Шестая загадка

– Откуда мне знать? А вы могли бы?

– Вы наглец.

– Может, вы не собирались ее убивать. Хотели ее просто похитить, но произошла накладка. Такое уже бывало.

– У вас есть ровно пять секунд, чтобы убраться отсюда вон.

– Или?

И тут он заорал. Он не сообщил ничего такого, чего я не слышал раньше, поэтому я терпеливо ждал, когда он прокричится. Дверь у него за спиной распахнулась, и в переговорную тихо вошла его постаревшая копия. Гусман-отец был в синем костюме; его светлые волосы давно побелели. Насколько сын демонстрировал слабость, настолько же отец излучал спокойную силу, но все равно ошибиться в сходстве было невозможно.

– Что здесь происходит?

– Это частный детектив. Его наняла Агарь, чтобы он нашел Яару.

Отец на минуту задумался:

– Неплохая идея.

– Этот идиот подозревает, что я убил собственного ребенка.

Не обращая внимания на сына, отец обратился ко мне:

– Это правда?

– Я еще никого не подозреваю. Расследование только началось. Наверняка я пока знаю только одно: ваш сын легко впадает в гнев.

– Как вас зовут?

– Ширман.

– Господин Ширман, когда Яару похитили, мы с Ихиелем были в Брюсселе. С нами были еще шесть человек, и они могут это подтвердить.

– С какой стати ты ему отвечаешь? – вскипятился сын.

– Не знаю, сколько вам платит Агарь, – вступил старик, – но, если вы найдете мою внучку, от меня вы получите премию, и сумма будет с шестью нулями.

Я удержался от вопроса, какая будет первая цифра.

– Зачем ты обещаешь ему деньги? Он ничего не найдет.

Я наклонился к сыну так низко, что почувствовал у себя на щеке его дыхание:

– А что, если девочка жива?

– Что?

– Если выяснится, что она не умерла? Агарь все это время продолжает ее искать, а вы сидите сложа руки. Это явно говорит не в вашу пользу, не так ли?

Пока я спускался в лифте с двадцать четвертого этажа, у меня перед глазами стоял образ старшего Гусмана. Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы он во мне разочаровался.

4

Воскресенье, 5 августа 2001, конец дня

Я вернулся к машине и поехал в район Бавли. Солнце еще не село, но горизонт уже окрасился закатными оттенками и на небе проявились дорожки грядущей ночи, темные, как след чайного пакетика в чашке. Я припарковался на шоссе Бней-Дан, что тянется вдоль парка, и пошел к речке Яркон. На берегу я остановился. Мой взгляд зацепился за ржаво-зеленые сточные воды, над которыми клубились зловонные испарения. Вот типичный для Тель-Авива парадокс: сначала угробили единственную в городе реку, а потом разбили вокруг нее невероятно красивый парк. Между шоссе и речкой был устроен мини-зоопарк. За оградой расхаживали жирные гуси, которых дети кормили чипсами. Под оливковым деревом с густой листвой лежал большой горный козел, время от времени закидывая назад голову, чтобы своими длинными рогами почесать задницу. У меня никогда не было рогов, но, если бы были, думаю, я не нашел бы им лучшего применения. Я развернулся и пошел в сторону жилого массива.

Бавли – один из тех районов, которые возводились как элитные, но начали чахнуть еще до того, как были убраны последние строительные леса. Он все еще выглядел вполне респектабельно, но вместо топ-менеджеров здесь жили немолодые пары и адвокаты, которым никогда не открыть собственную практику. В местном супермаркете обитали домохозяйки, перед выходом из дома не утруждавшие себя даже необходимостью причесаться, а их дети-подростки спешили разъехаться на своих скейтбордах в места поинтересней. Через пять минут я дошел до здания, в котором когда-то располагался кинотеатр «Декель». Теперь оно стояло заброшенным и ждало, чтобы кто-нибудь превратил его в очередной торговый центр. Я повернул налево, потом еще раз налево и оказался перед домом, где жила Агарь Гусман.

Восьмиэтажка была выкрашена в любимый цвет этого района – бело-облупленный. На парковке возле дома стояли две молодые мамаши с колясками. Одна с воодушевлением что-то рассказывала, вторая покорно слушала, явно надеясь, что скоро ее мучениям придет конец. Русский парень с плечами вышибалы подрезал живую изгородь. Почувствовав на себе мой взгляд, он улыбнулся и подмигнул мне. Я ответил ему тем же, хотя и не понял, на что он намекает. Неподалеку остановился фургон с мороженым, из которого неслась радостная мелодия. Мимо торопливо прошли два солдата с автоматами на плече. На автобусной остановке села на лавочку пожилая женщина, по виду домработница. Я уже собирался уходить, когда услышал, как меня кто-то окликнул. Она выскочила из подъезда – похоже, по лестнице спускалась бегом. В руке она держала фотокарточку.

– Я увидела тебя в окно.

– Вот, захотелось получше рассмотреть место происшествия.

– Я принесла ее фотографию.

Это был тот же снимок, что я видел в газете, с качелями на заднем плане. Я разглядывал его, ища сходство между дочкой и матерью. Найти его оказалось нетрудно. Сегодня Агарь снова была в джинсах, но футболку надела белую. Волосы она подвязала голубой бархатной ленточкой, что сделало ее похожей на старшеклассницу, которая, сдав выпускной экзамен, летит навстречу бойфренду, встречающему ее возле школы.

– Я виделся с твоим мужем.

– Не великое удовольствие.

– Почему ты оставила фамилию Гусман?

– Сначала из-за Яары. А потом мне стало все равно.

– Отец у него вполне приличный.

– Да. Леона я люблю. Он до сих пор звонит мне на каждый праздник.

– Сейчас половина седьмого. В котором часу она исчезла?

– В половине девятого утра.

– То есть освещение было примерно такое, как сейчас?

Ей очень хотелось показать себя полезной и наблюдательной помощницей детектива.

– Пожалуй, было чуть светлее.

– Ты видишь парня, который подрезает изгородь?

– Это Юрий. Он тогда здесь не работал.

– Если бы я не спросил, ты обратила бы на него внимание?

Она сосредоточилась и закрыла глаза. К счастью, я не принадлежу к тому типу мужчин, которые, стоит девушке закрыть глаза, начинают пялиться на нее, чтобы выяснить, носит ли она лифчик.