Сказочники

– Ну уж нет, – Рэм облегчённо рассмеялся, радуясь, что возникшее было между ними напряжение исчезло без следа, вскочил с земли, и они понеслись вниз по склону, на ходу отряхиваясь от прилипшей к одежде травы.

На ужин и вправду было рагу. Рэм понятия не имел, что за непонятные клубни тут росли, но вкус блюду они придавали просто замечательный. После ужина, как всегда проходящего в перебрасывании весёлыми шуточками и обсуждении прошедшего дня, все понемногу затихли, и вокруг костра установилась звонкая тишина. Лишь там, за спинами, в темноте стрекотали цикады, да негромко шелестел ночной ветерок, запутавшись в метёлках степных трав.

– Это было давно и, возможно, не совсем так, – выдохнув облачко ароматного дыма из своей трубки, вдруг произнёс Борис, – но в одном далёком королевстве родилась маленькая девочка с глазами цвета весеннего неба…

Он говорил негромко, делая долгие паузы, а перед глазами Рэма разворачивались картины из жизни прекрасной принцессы, смелого охотника и злобного колдуна, стремящегося разрушить их хрупкое счастье. Сказка лилась в тёплой ночи то звонким лесным ручейком, что, тихо шурша, переливался через покатые камушки, то вдруг набирала силу настоящей горной реки, срывающейся вниз бурным водопадом, пока, в конце концов, не превратилась в голубое озеро, до краёв наполненное солнечным светом. В конце всё было хорошо: смелый охотник спас свою суженую, и они жили долго и счастливо.

Всё время, что Борис говорил, Рэм, как ему казалось, даже не дышал, боясь упустить хоть одно слово из первой в своей жизни сказки. Сначала вернулись звуки. Цирковые вокруг зашевелились и, негромко переговариваясь, начали потихоньку расходиться по фургонам – завтра предстоял новый трудный день, и всем нужно было хорошо выспаться. Он моргнул, огляделся вокруг и понял, что все уже разошлись. Даже сидевший рядом Рико куда-то исчез. У костра остались только он и Борис, который смотрел прямо на него своими кошачьими глазами.

– Понравилось?

– Это… – Рэм сглотнул стоящий в горле комок, – я не знал, что так бывает. Это какое-то волшебство?

– Да какое там волшебство, – усмехнувшись, махнул рукой Борис, – это просто сказка, одна из многих.

– Я как будто видел все наяву. Как такое может быть, если это не волшебство?

– Просто ты сам по себе такой, Рэми, – уже без тени улыбки сказал ему Борис. – У тебя очень живое воображение. Иди спать, завтра будет новый день и новая сказка.

Люди силы

Южное море было прекрасно как первый тёплый день после окончания долгой зимы. Аквамариновые волны накатывались на берег, покрытый жёлто-белым песком, собирающимся в небольшие дюны. Лёгкий ветерок приятно ерошил волосы, а воздух был наполнен горьковато-йодистым запахом водорослей и морской соли. Цирк устроил стоянку на городской окраине, неподалеку от Тихой бухты с длинным пляжем, и два товарища использовали любое свободное время, для того, чтобы сбегать искупаться в тёплых солёных волнах.

– Только со скал не сигайте, пострелята, – ворчал им вслед клоун Фуко, починяющий свой сценический костюм на облучке фургона, подставив лицо по-летнему тёплому солнцу южной осени.

Зажатый между скалами пляж в форме полумесяца тянулся метров на сто, и места на нем хватало всем: и малышне, барахтающейся в волнах у самого берега, и взрослым ребятам, как раз таки и сигавшим с тех самых скал. Рэм и Рико, уже всласть накупавшиеся, валялись на тёплом песочке и с большим интересом наблюдали за прыгунами.

– Рэм, а ты бы смог спрыгнуть вон с той скалы? – подчеркнуто безразличным тоном спросил Рико.

Тот глянул в указанном направлении, прикинул высоту – метров двадцать, не меньше – посмотрел на воду в месте приземления и, сплюнув приставучий песок, ответил.

– Высота не проблема, но посмотри, какие там буруны внизу. Явно под водой рифы торчат.

Местные мальчишки прыгали со скал поменьше и чуть в стороне, где подводных камней, судя по всему, не было. Так что они вполне успешно приземлялись в тёплую воду, поднимая тучи зеленовато-голубых брызг.

– Ха, не было б там этих каменюк – любой дурак бы прыгнул. Ну, может, и не любой, – чуть подумав, всё же признался он, глядя вверх. – Страшновато, конечно, но, возможно, даже я бы попробовал. Если залезть на скалу, то видно, что камни внизу образуют почти ровный круг. Внутри вполне достаточно места для того, чтобы приземлиться в воду, не задев их пузом.

– И что, находятся те, кто прыгают?

– Сейчас не знаю. Старики называют эти рифы Оком утонувшего бога и верят, что, нырнув туда, можно оказаться в другом мире, – Рико скептически пожевал губами, смахнул песок со щеки и продолжил: – Чушь, конечно, хотя старики много во что верят, чего не положено. Года три назад, говорят, прыгнул один приезжий парень, и ничего, не разбился и не пропал никуда.

– Зачем он это сделал? – невольно заинтересовался Рэм, ещё раз прикидывая расстояние до воды и размышляя, ради чего рискнул бы сам. Для такого поступка нужна была более веская причина, чем простое доказательство собственной смелости.

– С местными мальчишками у него конфликт вышел, а драться-то опасно: полицаям кто настучит и привет, на исправляловку сразу отправят. А оттуда знаешь, какими возвращаются?

Рэм кивнул, вспомнив жившего выше по нашей улице в Зелёных холмах фабричного бригадира Прутинку. Он что-то там не поделил на заводе со старшиной цеха и дал ему разок по физиономии в частном порядке. Но узнали, забрали на перевоспитание, и жизнерадостный дядька вернулся домой через три месяца похудевшим килограммов на двадцать и боящимся собственной тени.

– Вот и решили выяснить отношения таким образом: кто не струсит, прыгнет, тот и прав.

– Оба прыгнули? – спросил его товарищ. История увлекла, а безрассудная смелость мальчишек вызывала опасливое уважение. А ты смог бы?

– Нет, местный не стал, испугался, наверное, – презрительно цыкнул Рико. – Говорят, правда, они потом крепко подружились.

– Вот и хорошо, – искренне порадовался юный акробат за неизвестных спорщиков. В его городе тоже, бывало, ребята выясняли отношения, да и до драк дело доходило. Но это же не взрослые, мальчишки, что с них взять. Нет, конечно, если бы драку увидели полицаи, то всякое могло бы быть, а уж если кто из Надзорного департамента, то всё, привет, спецшкола.

– Ладно, пойдём уже.

И они двинулись в обратный путь в сторону стоянки цирковых. Надо сказать, что народу в ней осталось немного. Оказывается, большая часть труппы была из этого города под названием Старая крепость и его окрестностей. У самого Бориса здесь был большой белый дом на тихой улочке, обильно заросшей платанами. Она круто спускалась к морю, и снизу, отражаясь от стен домов и камней мостовой, время от времени долетали крики дерущихся за добычу чаек. Борис предлагал Рэму жить у него, но тому нравилось засыпать, глядя на звёзды, благо ночи стояли ещё тёплые.

Рэм решил немного проводить друга – тот жил у тётки в самом начале Морской улицы, ведущей от Южного тракта до самого порта. Она делила город на два больших района – Степной и Портовый. Свернув с Морской в заросший акациями двор, они увидели пятерых ребят нашего возраста, зажавших кого-то в угол между двух заборов. За их спинами бегал вихрастый мальчик лет девяти, постоянно повторяя тонким голоском: «Ну пожалуйста, ну не надо», – и пытаясь пробиться сквозь них туда.

– Да как же не надо? – возмутился один из мальчишек, обернувшись к младшему. – Как он Тони куснул, чуть кусок мяса из ноги не выдрал!

– Так он сам его задирал, палкой дразнил! – голосом, в котором отчетливо звучали приближающиеся слёзы, ответил мальчик. Но говоривший уже отвернулся.

– Что случилось, Лерка? – тихо спросил подошедший Рико у вихрастого, на глазах которого уже выступали первые капельки слёз.

– Рико! – обрадовался тот, увидев новых действующих лиц разворачивающейся драмы. – Ну хоть ты им скажи! Он же не виноват, а они его палкой хотят! – невпопад заголосил парнишка, но, посмотрев в их непонимающие лица, постарался взять себя в руки и объяснить. – Тони давно Верного дразнит, а тут палкой начал в него тыкать, ну тот и не выдержал, цапнул за ногу.

– Сильно цапнул? – спросил помрачневший Рико.

– Да нет, – махнул рукой мальчик, – так, прикусил немного, даже крови не было, а Тони только повод нужен был. Ты же знаешь, что он тоже хотел Верного, а Боцман мне его отдал.

– Сейчас разберёмся, – буркнул Рико и, убрав мальчика за спину, подошёл к остальным. – Тони, оставь собаку в покое!

– О, вы посмотрите, кто пришел, – лениво обернувшись к нам, сквозь зубы процедил самый высокий из стоящих мальчишек и презрительно сплюнул в дорожную пыль. – Уноси отсюда ноги, циркач, не видишь – судьба у этой псины такая, не цапнула бы меня, сейчас бы не скулила тут. Или ты хочешь против судьбы пойти? – вкрадчиво спросил он, с издёвкой глядя в глаза Рико. Остальные мальчишки стояли молча и смотрели на нас.

– Да какая судьба, – зашипел тот, – ты судьбой себя не прикрывай, не она пса дразнила, а ты!

– Ну и что? – с противной улыбочкой заявил Тони. – Лерке нужно было лучше его дрессировать, а то отдали псину непонятно кому, а она теперь на людей бросается. Сейчас мы его сами дрессировать будем, – сказал он, поднимая зажатую в руке палку.

В это время остальные чуть расступились, и я увидел забившегося в угол между заборов и сжавшегося в упругий комок щенка, с крупной лобастой головой и золотистого цвета шерстью. Он смотрел на людей обречённо-непонимающими глазами, готовясь вступить в свой последний бой. После открывшейся картины внутри меня что-то дрогнуло.

– Оставьте собаку в покое, – повторил Рэм слова друга каким-то самому себе незнакомым голосом. Ребята обернулись и неуверенно запереглядывались. Он видел, что им самим не по душе всё происходящее, но их лидера смутить было непросто.

– Еще один защитничек выискался и тоже, видать, из циркачей. Как они только находят друг друга, эти клоуны? – досадливо проворчал он. – Так, хватит с меня. Калеб, Родни, – держите этого, – он кивком указал на Рико, – а вы, двое, второго.

Не успел Рэм возмутиться, как его с двух сторон сжали четыре руки. Хорошо так сжали, не вывернуться. Да и силой парни не обделены. Судя по загоревшим, обветренным физиономиям, были они выходцами с окрестных ферм и тяжелого труда не чурались.

– Смотрите, малохольные, сейчас мы его вежливости учить будем. Может, даже выживет, – глумливо заявил Тони и вновь поднял свою палку, занося её для удара.

Перестав вырываться, Рэм заворожённо следил за тем, как она медленно идёт вверх. Когда палка застыла в наивысшей точке, он вновь увидел глаза щенка с плескавшейся в них безысходностью. Мысли заметались в поисках выхода. Что делать? Вырваться не получится, ногой до Тони тоже не дотянуться. Палка у него крепкая, и если он ударит ей щенка хотя бы раз, то второго может уже не потребоваться. Палка? Хорошая? А если бы она оказалась не такой уж и хорошей? Если бы, хотя с виду и не скажешь, её основательно погрыз внутри жук-древоточец, особенно вон там, посередине. Перед глазами промелькнуло воспоминание, как отец в один из своих нечастых отпусков на берег менял оконную раму, в которой постоянно дребезжали стекла. Когда он вынул их, чтобы переставить в новую, я увидел глубокие бороздки, пропахавшие древесное тело, словно мягкий сыр, и представил, какими крепкими должны быть челюсти, сделавшие это.

Рэм отчаянно захотел поверить в то, что внутри палка Тони вся пропахана такими же бороздками. Когда же тот резко махнул занесённой для удара рукой вниз, то он даже не сильно удивился раздавшемуся треску и глухому звуку упавшего на землю куска дерева. Когда Рэм открыл глаза и взглянул на Тони – оказывается, в какой-то момент он закрыл глаза, – то увидел, что тот тупо разглядывает половину палки в своей руке. Вторая валялась у его ног, откатившись немного в сторону.

– Древоточец погрыз, – растерянно сказал он, разглядывая оставшийся в руке кусок. – Она же из железного дерева, его не каждой пилой возьмешь, а тут древоточец. Вы о таком слышали? – спросил он с какой-то детской обидой и растерянно посмотрел на остальных.

– Нет, – держащий Рико Калеб (или это был Родни?) так замотал головой, что Рэм думал, она оторвётся.