Кумтрест

– Ничего мне сказать не хочешь? Сам всё покажешь или полный обыск проводить будем?

– У меня ничего нет товарищ подполковник. Я к знакомым в гости заходил.

– Слушай меня внимательно. У меня нет времени тебя уговаривать. Доставай марихуану, план, десять ляпов ханки и пятьсот рублей пятью купюрами. – Горлов достал из кармана листок, на котором были копии купюр. – Вот смотри.

– Я, я. – Бобышкин начал заикаться от испуга. – Я больше не буду.

– Тебе срок светит товарищ лейтенант. Десять лет за хранение и сбыт наркотиков, понимаешь? – Горлов угрожающе посмотрел на Бобышкина. – Признаешь свою вину?

– Да, да, признаю.

– Доставай всё из карманов.

Бобышкин достал из кармана наркотики, деньги и письмо. Всё содержимое разложили на сиденье между Горловым и Бобышкиным. В этот момент Бобышкин увидел, что это всё снимают на большую видеокамеру с переднего сиденья. На водительском сиденье второй мужчина уже описывал в протоколе, изъятые наркотики и деньги.

– Товарищ подполковник можно с Вами один на один поговорить? – обратился Бобышкин к Горлову.

– Сейчас всё оформим и поговорим. Держи бумагу и ручку, пиши объяснение, всё полностью и подробно, где, как, с кем, за что и когда, пиши давай.

Бобышкин, трясущимися руками, долго описывал свои дела, иногда Горлов ему подсказывал и диктовал что писать. От волнения у Бобышкина голова шла кругом, но через полчаса усилий, он описал свои подвиги на трёх листах. Горлов всё внимательно прочитал и сказал своим людям выйти из машины.

– Я слушаю тебя. О чём ты хотел поговорить?

– Не садите меня, пожалуйста, я больше не буду. Ну что хотите сделаю.

– А теперь Лёша слушай меня внимательно. Как ты понял, срок уже имеешь, причём не малый. Если не хочешь в тюрьму ехать…

– Не хочу, не хочу.

– Не перебивай. Если не хочешь сидеть, будешь делать всё, что я скажу. Мальчик ты уже взрослый, плохому я смотрю быстро научился. Будешь работать на меня. Но если ты думаешь, что меня только информация интересует, то ошибаешься.

– А что ещё?

– Много чего, со временем узнаешь. Понятно?

– Понятно.

– Слушай дальше. Если надумаешь с зэками разборки устраивать – сядешь. Кому-нибудь об этом расскажешь – сядешь. Не выполнишь мои указания – сядешь. Надумаешь уволиться и уехать – сядешь. Начнёшь меня игнорировать…

– Сяду. Понял я всё товарищ подполковник. Бегать не буду, всё буду делать как скажете. Только что делать надо?

– Молодец, раз всё понял. Пока делать ничего не надо, служи, живи, набирай агентуру. Следи за всеми сотрудниками, особенно за старшими. Короче внедряйся везде и ко всем. Выделяться из толпы не надо. Двигайся по наркоте и прочим делам, как и все опера.

– В смысле?

– В прямом. Налаживай более обширные связи и поднимай бабло. Только не так по-глупому, как сегодня. Ну естественно и меня не забывай, но об этом позже. В общем живи и работай как раньше. Настанет время, я найду тебе применение. Ко мне без вызова не заходи, этих ребят, которые со мной, забудь. Запомнил или повторить?

– Запомнил. То есть Вы меня отпускаете?

– Да, только не далеко, помни об этом и не забывай. Твои дела срока давности не имеют. Видеозапись и все документы будут храниться в надёжном месте. Об этом тоже всегда помни, ещё вопросы есть?

– Нет. Какие тут уже вопросы. То есть можно идти?

– Алексей, отнесись к этому серьёзно, с головой, а не то. Ну ты понял меня. Можешь идти.

Бобышкин, еле волоча ноги, побрёл к своей машине. Дрожащими руками, кое как, открыл дверь и сел в неё. Убедившись, что Волга уехала, выкурил подряд три сигареты и немного успокоился. Потом он походил вокруг машины и поехал домой бухать как последняя скотина, осмысливая произошедшую ситуацию.

Лёша понял, что его развели как лоха. Медленно и не торопясь, чтобы он расслабился и потерял бдительность. Теперь понятно, что Солдат не за добавкой уехал в СИЗО. Он уехал слить информацию. Бобышкин винил себя во всём, а напившись, начал винить всех вокруг. А как они узнали номера купюр? Да он даже не смотрел на них, может это и не эти номера? Хотя он туда уже как к себе домой ходил. Может их тоже на крючок посадили, вот они меня и сдали. Нет, тут так просто не разобраться. От догадок, водки и выкуренной пачки сигарет у него разболелась голова. Бобышкин уснул за столом, уткнувшись лицом в тарелку.

Проснувшись утром, Бобышкин позвонил на работу и отпросился на один день по семейным обстоятельствам. Потом похмелился и сделал выводы, что нечего гадать о том, как его взяли. Сказали к этим уродам не лезть, значит не лезть. В тюрьму не отправили, жить и работать дали, значит пусть так и будет. Тем более разрешили дальше двигаться по зоне. Всё что не делается, делается к лучшему, рассудил Бобышкин. Потом ещё раз напился и в обед лёг спать до самого утра. Теперь он был под колпаком.

Глава 3

ИК-3. И смех и грех

Васильев сидел в кабинете за зоной и занимался документацией. Писал бесконечные шкуры, шил дела и наводил порядок в сейфе. Совместив необходимое с полезным, он ждал срочного сообщения от своего агента на бесконвойке осужденного Ляскина. По оперативной информации, к бесконвойнику, осужденному Левину должны привезти наркотики. Васильев хотел взять его с поличным. Он был против вывода за зону осужденного Левина, но руководству, как всегда, виднее. Осужденный Левин обычный наркоман, но начальство решило, что он должен работать на бесконвойке до первого залёта.

В кабинет зашла Ирина с письмом в руках – новенькая девушка в колонии, работающая у нас цензором.

– Василий Васильевич, прочитайте письмо пожалуйста. Я ничего не пойму, вроде как не от нас пишут. Письмо очень странное. Может специально так написано, чтобы я не поняла и пропустила его на почту. – сказала Ира и отдала письмо Васильеву.

Васильев взял письмо и начал его изучать. Наш адрес верный, ИК-3, отряд № 4. Осужденный Мясковский пишет девушке Теплицкой Анастасии, всё пока нормально. Васильев начал читать текст письма.

«Здравствуйте Настя и Алёна. Увидели в газете ваше объявление в разделе знакомств и решили вам написать. Мы, именно те молодые и весёлые ребята, которых вы ищете. Нас зовут Алексей и Евгений. Мы служим в Испытательном Корпусе № 3. Я, старший лейтенант Мясковский Алексей, лётчик-испытатель отряда № 4, а лейтенант Рыклин Евгений, танкист-испытатель отряда № 7. Мы, в свободное от испытаний военного вооружения время, любим слушать музыку и смотреть исторические фильмы. Много читаем научной и художественной литературы. Я, то есть Алексей, уже испытал два секретных самолёта и вот сейчас, второй год, испытываю третий самолёт. Женька испытывает свой второй танк, пока первый год.

Служба наша очень опасная и никогда не знаешь, что ждёт тебя на очередном испытании секретного вооружения. Но мы уже опытные испытатели и не боимся трудностей. Новые опасности толкают нас только вперёд. Если вы не против, мы хотим с вами переписываться. Но так как мы служим на секретном объекте, свои фотографии выслать не можем. За это у нас сразу объявляют выговор от начальника Испытательного Корпуса. Ещё хотелось бы сказать, что у нас во время службы нет отпусков, не положено из-за режима секретности. Но после окончания испытаний нам предоставляют весь, накопленный за это время, отпуск. Мы сначала хотим с вами поближе познакомиться, увы пока только в письмах. Но если мы вам понравимся, так сказать, найдём общие точки соприкосновения, то после службы хотим провести с вами отпуск. Пожалуйста, пришлите свои фотографии, на нашем секретном объекте это разрешено.

С уважением, лётчик-испытатель старший лейтенант Мясковский А. С. и танкист-испытатель лейтенант Рыклин Е. В.»

– Алло. – Васильев позвонил в дежурную часть. – Где дежурный? Позови. Саныч, вызови в дежурку Мясковский 4-й отряд и Рыклин 7-й отряд. Пусть в клетке меня ждут. Объяснения сразу с них бери. За что? За нарушение устава во время испытания секретных образцов вооружения. Не понял? Ладно, пусть стоят меня ждут, приду в зону и всё объясню. Алло, ну тогда сам выйди, если очень интересно. Тебе дадут письмо почитать, у Ирины цензора возьмёшь.

– Василий Васильевич, я так и не поняла, какие секретные образцы танков и самолётов? Какое вооружение? У нас что ли? В зоне есть танки и самолёты?

– Иди Ира пока работай. Это специальный язык мошенников, потом тебя научу. Дежурный сейчас выйдет из зоны, дашь ему письмо прочитать. Лётчики-налётчики хреновы.

Зазвонил телефон, Васильев быстро взял трубку и представился.

– Василий Васильевич, это я. К нему приехали. Он сейчас со шприцем и отравой пошёл в овощехранилище. Тебе надо быстрее идти, а то можешь не успеть. – сообщил Ляскин.

Васильев быстро положил все дела в сейф и побежал в овощехранилище на территории службы тыла. Забежав во внутрь, он увидел, что Левин уже пережал руку ремнём и целится иглой в вену.

– Левин, стоять, брось шприц. – закричал Васильев.

Левин занервничал, у него задрожали руки. Он начал тыкать шприцем в руку, но в вену попасть не мог. Васильев схватил лопату, лежавшую на куче картошки, и побежал в сторону Левина.

– Брось шприц, а то сейчас лопатой по голове получишь.

Левин уже окончательно понял, что в вену попасть не может и что делать с наркотой тоже не знает. Выкинуть шприц он не мог, так как рука у него не разжималась для такого, немыслимого, действия. Наркоманский мозг в принципе не мог дать такую команду.