Взрыв

Взрыв
Вячеслав Солдатов

4 октября 1988 года на станции Свердловск-Сортировочный столкнулись два железнодорожных состава с взрывчаткой. Крупнейшая техногенная катастрофа в городе обернулась разрушением десятков домов, человеческими жертвами.

В книге «Взрыв» эта история рассказывается с разных сторон: от ярких детских впечатлений и воспоминаний очевидцев до фактов расследования и журналистских версий. А сам взрыв становится не только трагическим происшествием, но и метафорой будущих потрясений в стране.

Взрыв

Сортировка. 4.10.1988

Вячеслав Солдатов

Иллюстратор Дмитрий Безуглов

Иллюстратор Константин Дубков

Фотограф Василий Голощапов

Фотограф Вячеслав Солдатов

Корректор Ольга Рыбина

© Вячеслав Солдатов, 2020

© Дмитрий Безуглов, иллюстрации, 2020

© Константин Дубков, иллюстрации, 2020

© Василий Голощапов, фотографии, 2020

© Вячеслав Солдатов, фотографии, 2020

ISBN 978-5-0051-6574-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вспышка, «чернилище» и стекло

1

Мама проснулась около половины пятого утра и решила посмотреть, как мы с братом спим. Пошла по коридору в нашу комнату, проверила (мы спали крепко), повернулась к окну и…

…и увидела гриб, который обычно рисуют на плакатах гражданской обороны про взрыв атомной бомбы. Гриб поднимался прямо за окном, где-то на Сортировке – красивый, яркий, объёмный. Он поднимался до неба.

Через секунду после вспышки маму откинуло на мою кровать взрывной волной, 16-этажный панельный дом повело из стороны в сторону, как качели, с которых спрыгнули школьники.

Окно не разбилось, а после вспышки прогремел взрыв, как гроза, вернее – сотня или тысяча гроз. Или фейерверк в честь непонятно какого праздника. Или правда – как будто началась война и откуда-то сыпались бомбы.

2

На часах было 4:30 или 4:32. Может, 4:35. Мама привстала и проверила, не случилось ли что-то со мной или братом. Вроде бы нет, кроме того что мы проснулись. В другой комнате выбило балконную раму и стёкла в окне. Осколки падали прямо на кровать, где спал папа.

Папа пришел с ночной смены на заводе и крепко спал под толстым одеялом – это был октябрь, а отопление ещё не включили как следует. Если бы не одеяло, папа был бы изрезан стеклом. С тех пор я очень люблю ватные одеяла с крепкими стёжками, пусть выглядят они совсем несовременно.

Родители проснулись, мы с братом тоже. Никто ничего не понимал, кроме того что на Сортировке что-то взорвалось. Мы видели огромный столб чёрного дыма, который застилал небо и загораживал почти весь вид за окном.

3

Настало утро. Я не пошел в детский сад, а брат – в школу, в свой третий класс. Мы сидели дома и смотрели в окно. Вернее, брат смотрел и дразнил меня: я боялся чёрного дыма, потому что это было похоже на «чернилище».

«Чернилище» – зияющая чёрная дыра окна после пожара. Иногда я видел такие на прогулках на окнах панельных домов, и они внушали мне страх. Я отворачивался, говорил, что не хочу видеть «чернилище», а иногда даже плакал.

Теперь «чернилище» было видно из нашего окна, да ещё какое – во всё небо! К нему съезжались десятки пожарных машин, автомобилей скорой помощи и другого служебного транспорта. Этого я пропустить уже не мог – тогда машины с мигалками и сиренами были моей страстью.

В детстве я мог часами смотреть в окно и следить за машинами. Если проезжала пожарная, скорая или милицейская – это было событие. А если с включенными мигалками, то вообще событие дня. 4 октября я перестал бояться «чернилища», подошёл к окну и старался не пропустить ни одной машины с мигалкой.

4

Стёкла в нашей квартире сохранились только в одной комнате – той, где мы с братом спали. Мама вспоминает, что при взрыве стёкла выгнулись по дуге и вернулись обратно. В кухне и в комнате родителей всё разбилось вдребезги.

Через несколько дней мы с папой пошли во двор. Там стоял корт для футбола или хоккея, а на нём – куча ящиков со стеклом. Вокруг сновали десятки людей, которые вымеряли себе стекло по размеру, а потом резали его и несли домой.

Мы тоже подошли к корту. У папы был стеклорез – инструмент с очень твёрдым лезвием. Он отмерял линию прямо на стекле и проводил стеклорезом по поверхности: как будто ничего не происходило, но стекло можно было переломить.

Так у нас появились новые окна на кухне, в комнате и на балконе. А потом всё вроде бы наладилось, я пошёл в детский сад, а брат – в школу.

«Как будто началась война»

Чёрный гриб и школа без стёкол

Евгения, 11 лет

Ночью я проснулась от того, что меня подбросило в кровати. Затем послышался шум от разбитого стекла, упало что-то тяжёлое. Мне показалось, что обрушился весь наш девятиэтажный дом на улице Готвальда и осталась только моя комната.

Я закричала: «Мама!». Она отозвалась из соседней комнаты. Ужас отступил, но ненадолго – у меня весь пол был покрыт осколками. Оказалось, что всего-то разбилась форточка, а остальные стёкла выдержали. Как позже выяснилось, от взрывной волны нас прикрыла школа напротив дома. В квартирах выше четвёртого этажа со стороны Сортировки были выбиты все стёкла.

Мы с родителями встали у окна. Из-за домов поднимался страшный чёрный гриб. Такой, каким показывают по телевизору взрыв атомной бомбы. Только меньше. Но нам тогда он казался очень большим.

Мы все тогда жили в ожидании атомной войны. И в тот момент спрашивали друг друга – а это не она ли началась? Мама говорила мне и сестре: «Отойдите от окон, там радиация». А папа говорил: «Если это атомный взрыв, то просто смотрите: больше вы этого никогда не увидите». Шутил, конечно.

Часов в восемь отец оделся и пошёл на улицу – узнать, можно ли выйти. Всё небо над нами застилал чёрный хвост от пожара. Вернувшись, он сказал, что горит на железной дороге.

Потом я собралась и пошла в школу, ту самую, что прямо перед домом. Вокруг неё на пять метров вокруг всё было усыпано стеклом. Кажется, у школы вылетели все стёкла. Нам сказали, что старшеклассники останутся расчищать школу от осколков, а мы и ребята из младших классов отправимся по домам.

Но мы с моей подругой Юлькой решили, что невозможно сидеть дома в такой момент. Кто-то нам уже сказал, что эпицентр взрыва был на Сортировке – именно туда мы и отправились.

Фото: Василий Голощапов

Помню, как бродили по Старой Сортировке среди двух- и трёхэтажных домов. В окнах не было не только стёкол, но и рам! Где-то рама свисала из окна, держась на последнем гвозде, болтались на ветру обрывки штор. Под ногами хрустело стекло.