную спутниковую сеть и позволяет производить расчеты в любой точке мира, на любых терминалах всех известных банков и других кредитных систем. Вам больше не нужно носить толстые бумажники с пачками карточек разных банков. Имея при себе «Соникард», вы можете получить товары, услуги или наличные, не задумываясь, принимает ли магазин или банкомат к оплате карту той или иной системы. «Соникард» решает любые финансовые проблемы! Наш девиз: «Гарантированные платежи всегда и везде!»

Зазывалы вещали примерно одно и то же на каждом углу. Даже здесь, в Центральном парке, где не было никаких углов, только деревья, трава и асфальтовые дорожки. С одной стороны, рекламная кампания выглядела вполне обычно: разъезжающие по городу фургончики останавливались на самых оживленных перекрестках Нью-Йорка, и выскочившие из них улыбчивые девицы раздавали прохожим разовые карточки на предъявителя. Студенты-распространители в куртках и бейсболках, украшенных логотипами «Соникард» – золотые буквы поперек красного кружка, – бродили по супермаркетам, кафе, гостиницам и прочим общественным заведениям, доходчиво объясняя всем желающим, в чем преимущество новой кредитной системы. Логотипы мелькали там и тут на рекламных щитах и электронных табло. Реклама шла и по телевидению, и в Сети, и на товарах: бейсболки, майки, миниатюрные логотипы на этикетках самых разных продуктов, буклеты, проспекты и плакаты внутри и снаружи супермаркетов, забегаловок и салонов. Красные кружки, будто корь, заразили и Бродвей, и Уолл-стрит, и даже фойе такого храма современной культуры, как Мэдисон-сквер-гарден. В общем и целом, масштаб мероприятий свидетельствовал о нешуточных финансовых вложениях в рекламу, а значит, и о солидности новой системы. А если учесть еще и главный рекламный ход – раздачу «пробных» кредиток всем желающим, – сомнений не оставалось: «Соникард» – это серьезно. Так считали почти все ньюйоркцы, попавшие под пресс этой агрессивной, напористой рекламы.

И все же это была только одна сторона медали. Если взглянуть с другой стороны, кое-что все-таки смущало. Не всех, а лишь таких въедливых скептиков, как Чак. Нет, непосредственно к акции у него претензий не было. За пятьдесят лет жизни в Нью-Йорке он повидал еще и не такие шабаши. Его удивлял сильный, но непонятный, с точки зрения практичного человека, главный рекламный ход «Соникард». Эта раздача «пробных» кредиток. Универсальная карточка – практически всемирные деньги! – и так была абсолютно убедительным аргументом. Зачем усиливать эффект? Ведь любому психологу – да просто любому здравомыслящему человеку! – известно, что лучшее – главный враг хорошего. Не будь этого странного «пробного» нюанса, Чак первым пошел бы в ближайший банк и открыл счет в системе «Соникард». А теперь… нет, вряд ли власти допустили бы рекламу пустой финансовой пирамиды, фактически – надувательство и унижение целой столицы мира! Да и стоимость рекламной кампании говорит о многом, но…

Во-первых, «пробная» кредитка на предъявителя позволяла приобрести за счет фирмы товаров и услуг на двести семьдесят долларов. Нормально? Конечно же, нет! Аргументы вроде того, что деньги лежат в самых разных банках и валютах по всему миру, и таким образом будущие клиенты «Соникард» могут убедиться, что система действительно работает, мгновенно переводя сбережения откуда угодно, куда угодно и конвертируя их из чего угодно в доллары, Чака не убедили. Ну не убедили, и все тут! Никто не раздает деньги без умысла. А еще настораживало ограничение – снимать наличные или покупать товары по этим «пробникам» можно только в течение шести часов – с одиннадцати утра до пяти пополудни шестого июля. После пяти все они будут заблокированы и превратятся в мусор. Почему? Опомнились и решили сэкономить? Ясное дело, что любая реклама – это клубок более или менее легальных финтов и хитростей. И все-таки как-то это подозрительно выглядит. Кредитка с вполне приличной суммой всего-то на шесть часов. И как проследить, кто снимает двести семьдесят баксов, а кто нахапал карточек и тянет из банкомата уже третью тысячу? А уж какой будет ажиотаж… Полиции работы прибавится непременно. Они, наверное, и рады бы все это безобразие прекратить прямо сейчас, зарубить, так сказать, на корню, да не могут. Кампания разрешена мэрией. За взятки, конечно. Еще бы! Если фирма так сорит деньгами, сотня миллионов на взятки для нее не проблема.

Чак вздохнул и украдкой взглянул на часы. Без двух минут одиннадцать. И все-таки настороженность настороженностью, а деньги есть деньги. Чак вынул из кармана три «пробные» карточки с красным кружком. Одну ему буквально всучили вчера вечером, в двух кварталах от Таймс-сквер, пока он ждал клиента. Это была первая встреча с напористыми студентами-распространителями. В тот раз Чак не поверил ни единому слову, но карточку все-таки сунул в бардачок. Мало ли? Вторую ему подарил клиент, севший в машину на 42-й улице неподалеку от Центрального вокзала. Беседа с пассажиром оказалась вполне содержательной, но упрямый нью-йоркский таксист все равно не поверил в грядущую «кредитную революцию» и заставил клиента расплатиться наличными. Тот заплатил, даже с двойными чаевыми, и еще оставил Чаку карточку. Третью кредитку засомневавшийся таксист вытребовал сам, когда притормозил, проезжая мимо распространителей по Ист-Ривер драйв. Зачем? От жадности, наверное. Ведь сколько ни сомневайся, а свербит где-то там внутри: не останься в дураках! Если это туфта, никто ведь и не узнает, что ты тоже участвовал в грандиозном лохотроне. А если это реально, ты за здорово живешь получишь восемьсот десять баксов. Не так уж много, но почти как хорошая дневная выручка.

Одиннадцать! Сейчас все станет ясно. Кто кого надул или, наоборот, – облагодетельствовал. Чак уже давно решил, как поступит с кредитками. Одну он заранее сунул в сканер счетчика. Если не сработает, то, во-первых, никто и не узнает, а во-вторых, не придется совершать лишние телодвижения. Вторую он планировал использовать чуть позже. Прокатиться до банкомата, где не будет большой очереди, и получить наличные. А третью можно потратить на подарок сыну. Он давно просил новые кроссовки, с этими, как их, черт… гелевыми ролл-вставками, которые позволяют по желанию либо кататься, как на роликовых коньках, либо ходить, как обычно. Последнее, конечно, маловероятно. Чак усмехнулся. Он отлично помнил себя в таком возрасте. С наступлением лета ролики заменяли обувь окончательно и бесповоротно, а осенью, с началом школьной учебы, приходилось заодно и снова учиться ходить. Теперь же подросткам вообще ничто не мешает круглый год носиться по городским тротуарам, обгоняя плетущиеся в пробках машины, соскальзывая прямо по перилам в подземку или устраивая массовые заезды на просторах площадок старых доков в Вест-Сайде. Заблокировал вставки – и ты обут в нормальные кроссовки, разблокировал – ты на роллерах, причем с таким фантастически низким трением качения, что одного толчка хватает на сотню футов по любой более-менее ровной поверхности. И ничто не может испортить наслаждения от этого почти полета, пусть и в сантиметре от земли. Ничто, кроме осенней слякоти или снега, который нью-йоркской зимой нет-нет да выпадает, несмотря на глобальное потепление…

Но это все лирика. Пора! Чак ткнул в пиктограмму «оплата». На экране счетчика высветилась надпись «платеж произведен» и сумма… двести семьдесят долларов! «Кредит исчерпан. Спасибо, что воспользовались услугами „Соникард“. Чак шумно выдохнул и вынул кредитку из сканера. Надо же! Выходит, напрасно брюзжал и сомневался? Чак ощутил, что чуть выше потертого водительского сиденья начался легкий зуд – предвестник „золотой лихорадки“. Он включил „драйв“ и вывел свой старенький „Понтиак“ на проезжую часть. У всех намеченных банкоматов стояли длинные очереди, а у обочин негде было припарковаться. Чак проехал несколько кварталов и негромко выругался. Везде одно и то же – толпы граждан, возжелавших „бесплатного сыра“. Или, как сказал бы Олег, коллега с Брайтон-Бич: herova tucha haliavshikov. Чак нервно посигналил подрезавшей его дамочке на миниатюрной «Хонде». Ей-то на этом японском пуфике место у обочины нашлось. «Как же поступить? Не на Лонг-Айленд же ехать!» Зуд превратился в ощутимое беспокойство. Времени для получения денег оставалось предостаточно, и все-таки. Нет, в крайнем случае, можно было «слить» все три кредита в свой же счетчик, но что, если хитроумная система «Соникард» посчитает это нарушением правил и заблокирует два «лишних» перевода? Распространители не уточняли, может ли один человек воспользоваться несколькими кредитками, но логично предположить, что об этом условии не говорили, поскольку оно было слишком очевидным. Чак всегда гордился тем, что он человек осторожный, практичный и предусмотрительный. Его поэтому и грабили меньше других, и платить не «забывали» – такие вещи Чак просчитывал заранее, еще не посадив клиента, уже видел, что он за фрукт. И в прочих делах опытный таксист придерживался тех же принципов – лучше все предусмотреть и продумать, чем рисковать и терять деньги из-за собственного легкомыслия. Но сейчас опасение потерять пять сотен потихоньку подменяло собой все привычные установки.

Чак повертел головой. Заправка! Если залить под горловину, выйдет как раз почти на три сотни. Отличная идея! Чак свернул на 23-ю улицу и, постепенно выбираясь из тени небоскребов, покатил на запад в сторону Гудзона, к ближайшей заправочной станции. По правой стороне улицы ближайшая заправка располагалась только на пересечении с Десятой авеню, и Чак доплелся до нее лишь через полчаса. Пробки на Манхэттене были обычным делом. Улицы ведь не резиновые, а вертолеты-эвакуаторы в Нью-Йорке недолюбливали. Формально потому, что эвакуация считалась делом небезопасным. Но Чак считал, все потому, что вертолет-эвакуатор «kozel» – изобретение русских. А если перефразировать известную реплику, из России разве может быть что-то хорошее?

Под козырьком с голографическими вывесками «Шеврон» машин было немного. Ну, может, на десяток больше, чем обычно. Чак пристроился за вороным «Мерседесом» и присмотрелся. Заправщики в красно-зеленых куртках и бейсболках работали быстро и все как один чиркали по сканерам кредитками с красным кружком. «Не один я такой умный, – усмехнулся про себя Чак. – Зато расторопный».

Он оглянулся. За ним стремительно рос длиннющий хвост. Чем собираются рассчитываться эти автолюбители, было ясно, как день.

Заправленное под завязку такси Чака снова нырнуло в поток и, немного проехав, прижалось к обочине. Для приличия следовало посадить хотя бы одного клиента. Заодно и немного остыть. Пока все складывалось очень даже удачно, но терять голову и бежать в ближайший спортивный магазин за подарком сыну не следовало. До финальной сирены пять часов, а купить «кросс-роллы» можно где угодно. И чем дальше от центра, тем дешевле.

– Угол Шестнадцатой и Бродвея, – сказал усевшийся в такси клиент.

Это было не совсем то, чего хотел Чак. Он предпочел бы отвезти пассажира «куда подальше», например, в Ньюарк или Джерси, а не ползать вокруг Бродвея, пересчитывая забитые машинами улицы и авеню. Но раз уж этот парень сел, придется везти.