Генералы французской армии конца XVIII – начала XIX вв.: от Вальми до Ватерлоо и… не только! Книга третья: от Ержмановского до Лаюра

Трижды кавалер орд. Почетного легиона (Легионер – 11 декабря 1803 г., Великий офицер – 14 июня 1804 г. и Знак Большого Орла – 2 февраля 1805 г.) служил родине 21 год 10 месяцев и 28 дней, дослужившись до генерала за 8 лет и был трижды тяжело ранен в голову.

Его имя высечено в камне Триумфальной арки и увековечено в названии одной из улиц Парижа.

Жюно, Жан-Андош, по прозвищу «Буря или Ураган» мальчишкой ушел добровольцем в волонтерский драгунский батальон Кот-д`Ора.

С началом войны он сражался и на севере, и юге Франции. Благодаря отчаянной храбрости юный смельчак быстро пробился в старшие сержанты и уже в 18 лет командовал отрядом Национальной гвардии, по путно заработав первую тяжелую травму головы от сабельного удара. (Его еще дважды серьезно ранят именно в голову, что трагически скажется на его умственном здоровье!)

Только-только подлечив голову, он снова в строю, сражается при осаде Тулона, где обращает на себя внимание Наполеона своей беззаботной, веселой отвагой. Вскоре Бонапарт сделал сержанта Жюно своим адъютантом за… хороший почерк. С тех пор на много лет он стал одним из самых близких друзей Наполеона.

Стремительный, пылкий Жюно, по прозвищу «Буря», участвовал во всех важнейших кампаниях и, пользуясь доверием Наполеона, быстро поднимался по служебной лестнице: в Итальянской кампании он – полковник, в Египетском походе – генерал, в 31 год – дивизионный генерал и первый генерал-адъютант Бонапарта, в начале консульства Наполеона – губернатор Парижа, в 34 – герцог д`Абрантес и генерал-полковник гусар – выше только маршал!

Маршалом тогда когда это произошло с почти всеми его «братьями по оружию» (скорее, «коллегами по ремеслу»: среди генералитета и маршалата Бонапарта мало кто дружил друг с другом!), он так и не стал! То ли не хватило таланта, то ли мнительный Бонапарт не простил ему, что именно Жюно по-дружески первым (по глупости?) сообщил Наполеону об изменах его обожаемой супруги Жозефины в Париже, пока он воевал в далеком Египте, то ли еще что-то… Посчитал себя обойденным с маршальством и слишком бурно выражал по этому поводу свое недовольство и оказался в опале.

Правда, на губернаторском посту он пробыл недолго, поскольку был снят из-за «излишеств», после чего формировал сводно-гренадерские полки для Удино для кампании 1805 г.

Затем опять оказался губернатором Парижа (и снова снят по той же причине, что и ранее), попал под влияние Каролины Бонапарт, неудачно «воевал» в Португалии.

Судьба его драматична: ему не повезло с женой. Вышедшая за него замуж в 16 лет Лаура Пермон и позже ставшая по мужу герцогиней д’Абрантес, оказалась… нимфоманкой, причем в острой форме! В числе ее амурных побед оказался и чуть ли не самый известный ловелас той поры посол Австрии Меттерних, делавший детей направо и налево знаменитым современницам. Расстроенный Жюно из чисто патриотических соображений пожаловался на ветреную супругу императору и получил весьма доходчивый ответ: «Если бы мне пришлось мстить за всех рогоносцев моего двора, у меня не было бы времени заниматься делами Европы!»

…Кстати, жена Жюно, пресловутая герцогиня д’Абрантес, вошла в историю не только тем, что в ее постели побывали многие знаменитости наполеоновской эпохи (либо она побывала в их постелях), но и многотомными мемуарами, дающими очень сочную (порой по-женски эмоциональную, даже желчную) картину быта и нравов той поры…

Участь рогоносца Жюно трагична: после тяжелых ранений в голову он не смог восстановиться и потерялся среди других военачальников, так и оставшись всего лишь генералом.

Повторимся: он провалился в Португалии, где впрочем, мало кто из наполеоновских военачальников набрал «вистов». А во время похода Наполеона в Россию в 1812 г. его за неудачные действия и вовсе удалили из армии. А ведь в бою при Валутиной Горе близ Смоленска у него был прекрасный шанс получить заветный бархатный жезл маршала Франции. Сам Мюрат настойчиво советовал Жюно не мешкать и навалиться на отступающих русских всеми имеющимися силами: «Маршальский жезл уже почти твой! Русские пропали! Вот прекрасный случай. Удача сама идет к тебе в руки!» Впрочем, тогда под Валутиной Горой немало обстоятельств было не в пользу «Бури». Тем более, что «Буря» уже был не тот, что в годы лихой молодости под Тулоном, в Итальянском походе и в Египте, когда на пару с тем же Мюратом он бесстрашно врезался во вражеский строй, лихо рубя направо и налево! Время Жюно ушло безвозвратно. Теперь «Бурю» отличали вялость и апатия. С такими «показателями» маршальство ему не «светило». Раздосадованный неумехой Жюно, император вечером того дня зло буркнул своему генерал-адъютанту Раппу: «Ну, все! „Буря“ окончательно распрощался с надеждой на маршальство!» «Топтание» на месте под Бородино лишь поставило точку над «i», что впрочем, опять-таки имеет кое-какие объяснения, как объективные, так и субъективные. Всю ретираду из Москвы шел с остатками своего корпуса в голове авангарда.

После завершения рокового похода в Россию, император отправил «Бурю» в глубокий тыл: сначала он – генерал-губернатор Иллирии, потом – его «переводят» в имение его отца. Именно там явственно проступают признаки серьезного психического расстройства: появился на высокопоставленном приеме в Иллирии «в чем мать родила», но при всех своих наградах. Жюно не выдержал опалы и, оказавшись на своей родине (в Бургундии) 29.6.1813 г., покончил жизнь выбросившись из окна то ли в состоянии чрезвычайно глубокой душевной депрессии, то ли в припадке безумия, то ли из-за запущенного… сифилиса (третьей степени), о котором ходили слухи!?

Жюно, Жан Андош по прозвищу «Буря или Ураган» (фр. Junot la Temp?te) (24 сентября 1771, Бюсси-ле-Гран, пров. Бургундия – 29 июля 1813, Монбар, департ. Кот-д’Ор) – дивизионный генерал (1801?), генерал-полковник гусар (6 июня 1804 г.), герцог д`Абрантес (15 января 1809 г.) был на два года моложе Бонапарта.

Один из первых и близких соратников генерала Бонапарта родился и вырос в крошечном городке Бюсси-ле-Гран, что в 60 км от Дижона – столицы старой Бургундии.

Его отец был крестьянином, сильно поднявшимся на торговле лесом на «мутной революционной волне». Он хотел, чтобы его младший сын (в семье было трое детей, причём, Жан Андош был третьим по счету) получил хорошее образование, желательно юридическое, и стал известным и уважаемым человеком. Служба в армии для детей мещанского сословия до Революции 1789 г. не была обязательной, а потому ничто не мешало Жюно-старшему реализовать свой замысел в отношении сына. После недолгого обучения на дому он отправил Жана Андоша в коллеж городка Шатийон-сюр-Сен, где тому предстояло изучать историю, античную и французскую литературу и другие предметы.

Там Жюно познакомился с Мюироном (впоследствии ставшим адъютантом Наполеона и погибшим в сражении на Аркольском мосту в 1796 г., где он получил смертельное ранение картечью, прикрывая телом своего генерала) и будущим маршалом империи Мармоном. Жюно и Мюирон, преисполненные революционным пылом, бросив учёбу, записались 1 сентября 1791 г. волонтёрами в драгуны Национальной гвардии, формировавшуюся в департаменте Кот-д’Ор.

Франция объявила войну Австрии, которая за два месяца до этого объединилась в военный союз с Пруссией. Батальон Жюно в июле того же года был отправлен в Северную армию, где бургундец со странным именем Андош очень скоро снискал себе славу отчаянного храбреца. Не прошло и двух месяцев после прибытия на передовую, как товарищи по оружию избрали юного смельчака сначала сержантом, а затем и старшим сержантом и уже в 18 лет он командовал отрядом Национальной гвардии.

Все шло хорошо, пока Жюно не получил серьёзного ранения в бою при Глизюэле (11 июня 1792 г.) – сабля австрийского кавалериста чуть не раскроила ему череп. (Его еще не раз серьезно ранят именно в голову, что трагически скажется на его умственном здоровье!) В госпитале, однако, неугомонный Жюно надолго не задержался. Едва-едва его рана зарубцевалась, он тотчас отправился на фронт.

В конце 1792 – первой половине 1793 г. Фортуна отвернулась от французов: Северную армию вытеснили к бельгийской границе и, в конечном итоге, принудили к капитуляции. Батальон Жюно перебросили вначале в армию Восточных Пиренеев, а затем направили под Тулон.

Там и случилась первая встреча будущего покорителя Европы с Жюно, когда Наполеону потребовался писарь, и ему порекомендовали отважного бургундца по фамилии Жюно, который обладал каллиграфическим почерком. Сразу после того, как он закончил писать продиктованный приказ, ядро, пущенное с вражеской позиции, ударило в батарейный вал и засыпало и его, и ту бумагу, которую он составлял. Отряхнувшись, Жюно якобы воскликнул: «Нам повезло! Теперь не надо посыпать чернила песком». Бонапарт, восхищенный беззаботной, веселой отвагой «писаря», сделал его – старшего сержанта – своим адъютантом за… хороший почерк. С тех пор на много лет он стал одним из самых близких друзей Наполеона.

После Тулона, произведённый в лейтенанты, Жюно вместе с Мармоном поддерживал Наполеона в тяжелые для него времена 1795 года, сопровождал его во время славной Первой Итальянской кампании 1796—97 гг. Он стал первым вестником победы, которого Наполеон отправил в Париж с захваченными у неприятеля знамёнами.

Именно он сопровождал супругу генерала, Жозефину, из французской столицы в Милан. В поездке у Жюно завязался роман с компаньонкой Жозефины, однако Жозефина помешала их отношениям.

3 августа 1796 г. в ходе сражения при Лонато Жюно, преследуя неприятельский отряд улан под командованием полковника Бендера, был окружен вражескими конниками, сбит с лошади и поражён шестью (!) сабельными ударами в голову (!), которые впоследствии послужили причиной его трагической гибели! Только-только подлечив голову, он сражался в битвах при Арколе и Тальяменто.

В 1798 99 гг. Жюно участвовал в Египетском походе. 9 января 1799 г. Бонапарт произвёл его в бригадные генералы (окончательно он был утверждён в этом звании лишь 27 июня 1800 г.), а на следующий день назначил командующим французскими войсками на Суэце.

Именно Жюно сообщил Наполеону о неверности его жены Жозефины, что по мнению некоторых историков, Бонапарт так и не смог простить своему лучшему другу.

В сражении при Назарете 30 июня 1799 г. во главе 300 солдат Жюно отразил атаку 10-тысячного авангарда турецкой армии и лично зарубил сына Мурад-бея (так называемая «Вторая битва при Назарете»). Также бесстрашно он крушил врага при Абукире, Александрии, Яффе.

Помимо сражений, Жюно «отличился» тем, что вызвал на дуэль генерала Ланюсса, позволившего себе непочтительное высказывание в адрес Наполеона. В ходе этой дуэли «Буря» пострадал за друга-покровителя, получив тяжёлое ранение в живот.

В начале января 1800 г. Жюно покинул берега Северной Африки, но его надеждам на скорейшее возвращение во Францию не суждено было сбыться. Корабль, на котором он плыл на родину, был захвачен англичанами, а сам Жюно и его адъютант Лаллеман попали в плен.

Лишь 14 июня, в то время когда Первый консул сражался при Маренго, Жюно прибыл в Марсель.

Итак, стремительный, пылкий Жюно участвует во всех важнейших кампаниях и, пользуясь доверием Наполеона, быстро поднимается по служебной лестнице: в Итальянской кампании он – полковник, в Египетском походе – бригадный генерал,в 31 год – дивизионный генерал и первый генерал-адъютант Бонапарта, в начале консульства Наполеона – в 1801 г. – он занял должность коменданта Парижа, 6 июня 1804 г. Жюно получил почётный чин генерал-полковника гусар (выше только маршал!), в 34 – герцог д`Абрантес!

Маршалом тогда когда это произошло с почти всеми его «братьями по оружию» (скорее, «коллегами по ремеслу»: среди генералитета и маршалата Бонапарта мало кто дружил друг с другом!), он так и не стал! То ли не хватило таланта, то ли мнительный Бонапарт не простил ему, что именно Жюно по-дружески первым (по глупости?) сообщил Наполеону об изменах его обожаемой супруги Жозефины в Париже, пока он воевал в далеком Египте, то ли еще что-то… Андош посчитал себя обойденным с маршальством и слишком бурно выражал по этому поводу свое недовольство и оказался в опале.

Правда, комендантствовал он недолго, поскольку был снят из-за «излишеств», после чего формировал сводно-гренадерские полки для Удино для кампании 1805 г..

В марте 1805 г. Бонапарт направил его послом в Португалию. В качестве одной из причин отправки Жюно из Парижа, вполне могло стать недовольство Наполеона его женой – Лаурой Пермон, которая вела крайне расточительный образ жизни и активно участвовала в придворных интригах.

Не секрет, что личная жизнь Жюно-«Бури» – драматична: ему не повезло с женой!

Рассказывали, что вышедшая за него замуж в 16 лет, талантливая, очень цепкая, крайне сметливая и честолюбивая Лаура Пермон и ставшая по мужу герцогиней д’Абрантес, оказалась… нимфоманкой, причем, в остро-открытой форме! В числе ее амурных побед оказался и чуть ли не самый известный ловелас той поры посол Австрии Меттерних, делавший детей направо и налево знаменитым современницам. Расстроенный Жюно из чисто патриотических соображений пожаловался на ветреную супругу императору и получил весьма доходчивый ответ: «Если бы мне пришлось мстить за всех рогоносцев моего двора, у меня не было бы времени заниматься делами Европы!»

…Кстати, жена Жюно, пресловутая герцогиня д’Абрантес, вошла в историю не только тем, что в ее постели побывали многие знаменитости наполеоновской эпохи (либо она побывала в их постелях), но и многотомными мемуарами, (д’Абрантес. Записки герцогини д’Абрантес. М., 1836.), дающими очень сочную (порой, по-женски эмоциональную, даже желчную) картину быта и нравов той поры…

«Ссылка» длилась недолго, ибо уже 1 декабря, накануне сражения при Аустерлице, Жюно прибыл в ставку Наполеона в Моравии. Во время «Битвы трёх императоров» Жан Андош находился рядом с Бонапартом, выполняя функции его первого адъютанта.

Затем опять оказался губернатором Парижа, попал под влияние Каролины Бонапарт зимой 1806/07 г., когда Наполеон был в походе по Пруссии и Польше. Сдуру вляпался в дворцовую интригу коварной сестрички императора, которая надеялась его использовать, чтобы обеспечить за собой и ее мужем Мюратом первую роль в случае смерти императора на поле боя. Наполеон, возвратившись в Париж невредимым, устроил Жюно головомойку и лишил своего давнего товарища расположения.

2 августа 1807 г. Наполеон, чтобы пресечь роман Жюно со своей сестрой Каролиной Мюрат, отправил «Бурю» в Байонну, где ему надлежало стать во главе II-го Жирондского Обсервационного корпуса. 18 сентября он по приказу императора перешёл со своим 25-тысячным корпусом реку Бидассоа и вступил в Испанию. За завоевание Португалии и взятие Лиссабона 15 января 1809 г. он получил победный титул герцога Абрантеса (фр. duc d’Abrant?s). 1 февраля 1808 г. Наполеон назначил новоиспеченного героцга генерал-губернатором Португалии. Симпатии португальцев к французам очень скоро сменились недовольством, постепенно вылившимся в партизанскую войну, которая стала доставлять французским оккупационным властям массу неприятностей.

6 августа 1808 г. отменно экипированный и обученный 20-тысячный экспедиционный корпус под командованием А. Уэллсли (будущего герцога Веллингтона) высадился на португальском побережье в устье реки Мондегу. 21 августа 1808 г. англичане и французы сошлись в решающей битве у Вимейру. Жюно решительно атаковал позиции англичан, но потерпел поражение (при этой атаке англичанами была впервые применена шрапнель) и отступил к Торриш-Ведраш. 30 августа, видя безысходность сложившегося положения, он подписал конвенцию в Синтре, по которой от него требовалось освободить Португалию, а англичане взамен обязались перевезти его войска со всем оружием, знаменами и багажом во Францию.

Подобных «капитуляций» военная история ещё не знала.

Тем не менее, прибыв в Париж, Жюно подал в отставку, которая не была принята. Наполеон отправил генерала командовать VIII корпусом, сформированным для нового похода в Португалию. 17 декабря перед герцогом д’Абрантес, поставили новую задачу: ему предстояло захватить Сарагосу. Этот город, в конечном итоге, был взят маршалом Ланном, которого недовольный задержкой Наполеон назначил руководить осадой вместо Жюно.

7 апреля «Буря» вернулся во Францию, где до июня восстанавливал силы и лечился в Тиволи, а затем уехал в родную Бургундию.

Помимо неудач в Португалии и Испании столь же невразумителен Жюно оказался на Рейне, когда в ходе Австрийской кампании 1809 г. 17 июня получил должность командующего резервной армией в Нюрнберге. Части этой армии по приказу Наполеона выполняли различные задачи, и Жюно, оставшийся фактически с одной дивизией и не поддержанный войсками Жерома Бонапарта, не смог остановить продвижение войск генерала Кинмайера в боях при Гефресе и Бернеке.

9 ноября он был отозван в Париж.

2 февраля 1810 г. Жюно вновь вернулся в Испанию, к своему VIII корпусу и наряду с маршалом Неем и генералом Ренье, находился в подчинении у маршала Массены, назначенного командовать французскими силами на Пиренейском театре военных действий. 16 сентября того же года, после ряда сражений в Испании (наиболее крупным из которых стала битва за Сьюдад-Родриго), корпус Жюно перешёл границу Португалии. Дивизии генералов Солиньяка и Клозеля, входившие в состав его корпуса участвовали в преследовании отступавших после сражения при Бусако (27 сентября 1810 г.) английских войск, а также отличились при взятии крепости Собрал (11 октября 1810 г.). До конца года армия Массены «топталась» возле Торриш-Ведраш, где герцог Веллингтон сумел хорошо окопаться и не давал французам ни малейшего шанса выбить его с занимаемой позиции. 19 января 1811 г. генерал Жюно был ранен при Рио-Майор во время перестрелки на аванпостах: одна из пуль попала ему прямо в лицо, сломав нос и пробив щеку. После того, как весной 1811 г. корпус Жюно был распущен, он, в конце марта смог, наконец, вернуться во Францию.

Кампания в России, ставшая последней в его карьере, началась для Жюно 28 июля 1812 г., под Оршей, когда после «дезертирства» короля Жерома Бонапарта, он был назначен командиром VIII (Вестфальского, отнюдь не самого боевитого!) корпуса Великой армии. Жюно вел себя апатично, испытывая приступы психической болезни.

Так, принято считать, что в боях при Валутиной Горе близ Смоленска у него был прекрасный шанс получить заветный бархатный жезл маршала Франции. Сам Мюрат настойчиво советовал Жюно не мешкать и навалиться на отступающих русских всеми имеющимися силами: «Маршальский жезл уже почти твой! Русские пропали! Вот прекрасный случай. Удача сама идет к тебе в руки!» Узнав о промахе его бывшего дружка, Наполеон в сердцах воскликнул: «Жюно упустил русских. Из-за него я теряю кампанию».