Ветер

Ветер
Я. Немой

Погода, как бы не показалось это странным, может влиять на судьбы людей, несущих службу в исправительной колонии. Обычный ветер, вопреки законодательству и инструкции по охране исправительных учреждений, превращает состоявшийся побег осужденного в попытку побега. Разбушевавшаяся стихия радикально меняет исход законных действий бойца сержанта Стрельцова, но опытный полковник Иванов, вопреки погоде, принимает иное решение.

Сержант Стрельцов не даром носил свою фамилию – в армии он был лучшим стрелком из автомата Калашникова. Но так как пока больше ничего не умел делать, а армия имеет свойство демобилизовать своих защитников на вольные хлеба, Стрельцов пошёл служить в отдел охраны исправительной колонии. Новое место работы находилось на окраине посёлка городского типа Озёрный, где он и проживал. За первый месяц службы сержант Стрельцов показал себя с положительной стороны. На службе не пил, на посту не спал, всё делал по уставу, закреплённый за ним автомат всегда был чист и исправен.

На первых же в октябре учебных стрельбах из автомата Калашникова он выбил три десятки, тридцать из тридцати. Начальник охраны майор Карпов оценил это и выдал ещё три патрона.

– Так любой дурак сможет, ещё раз. – сказал Карпов.

Сержанту Стрельцову эти слова были знакомы с армии, и он выбил опять три десятки. Бойцы похвально загудели.

– Да ты в натуре Стрельцов – стрелец! Прямо снайпер. – сделали бойцы вывод.

Но майора Карпова этим не удивишь. Он много повидал за свои годы службы, включая постоянно пьяного заместителя начальника колонии по охране подполковника Охрименко, который типа наблюдал за стрельбами из УАЗика рядом со стрелковым полигоном.

– Ладно. – сказал майор Карпов. – Старшина Метёлкин поставь ему гильзу, посмотрим какой он снайпер.

Метёлкин поднял с земли только что отстрелянную гильзу и сунул её рядовому Зайцеву.

– Метнись быстренько. – сказал Метёлкин Зайцеву.

Через минуту гильза уже стояла на земляном вале пулевого приёмника. Стрельцов и это тоже проходил в армии, поэтому даже не стал возражать, что дистанция увеличилась примерно на пятьдесят метров. Майор Карпов смотрел в бинокль, сержант Стрельцов ждал команду «Огонь».

– Огонь! – громко крикнул Метёлкин.

Прозвучал выстрел, бзыннь, услышали все, и гильзу, как ветром, сдуло.

– Молодец. – спокойно сказал начальник охраны Карпов. – Но это неподвижная цель, кто же будет стоять и ждать, пока ты выстрелишь. Метёлкин, выдай ему ещё один патрон.

Начальник охраны Карпов пошёл к УАЗику, поговорил с замом по охране Охрименко и вернулся с пустой бутылкой.

– Готов? – спросил Карпов.

– Готов. – ответил Стрельцов.

Бутылка полетела вверх. Выстрел, осколки от бутылки разлетелись в разные стороны. Из УАЗика вышел поддатый подполковник Охрименко и пожал руку сержанту Стрельцову.

– Молодец воин, такие парни нам нужны, начальник охраны, готовьте документы на поощрение. – сказал полковник и всем стало понятно, что Стрельцов действительно настоящий снайпер.

Ночь, луны не было, лил дождь, ветер завывал в разных тонах на струнах колючей проволоки и кольцах егозы. Стихия бушевала, была гроза. Молнии то и дело освещали мрачные стены бараков и штаб. По обе стороны от основного ограждения рядами вдаль уходила ровная вспашка и почти прямыми рядами блестела от огней периметра. В низинах местами скапливались лужи разных форм. На фоне это мрака выделялся только белый четырёхметровый забор, сколоченный внахлёст из длинных досок и побеленный извёсткой, которая сползала постепенно вниз из-за дождя. Капли дождя мелькали в лучах фонарей, периодически меняя направление от порывов ветра. Два ровных ряда огней освещения периметра колонии уходили вдаль по обе стороны от вышки, на которой стоял Стрельцов.

До смены караула оставалось пятнадцать минут. Стрельцов думал о том, как его поощрят за стрельбы на «отлично» и когда уже закончится это дождь. Стрельцов поочерёдно смотрел то вправо, то влево от вышки. Странно, подумал Стрельцов, поперёк блестящих рядов, шириной с полметра и длинной около двух метров, образовалось тёмное пятно. Лужи нет, она бы блестела, наверно промыло водой, рассуждал он, такое часто бывает. Через минуту пятно ещё удлинилось на пару метров в сторону забора.

Стрельцов стал внимательно всматриваться и заметил, что пятно очень медленно двигается к основному ограждению колонии, да нет, опять всё замерло. Это всё из-за дождя и усталости, думал Стрельцов, но всё-равно ещё раз присмотрелся к пятну. Наверно всё-таки водой промыло, сделал вывод Стрельцов. В караулке хлопнула дверь и залаяли собаки – верный признак того, что на смену выдвинулся следующий караул.

Стрельцов спокойно зевнул и остолбенел – пятно поползло по забору вверх, это было плохо видно на белом, от извёстки, заборе, так как пятно было уже белое. Стрельцов протёр глаза и внимательно присмотрелся – тень пятна была отчётливо видна из-за пересекающихся и встречных огней, и она явно двигалась медленно вверх. Простынь, да это же белая простынь, догадался Стрельцов.

– Стоять! Стоять. – что есть силы заорал Стрельцов.

Пятно упало с забора, простынь сдуло ветром и Стрельцов увидел, что это был осужденный.

– Стоять! Стреляю! – уже более уверенным голосом крикнул Стрельцов.

Но осужденный рванул на забор. Стрельцов выстрелил в воздух, осужденный ещё раз упал назад. Залаяли собаки, Стрельцов услышал, что в его сторону бегут бойцы и ему стало легче.

– Стоять! Стреляю! – более спокойным голосом окликнул Стрельцов беглеца. – На землю, лицом вниз.

Но осужденный не послушался и рванул вперёд и вверх на забор. Стрельцов стрелял в воздух, но беглец не реагировал, а упорно лез вверх, цепляясь за стыки досок. Что делать, что делать, думал Стрельцов, в зону стрелять нельзя, наши ещё в пути, грёбаный дождь и грязь. Так, стрелять в сторону зоны запрещено, только когда перелезет забор, в голове у Стрельцова мелькали строчки устава. Да, вспомнил, только при преодолении основного ограждения, когда осужденный будет находиться на нём или на прилегающей территории с внешней стороны за забором. Точно, только там можно стрелять, вспомнил Стрельцов.

Беглец залез наверх и уже был на заборе, он перекинул ноги через забор и наклонился для прыжка. Пора, Стрельцов прищурил левый глаз. Щёлкнул выстрел. Резкий порыв ветра подхватил эхо, унося его в темноту, беглец качнулся и …, упал назад, обратно в зону. Ветер вернул беглеца домой.

– Это конец. Меня посадят. – тихо, дрожащим голосом, прошептал Стрельцов.

У Стрельцова подкосились ноги, и он медленно сел на пятую точку, сжав, до боли в руках, цевье и приклад автомата. Прибежал караул, изнутри зоны прибежала смена. Беглец лежал на земле без движений. Такого ажиотажа Стрельцов не видел никогда. Он уже плохо соображал и отдал автомат начальнику караула.

– Что с ним? – спросил Стрельцов у начальника караула.

– В висок, на вылет. – ответил начальник караула и Стрельцова стошнило.

Через час приехало руководство колонии во главе с полковником Ивановым.

– Как всё произошло? – спросил начальник колонии полковник Иванов сержанта Стрельцова.

– Я стоял на посту, я, я смотрю пятно, я это, смотрю, он вверх полез, я стой, стреляю, бахнул в воздух, он назад, потом вперёд, я, я, он на заборе, только прыгать, я стрельнул, он назад упал. Я не виноват, это ветер, товарищ полковник, это ветер. – заикаясь ответил Стрельцов.

– Ветер у него виноват. – сквозь зубы сказал полковник. – Застрелил человека, Охрименко, готовься, твой снайпер нас всех сейчас посадит, будем траки для танков отливать в Тагиле.

Все понимали, что это простое убийство при исполнении служебных обязанностей и никто не поверит в побег, так как осужденный находился внутри зоны, до основного ограждения, именно до него. Именно забор, а точнее пять сантиметров толщины доски, являются судьёй и решают будущие судьбы людей. В данный момент всё происходящее предвещало суды, сроки, увольнения, наказания и несмываемое пятно на всё управление. Только один Стрельцов знал, что действовал по уставу и по закону, но доказать это было невозможно – убитый осужденный был в зоне, факт оставался фактом. Стрельцов проклинал ветер и беглеца, у него путались мысли в голове.

Полковник Иванов пошёл на место происшествия. На земле лежал убитый осужденный, сквозное ранение в голову, точно в висок. Точно снайпер, невольно подумал полковник. Телогрейка разорвана и из неё торчал кусок ваты, рядом валялась белая простынь, крови почти не было, дождь делал своё дело. Полковник внимательно осмотрел направление движения осужденного, предупредительное ограждение, колючку, егозу, сетку-рабицу – всё было чисто.

Странно, подумал полковник, а где он телогрейку порвал? Подняв голову вверх, он увидел, развивающийся на ветру, клочок от телогрейки, который зацепился за гвоздь на заборе, на самом верху. Хм! значит сержант не врёт, осужденный действительно был на заборе. Полковник прекрасно понимал, что следы извёстки на телогрейке, ещё ничего не значат, ведь беглец лежал внутри зоны, побег ещё не совершён, только попытка. Полковник Иванов за годы службы уже это проходил и был очень опытный. Он сразу представил обвинения прокурора, который будет говорить про расстрел осужденного, которого, если он даже и нарушитель, можно было бы просто водворить в изолятор, а не убивать.

– Так, посторонних убрать, все по постам. – резко скомандовал полковник. – Со мной остаются ответственный по колонии, оперативный дежурный, начальник охраны, зам по охране, зам по режимно-оперативной работе, старый караул и ты, снайпер хренов. Значит так, пока милиция не догадалась и из посёлка на звуки выстрелов не приехала, быстро берёте его и как хотите перекидываете через забор. Именно туда, куда он лез, то есть за забор, факт есть? Есть! Зэк за забором? За забором? Боец молодец? Молодец! И простынь не забудьте туда же перекинуть. Клок от телогрейки на заборе, Охрименко, ты лично охраняешь. И не дай Бог его ветром сдует, вместе с зэком рядом ляжешь, ты меня понял? Кто будет зэка кидать, форму сжечь, новую выдать. Пулю искать никто не будет однозначно. И только потом начинаете всем звонить и докладывать о происшествии, всем понятно, снайпер, тебе особенно говорю, понятно куда упал беглец?

– Ага, то есть, так точно, товарищ полковник. – ответил Стрельцов.

– Я надеюсь никому не надо объяснять, что все хотят дальше служить? – спросил полковник.

Все прекрасно понимали, о чём говорит полковник Иванов.

– В одном посёлке все живём, рты на замок, узнаю, рядом с зэком у меня ляжете, всем понятно? – сказал Охрименко.

– Хорошо, что дождь льёт, смоет всё. – добавил полковник.

Полковник посмотрел на убитого осужденного, на сержанта Стрельцова и подумал, что зэк далеко не дурак, наверно долго готовился. Выбрал подходящий момент, когда очень темно, новолуние, дождь льёт как из ведра, грязь, смена караула, все условия для побега подгадал. Молодец снайпер, а то нам тут всем бы конец пришёл, включая генерала. Только вот какого хрена я не знаю, что он готовился в побег, сам себе сделал замечание полковник, весь оперативно-режимный состав сегодня на ковёр!

Прошёл самый тяжёлый месяц для всей колонии и управления. Результат расследования был однозначен – сержант Стрельцов предотвратил побег. Генерал лично вручил ему погоны старшего сержанта. И генерал, и полковник, и многие другие прекрасно понимали, что если бы осужденный реально сбежал, то пострадало бы очень много людей. Только один Стрельцов думал о том, почему ветер сыграл с ним такую злую шутку и в душе благодарил неизвестного ему человека, который не забил до конца гвоздь на заборе.