Чужое наследие

– Так она же на Грации живет! И вообще, дети за родителей не в ответе.

– Хоть красивая?

– Не то слово…

– А не боишься, что новая пассия хуже прежней окажется? Она, может, и симпатичная девица, но кто знает, какова по характеру? А ежели мегера на самом деле, тоже так вот поматросишь и бросишь?

– Игорь Ярославич, я же сердцу не могу приказывать, – Горохов тоскливо взглянул на потолок. – И вообще, по нынешним временам нам надо шире на такие вопросы смотреть.

– Это как?

– Рождаемость повышать! Народу-то с гулькин… хвост осталось! Я бы на месте Сергея Павловича указ издал: мужчинам гулять, женщинам не ревновать, никому не предохраняться, всем рожать! В связи с государственной необходимостью!

– Это, извини за выражение, какой-то блуд государственных масштабов получится, – Воротов рассмеялся.

– Почему сразу блуд?! Нормальный здоровый секс на благо Родины!

– Да-а уж… Но вообще-то мысль интересная…

– Ну вот! – снова оживился Горохов.

– Надо разработать государственную программу повышения рождаемости, – строго перебил его Игорь. – Все остальное – лишнее. Постой, а с чего ты об этом заговорил? Катерина, случаем, не в положении?

– Ну… есть маленько, – Горохов почесал нос.

– Тогда слушай внимательно, ловелас, – Воротов сжал здоровенный кулак и показал его Горохову. – Сделает аборт из-за твоего кобелирования – лично морду тебе расхрястаю, понял?

– Не-е, не сделает, – в глазах лейтенанта промелькнул испуг. – Поздно уже.

Горохов отлично знал, что Воротов человек слова. И Великий Князь его не остановит. Просто не будет останавливать, потому что согласится с Игорем Ярославичем по всем пунктам обвинения. В этом лейтенант не сомневался. Все-таки знал их обоих не первый день и даже не первый год. Князь и воевода одного поля ягоды – как, в общем-то, и сам Горохов – поля под названием Каллисто.

– Тем более. Гляди у меня, кобелина!

На счастье Горохова, перед ними наконец-то оказались двери в покои Великого Князя, и больше ничего плохого Воротов не пообещал, только напоследок снова погрозил кулаком.

Двери раскрылись, и сидящий за столом Преображенский успел заметить жест Воротова.

– Что он опять натворил? – Сергей указал полковнику на кресло. – Здравствуй, располагайся.

– А-а, – Воротов махнул рукой. – Донжуан объявился… Решил рождаемость в Галактике повысить. В меру скромных сил. От Земли до Грации мишени в юбках наметил и теперь их обрабатывает.

– Не зря, значит, слетал в Пояс Освоения? – Князь усмехнулся. – Новую подружку «освоил»? А как же Катерина?

– О том и речь, – Воротов одарил Горохова убийственным взглядом. – Не успела одна округлиться как следует, а он уже вторую пользует. Кобель…

– Моя вина, – продолжая улыбаться, сказал Великий Князь. – Это же я его на Грацию послал.

– Но вы же не приказывали ему там девок окучивать! Можно подумать, тут с ними дефицит! Нам специалистов не хватает, а девок… Этого-то добра полна горница.

– Что верно, то верно…

– А я и предлагаю, – осмелев, встрял Горохов. – Мужскому населению надо вольную дать. Иначе половина барышень так в девках и пропадет, товар-то скоропортящийся. А нам народонаселение надо восстанавливать!

– Помолчи, – Преображенский поморщился. – Тебе и таким, как ты, только дай вольную, потом не разберешь, кто кому родней приходится. Так кровей намешаете, кони в яблоках, через сто лет выродимся к дьяволу…

– Да, я конь! Не отрицаю! С большими медными… копытами, как у коллеги, с которого Долгорукий уже три века машет! Но это же природа! Как против нее попрешь?!

– Угомонись, секс-агитатор. Разошелся тут… – Преображенский указал на дверь. – Чаю нам сооруди.

Адъютант облегченно вздохнул и выскочил за дверь. Он понимал, что ничто еще не закончилось, теперь Воротов, да и Великий Князь будут следить за развитием событий на его личном фронте, но вряд ли пристально. Конечно, если Катерина снова не пожалуется или княжна Оксана за нее не похлопочет. Поговаривают, что вторая дочь Гордеева теперь частенько к Великому Князю заглядывает… во внеурочное время. Вот ведь влип! Дернул черт на Шуру запасть. Но ведь как все было: она хвостом крутила и глазки строила по полной программе, но начнешь подкатывать – сразу в отказ. Игра известная. Видимо, пыталась сразу в жены набиться. Но Горохов тоже не первый день на войне. В общем, пришлось постараться, ведь улететь, не одержав победы над этой провинциальной красавицей, было ниже его достоинства. Вот и довыпендривался, франт столичный. Победу-то одержал, да только не по схеме «победил и забыл», а наоборот – втрескался, как «юноша бледный с взором горящим»…

Когда Горохов вернулся с чаем, Преображенский сменил недовольство на милость.

– Останься пока, – он указал диван в углу и вновь обернулся к Воротову. – Значит, все-таки Колонии воду мутят?

– Уверен.

– Ну что ж, будем иметь в виду, – Сергей откинулся на спинку кресла и помассировал веки. – Суммируя все сведения, могу сказать одно – надвигается новый шторм. Причем ветер дует сразу с четырех направлений. Все эти странные явления на Грации, – он бросил ироничный взгляд на Горохова, – и в других местах, шастающие по Кремлю тайные агенты колонистов, гибель Ван Ли и Казакова на Ромме, явное охлаждение отношений с чинидами… все это звенья одной цепи. Кто-то очень тщательно готовит почву для новой неприятности. Я не знаю, кто непосредственный руководитель заговора, но склонен думать, что догадываюсь, кому это выгодно.

– Этим, – Воротов указал взглядом на потолок.

– Да, перворожденным. Существам из соседних измерений. Сами они не в силах что-либо сделать, ведь в нашем материальном мире они не более чем виртуальные образы, причем невообразимых размеров. Но они могут выходить на мысленную связь с людьми. И нанимать из их числа исполнителей.

– Бородача? – Игорь явно засомневался.

– Нет.

– Тогда кого? Ергелана? Если честно, я думаю, что, кроме покойного Конты, ни одного подходящего кандидата против нас не выставлялось.

– Он тоже не был кандидатом, – возразил князь. – Его угробили метаморфы, а они – составные части любого из хранителей. Зачем Высшему уничтожать своего подопечного?

– Может, другой хранитель Конту убрал? – неуверенно предположил Горохов. – Ну чтобы Высшему насолить. Или они не ссорятся?

– Они структурные компоненты единого Первополя. Нет, Горох, не так они мыслят, не по-человечески. А из этого следует, что и Конта не был агентом Высшего в нашем мире. Скорее всего, перворожденные надеялись, что все их проблемы решит Метаморфоза, но не вышло, и они начали второй раунд. Я вполне допускаю, что фокусы на Грации – это следы прибытия на нашу станцию нового пассажира, этакие круги на воде. Понимаешь?

Горохов кивнул и наморщил лоб, что-то припоминая.

– Летучий Голландец! – наконец выдал он. – От Трентона пришло сообщение, что он видел «Агат-113» в точке примерно такого же, как на Грации, необъяснимого явления. Прямо в пространстве полигона у Натали. И было это как раз после моего возвращения на Землю. По времени получается в самый раз: прыжок с Грации к Земле и к Натали занимает одинаковое время. Этот «Агат» сгинул лет тридцать назад, а тут вдруг всплыл и рванул в неизвестном направлении. Предположительно в сторону Солнечной. Может, на нем «пассажир» и прилетел?

– Что же ты молчал?! – возмутился Преображенский.

– Так я думал – мелочь. Подумаешь, померещилось что-то там старому хрычу спросонок!

– Да, припоминаю, Хренов докладывал, что «беркуты» получали предупреждение о возможном прибытии в Солнечную корабля устаревшей конструкции, – задумчиво произнес Воротов. – Но так его и не дождались.

– Думаешь, он и есть «голландец»? – Сергей Павлович потер подбородок. – Посланник хранителей?

– Не знаю. Только других антикварных кораблей за последнюю неделю никто в Солнечной не встречал.