Обратный отсчет

Зрелище было жутковатым и малопонятным даже для опытного ходока в Зону, и этому имелись две причины. Во-первых, брели существа будто зачарованные, глядя строго вперед и не обращая внимания даже на заклятых врагов, зачастую бредущих рядом, на расстоянии одного прыжка.

Например, буквально в метре от костра проковылял на четырех конечностях снорк, который, вопреки своему обычному поведению, не вынюхивал землю и не подпрыгивал, будто кошка под током. Мотя кое-как застегнул ремешок ноктоскопа, зафиксировав прибор на голове, и поднял любимый (пусть и крепко «поюзаный») «АКСУ», готовясь к драке, но мутант даже не повел ухом, словно сталкера не существовало. В точности так же, то есть никак, отреагировал на обалдевших старателей проследовавший почти по пятам снорка кабан, а немного левее протрусила целая стая слепых псов – тварей обычно весьма агрессивных, но сейчас каких-то пришибленных и скулящих, как новорожденные щенки.

Все это не укладывалось в привычные рамки, но еще более странным выглядело второе обстоятельство. Никто из мигрирующих существ даже не пытался обогнуть аномалии, будто по заказу во множестве расположившиеся на невидимой «миграционной тропе». Мотя отлично видел, как нескольких слепых псов, чуявших обычно любые ловушки, затянуло в «воронку», а бредущего на нетвердых ногах ужасного псевдогиганта раскрутила и порвала в мелкие лоскуты «карусель».

В полном недоумении Мотя обернулся к товарищу и обнаружил, что тот тоже нацепил «ночные очки», но смотрит не в сторону пограничья Зоны, а вслед бредущим мутантам.

– Ты что-нибудь понимаешь? – хрипло спросил напарник, почувствовав Мотин взгляд.

– Я… ну, как бы… нет, – признался Мотя. – Но вообще-то… Выброс скоро. Это ж теперь, как по часам, раз в неделю. Может, в этом дело, спешат по норам.

– Тогда брели бы к периферии, – Фил покачал головой. – Эти к Старым Шепеличам тянутся, а возможно, к Кошаровке или прямиком в Припять.

– Может, это Зов? – выдвинул новую версию напарник. – Помнишь, на базе говорили? Не помню, кто… кажется, Рябой. Ну, что новая аномалия появилась. Зов. Кто зовет и зачем – неизвестно, но волю теряют даже контроллеры и шагают на этот чертов зов, как те крысы на дудочку.

– Это самого Рябого придумка, – негромко возразил Фил, наконец обернувшись к Моте. – А Пал Палыч сказал, что этот Зов особо мощный контроллер издает. Проник в Припять, засел там в «Энергетике» и трубит «общий сбор». А Зона этот зов усиливает. Или, возможно, контроллеры научились «хором» сознание нам туманить и…

Фил запнулся, оборвав фразу, и снова уставился в темноту.

– Нам? – Мотя отрицательно покачал головой. – Зов не только на людей действует. Вон, гляди, даже крысы с волками на него потянулись. Я думаю, это зов Монолита.

– Сектантские бредни, – пробормотал Фил, приседая и нащупывая свой рюкзак. – Эти «монолитовцы» все на свете готовы на свой кирпич списать. Любой феномен в любой точке земного шара.

– Чего земного? – Мотя стянул очки и утер со лба испарину.

– Шара, – почти без интонаций повторил напарник.

– А-а, – Мотя почувствовал, что цепенеет, как после большой дозы транквилизатора. Пытаясь прогнать наваждение, он помотал головой, но оцепенение не прошло. – Что-то мне не по себе, Фил. Может, свалим отсюда, пока не поздно?

– Хотя, не исключено, что сектанты правы, и Монолит действительно обладает особыми свойствами, – пробормотал себе под нос Фил. – Или это сама Зона… зовет. Так или иначе, важно другое – ушедшие на Зов не возвращаются. Да, Мотя, идем отсюда, пока не поздно. Жизнь для сталкера – это движение… или наоборот… не важно. Идем.

Он забросил на плечо рюкзак, положил на сгиб локтя дробовик и решительно шагнул против движения странной волны мигрантов. Шагнул всего один раз. Затем резко развернулся кругом и побрел вместе со всеми. Мотя раскрыл рот, чтобы окликнуть товарища, но почему-то не смог выдавить из себя ни звука – к горлу внезапно подкатил комок, будто от обиды или приступа безотчетного страха. В следующую секунду по телу словно пробежал электрический разряд, сталкера основательно встряхнуло, и ноги сами понесли его следом за напарником.

– Стой, Фил! – наконец сумел справиться с нервным спазмом Мотя. – Нельзя туда, пропадем!

– Если в реку не затянет, выберемся, – процедил, не оборачиваясь, товарищ.

– Погоди! – Мотя схватил друга за рукав. – Иди за мной! Меня не так сильно плющит, у меня же полный комплект артефактов на поясе! «Морских ежей» аж две штуки. Защитят от любых напастей нас обоих, если рядом будем идти. От Зова тоже… наверное. Вдвоем мы выберемся!

– Пустая затея, Мотя, – Фил перевел стеклянный взгляд на друга и улыбнулся одними губами, без глаз. Выглядело это хуже, чем оскал зомби. – Попали мы. Факт.

– Ничего мы не попали! – Мотя оглянулся в тщетной попытке найти нечто вроде якоря, нечто способное развеять наваждение и придать напарникам силы, чтобы одолеть Зов. Сначала он ничего не обнаружил, но через пару секунд его взгляд наткнулся на фигуру в темном балахоне, уверенно шагающую «против течения».

Неизвестный человек прошел метрах в пятидесяти от сталкеров, теперь они видели только его спину, но это не помешало им разглядеть, насколько серьезно экипирован не поддающийся Зову ходок. За спиной у человека в длинном плаще висел ранец старого американского огнемета, не такого мощного, как советский «ЛПО-50», но зато и не такого тяжелого и более экономичного. Его боекомплект составлял семь полуторалитровых выстрелов, против трех, по три литра с гаком, у «ЛПО-50». В руках огнеметчик сжимал сразу пару «бесшумных» пистолетов, которые попеременно пускал в ход, когда бредущие навстречу заторможенные мутанты не желали уступать ему дорогу.

– Вон, гляди, – Мотя заставил друга обернуться. – Идет же своим путем человек – и ничего! И мы пойдем! Встряхнись только, Фил!

– Не могу, – Фил безвольно уронил руки и уставился в землю. – Не могу.

– Встряхнись! – Мотя сильно шлепнул его по щеке, схватил за подбородок и заставил снова посмотреть вслед идущему своей дорогой человеку. – Вон туда нам надо, в Речицу, а не к центру. Туда!

Незнакомец тем временем поравнялся с остовом грузовика, метрах в ста от погасшего костра сталкеров, и остановился, явно собираясь «раскурить» свой огнемет.

– Мы за ним, как за ледоколом, пройдем! – прошептал Мотя. – Ты только постарайся, Фил!

– Нет, пусти! – Напарник попытался вырваться, но Мотя держал крепко.

– Ты видишь? – Мотя хотел снова поставить человека с огнеметом в пример, но осекся.

Ночную темноту разорвала затяжная горизонтальная молния. Огненная струя наполнила остатки кабины грузовика адским пламенем, в котором угадывались корчащиеся человеческие силуэты. Незнакомец прекратил палить, наклонился и поднял с земли какое-то снаряжение. Издалека было трудно понять, что это, но Моте показалось, что подсумки для артефактов. Причем полные хабара.

В принципе, эта варварская расправа в Зоне выглядела почти нормально. Огнеметчик угробил нескольких сталкеров, а может, бандитов, и забрал их добычу. В Зоне такое поведение было в порядке вещей. Но едва Мотя так решил, ситуация резко изменилась. Незнакомец связал все подсумки в один узел и бросил в горящую кабину. Можно было не сомневаться, что сгорят трофеи дотла.

Больше ставить его в пример и называть «спасательным ледоколом» Моте не хотелось. Чокнутые – хуже мутантов, с ними лучше не связываться, это один из главных законов Зоны. Сталкер отпустил товарища и тяжело вздохнул. Отступать было некуда, а сопротивляться Зову почти не осталось сил. Остатки воли стремительно улетучивались, несмотря на поддержку и защиту артефактов.

– Что же он делает… варвар… – Мотя уставился остекленевшим взглядом на силуэт незнакомца, колеблющийся в отсветах цепочки небольших костров, образовавшихся после огненного «шоу». – Такие деньги… теряет.

– Сталкеры теряют, – с заметным запозданием добавил товарищ. – И уже не первый день. Я знаю, кто этот огнеметчик. Это Смокер. После Стрелка самый мутный тип в Зоне. За его шкуру торгаши хорошую цену назначили.

– Ну, иди, попробуй, добудь эту шкуру, – уныло произнес Мотя. – Своей лишишься на раз. Зажигалку его видел?

– Я бы справился, но… – Фил помотал головой. – Не могу. Не до того. Этот… Зов. Тянет. Идем, или меня сейчас вывернет наизнанку.

– Меня тоже корежит, – признался напарник. – Черт возьми, Фил, мы сгинем, если пойдем дальше!

– Знаю, – напарник ответил равнодушно, как робот. – Мне все равно. Я пойду.

– А этому… Смокеру… все нипочем, – Мотя вздохнул. – Везет чокнутым.

– Все равно. – Фил споткнулся на ровном месте, упал на одно колено, поднялся, используя дорогой итальянский дробовик SPAS-12, как обычный костыль, и снова побрел в направлении далеких развалин Ново-Шепеличей, северо-западной окраины мертвого города Припять – центра Зоны.

– Может, и все равно, но я пойду первым, – сказал Мотя и, сняв рюкзак, пошел в трех шагах перед товарищем.

– Все бессмысленно, – едва слышно прошептал Фил. – Кто пойдет первым, не важно. Ни Зов, ни смерть этим не обманешь.

Пройдя сотню метров, он отцепил и бросил подсумок со скудным уловом артефактов, скинул рюкзак, а затем, абсолютно без сожаления, бросил и ружье.

Басовитый, на грани восприятия, Зов одновременно пугал и манил. Сочетание безотчетного ужаса и неуместного восторга, сродни эйфории от предчувствия большой удачи, создавало ощущение нереальности происходящего. Так не могло быть, но так было. Остатки рассудительности пытались отрезвить теряющего над собой контроль старателя, но все было тщетно.

С каждым шагом, с каждым метром, приближающим Фила к городским руинам, загадочный Зов становился настойчивее и, казалось, объемнее. Он заполнял не только все пространство вокруг, но и проникал в каждую клетку тела, затрагивал каждый нерв, каждый нейрон, отчего движения становились скованными и неуверенными, словно у зомби, а воля и разум окончательно растворялись в жутковатом, но мелодичном море низкого звука. Старатель шел, больше не думая о поджидающей впереди смертельной опасности, не испытывая никаких чувств, кроме тяжелого, как бетонная плита, страха и гибельного желания поскорее добраться до неведомого источника Зова. И этому желанию не могло помешать ничто. Даже давний страх Фила перед «Каруселью», монотонно кружащей в предрассветных сумерках.

Фил на миг запаниковал, но проклятое равнодушие безжалостно растоптало спасительную в данном случае панику, а Зов продолжал тянуть вперед, прямо в смертельно опасную аномалию.

Фил тоскливо взглянул на сутулую спину бредущего впереди и чуть правее напарника. Мотин маршрут пролегал буквально в трех метрах от условной черты, шагнув за которую человек рисковал мгновенно погибнуть. Невидимый, но сильнейший вихрь раскручивал и рвал жертвы на части, разбрасывая вокруг лишь мелкие ошметки несчастных. Возьми Мотя чуть левее, и ему точно стало бы не до проклятого Зова. Однако напарник шел, где шел. К тому же у него в подсумке лежал далеко не один ценный артефакт. Была там, кроме «Ежей» и «Души», еще и «Ночная звезда», серьезно ослабляющая притяжение аномалий, вроде этой самой «Карусели». Так что сейчас Филу следовало беспокоиться не о товарище, а о себе. Его-то маршрут как раз пролегал «где надо». То есть, наоборот, где не следует, точнехонько через центр вихря.

Фил попытался остановиться, но тело не послушалось. Ноги упрямо несли навстречу гибели. Той самой, которую он предчувствовал, будто уродливый мутант «карлик», с самого начала, с первого похода в Зону.

Старатель собрал в кулак всю волю, стиснул зубы и попытался изменить маршрут, взять хотя бы на несколько метров правее, но воля превратилась в воображаемую воду, просочилась сквозь пальцы, и Фил продолжил свой путь строго по прямой.