Обаяние амфибий

– Оружие возьми. Полковник сказал, что поможет вам с «ЗИГом» сродниться, на благо вас обоих.

Сергей пожал плечами и кивнул. Он считал, что и без Ремизова неплохо владеет пистолетом, но раз приказано, значит, будет выполнено. Все-таки он служил в армии.

«Нет, надо же: «голубые каски», космический десант. То ли повезло, то ли наоборот…»

Сергей молча принял от дежурного пистолет и, сунув его на место, затрусил к машине.

«Будем считать, что повезло».

2. Северо-восток. Пять месяцев назад

На такой скорости полагается летать гораздо выше облаков, но я человек и имею право на маленькие слабости. Снизившись до полуметра, я зафиксировал высоту и сбросил скорость.

Асфальтовая лента шоссе стремительно убегала под капот, создавая иллюзию наземного передвижения. Дождь, ливший уже третью неделю, так яростно хлестал в лобовое стекло, что можно было подумать, он собирается остановить мой, замаскированный под современный автомобиль, летательный аппарат. На скорости пятьсот километров в час капли отскакивали от защищенного специальным полем стекла, как горох. Они даже не меняли формы. Я до сих пор не привык ко всем этим техночудесам, но научился пользоваться ими без дрожи в руках. Сухое стекло меня вполне устраивало, хотя и разрушало иллюзию езды на стандартной машине. Как, впрочем, и отсутствие шлейфа брызг из-под колес. Декоративные колеса только ухудшали аэродинамику, но я не убирал их для маскировки.

Бред, конечно, какая может быть маскировка при такой скорости? И все же, лететь над трассой было приятнее, чем над облаками. Не так остро ощущается одиночество. Глаз радуется яркому разнообразию красок зрелой осени. А главное, можно спокойно подышать чистым и влажным забортным воздухом, без риска подхватить пневмонию.

Трасса оставалась пустой в течение четверти часа. Наконец пискнул радар, и на дисплее появилась картинка. В пяти километрах прямо по курсу к обочине прижалась потрепанная «Тойота» с открытым багажником. Левое переднее колесо было спущено, а вместо левого заднего стояла узкая запаска. В машине сидели двое. Мужчина курил, женщина дремала, откинув спинку сиденья. Картинка предельно ясная: два прокола в пятидесяти километрах от одного городка и трех сотнях от другого. Ох, и расстояньица у нас, никак не для автотуризма. Помочь им, что ли?

– Макс, – обратился я к бортовому компьютеру своей машины, – синтезируй запасное колесо четырнадцати дюймов.

– Где положить? – с готовностью отозвался истосковавшийся по работе Макс.

– В багажнике, конечно.

Более деятельного компьютера я не встречал в жизни. Я говорю о нем, как о живом существе потому, что иначе искусственный интеллект разведбота воспринимать нельзя. Дальше вы поймете, почему.

Он так активно взялся за создание убранства фальшивого багажника и запаски, что, спасаясь от грохота вылетающих из синтезатора инструментов, гаек, банок с маслом и прочей ерунды, я заткнул уши. По мнению Макса, весь этот хлам обязан возить с собой каждый современный автолюбитель. Возможно, он был прав; пересечь северо-восток страны без мини-автолавки в багажнике можно было только на очень новой и крепкой машине. Асфальтовое покрытие проходящей через эту территорию трассы довольно часто сменяла присыпанная щебнем грунтовка или выщербленные бетонные плиты. Местный участок дороги составлял приятное исключение. На нем даже была нанесена разметка, а на опасных поворотах вдоль обочины торчали полосатые столбики ограждения. Впрочем, густой высокий лес подходил к дороге так близко, что необходимость в полуметровых цилиндриках становилась очень условной.

Когда вдали показалась темная точка «Тойоты», я снизился до сцепления с землей, отметив про себя, насколько эффектно выглядит шлейф из водяной пыли, нехотя оседающий позади машины.

– Ненавижу дождь, мокрый асфальт и вообще все, что приводит к коррозии, – гнусаво протянул Макс.

– Обожаю дождь и ненавижу зануд, – сказал я. – В тебе нет ни одной ржавеющей детали. Так что, не гунди, а начинай тормозить и остановись рядом с тем автомобилем.

Я натянул куртку и принялся шнуровать кроссовки.

– Я и сам уже догадался, – сбрасывая скорость, ехидно сказал Макс.

– Встретить бы того, кто писал тебе такую богатую эмоциями программу, да покатать до полного осознания допущенных ошибок, – я включил тонировку стекол на максимум.

– Программа здесь ни при чем, начальник, я самообучающийся кибернетический субъект и всем эмоциям выучился у тебя.

– И слава богу, потому, что будь ты таким занудой при первой нашей встрече, я давно бы свихнулся от скуки.

– Спасибо за комплимент, начальник.

– И не называй меня начальником!

– Да, начальник.

Я махнул рукой. Упрямству он, видимо, тоже самообучился. Угадайте, у кого?

Завидев на горизонте мой аппарат, пассажиры бесколесного экипажа зашевелились. Под дождь вышла, конечно, девушка. Ошибочное мнение, что это увеличивает шансы остановить попутку, торжествовало, превращая красивую барышню в мокрую кошку. Я усмехнулся и, затормозив, опустил стекло. Макс при этом не забыл тонко пожужжать, изображая звук работающего стеклоподъемника.

– Если бы мокнуть вышел мужчина, ваша парочка выглядела бы не так подозрительно, и кто-нибудь остановился еще до меня.

– А мы думали, что наоборот, – разводя руками, растерянно ответила девушка, – да и не было до вас никого.

Несмотря на мокрые волосы и частично потекший макияж, она выглядела прекрасно. Пожалуй, даже слишком, для пустынной трассы и старенькой малолитражки. Изумрудные глаза светились умом. Правильные черты лица, яркие пухлые губы, длинная шея, идеальная фигура… Красиво и странно. Но это оказалось не все.

Когда из машины вышел ее спутник, у меня впервые промелькнула мысль о розыгрыше. Парень был просто воплощением мужественности. Смесь Аполлона Бельведерского и семикратного мистера Олимпия. Форма и цвет глаз полностью повторяли таковые у спутницы. Брат? Хорошо бы, хотя мне сейчас не до флирта с его спутницей, так что брат или муж – разницы нет.

Парень заботливо подтолкнул барышню к открытой дверце «Тойоты», а сам обратился ко мне:

– Мы умудрились дважды проколоться, а запасное колесо, как водится, одно, – он хотел держаться непринужденно, но это ему скверно удавалось.

Неужели он чего-то боится? Или что-то скрывает? Почему, интересно узнать, он постоянно косится в сторону леса.

– Странно, – я медленно вышел из своего аппарата и нагнулся, чтобы рассмотреть пробитую шину.

Если это ловушка дорожных бандитов, он просто обязан воспользоваться моментом и треснуть меня по затылку. То, что Макс не позволит ему и шевельнуться, – вопрос второй. Но «Аполлон» стоял на месте. Я обернулся и увидел, что он пытается рассмотреть сквозь тонировку внутреннее убранство моего «автомобиля». Заметив мое движение, парень смутился и пробормотал:

– Крутая машина, никак не разберу, какой марки…

Типичный плейбой. Машины, девушки, пляжи, спорт. И что только он потерял здесь, в эпицентре резкоконтинентального климата и смертной скуки?

– Той же, что и ваша, – успокоил я его, а Макс тем временем приляпал на капот фирменный знак. – Модель будущего года, сигнальный экземпляр. Однако вернемся к проблеме. Запасной камеры у меня нет, да и не поможет она в данном случае. Сжевали вы покрышку, просто в лохмотья сжевали.

– Сжевал?

Как я и ожидал, жаргон «супермен» понимал с трудом. Подозреваю, что слово «крутая» он считал высшей степенью владения этим жанром. В его глазах промелькнула едва заметная тень недоумения. Мои подозрения окрепли. Не знаю, кто эти двое, но не местные – точно.

– Как вас угораздило? На ровной дороге… – я недоверчиво покачал головой.

– Мы на проселок съезжали, вон там, – он показал на полусмытый дождями спуск с трассы к узкой просеке. – Тропа ведет к маленькой речке с парой живописных порогов, а мы художники, решили вот съездить на этюды, и сами видите, что вышло. Просто ужас, как не повезло.

Я заглянул через его плечо в открытый багажник. Там действительно лежали два складных мольберта, но мое внимание привлекло не это. Из-под ящичков с высоким искусством выглядывала первая пробитая шина. «…ridgestone» красовалось на ее боку. Вместо заглавной «В» зияла аккуратная дырочка диаметром в дюйм. Атлет перехватил мой взгляд и заволновался еще сильнее. Не обращая на него внимания, я вернулся к измочаленной покрышке переднего колеса.

После нескольких секунд более пристального изучения я разогнулся и, удовлетворенный результатом осмотра, подошел к бледнеющему художнику вплотную.

– Этюды, значит, в такой-то дождь? Ничего удивительного в том, что вас постигло невезение. Может быть, расскажете о его причине? – негромко спросил я, заглядывая ему в глаза.

– Арматура, – будто вспомнив нужное слово, сказал он.

– В тайге? – я удивился. – Не знал, что все окрестные леса завалены остро отточенными обрезками арматурной проволоки.

– Там, на берегу, были остатки какого-то здания…