Кай

Надеюсь, я не сделал ничего плохого.

– Руэри, – обращается к внуку.

Тот сразу вскакивает с места и выходит в коридор. Пока Мария перекладывает еду в пластиковую одноразовую коробку, а затем в пакет, Руэри возвращается обратно, неся в руке толстую книгу. Протягивает мне. На синей обложке белыми буквами написано: «Самоучитель для игры на гитаре».

– Бери, – говорит Мария, передавая мне пакет с завтраком. – Мой муж играл на гитаре. Их дед, – кивает в сторону близнецов. – У них такого таланта нет, а мне не хочется, чтобы инструмент сгнил. Аерина будить не будешь?

– Не стоит. Пусть спит.

С благодарностью забираю угощение и очередной подарок. Прощаясь с семьей Аерина, выхожу на улицу и бреду по направлению к своему временному – до совершеннолетия – дому. Накрапывает мелкий дождь. Резиновая подошва кед не спасает от холода земли, порывы ветра становятся сильнее. Накидываю на голову капюшон толстовки и поднимаю глаза к тучам. Будет ли сегодня еще одна буря?

С такими мыслями дохожу до своего дома. Он небольшой и по виду больше напоминает старую коробку, нежели жилое помещение.

Минуя заросший двор, где стоит ржавый пикап без двух колес и мотора, добираюсь до лестницы со сгнившими ступеньками. Перешагивая через дыру в одной из них, поднимаюсь к покосившейся двери. Чтобы ее открыть или закрыть, приходится прикладывать усилия. Захожу внутрь дома. Как всегда, пахнет спертым воздухом. Направляюсь в свою комнату, отшвыривая носком кед попадающиеся на пути выпотрошенные письма, пустые банки из-под газировки, чеки об оплате продуктов. Сколько ни убирайся, все вернется в прежнее состояние.

Прислоняюсь спиной к двери своей комнаты и сползаю по ней. Опускаю гитару на колени. Моя комната не такая, как у Аерина. Она пустая, холодная, безжизненная. Здесь нет кровати. Вместо нее матрас, застеленный простыней. Поверх брошено одеяло с подушками. Учебники аккуратной стопочкой сложены на полу. В комоде, таком же старом, как стол Аерина, лежит вся немногая моя одежда.

Через окно, на котором глубокая трещина, чем-то напоминающая мой шрам, смотрю в небо. «Дом, милый дом» – произношу тихо, почти беззвучно, и закрываю глаза, вдыхая знакомый запах старого помещения.

Октябрь

Я сложил руки на парте и опустил на них подбородок, увлеченно наблюдая за ерзаньем Аерина на стуле. Сегодня он особенно чем-то возбужден. Погрызенный со всех сторон карандаш, скинутый его локтем еще в начале второго урока, так и остался валяться под ногами. Изредка Аерин наступает на него подошвой своих кроссовок и перекатывает по полу.

Минутная стрелка в часах, висящих над классной доской, прекратила свой бег еще позавчера, но никто особо не придал этому значения, словно так и должно быть. Учитель в очередной раз остановился около парты Аерина и, не отвлекаясь от чтения пьесы, тонкой тетрадкой ударил единственного в классе рыжего ученика, когда тот в пятый раз попробовал всем корпусом повернуться в мою сторону.

Считая капли моросящего дождя, которые, играя друг с другом, наперегонки скатывались по гладкой поверхности оконного стекла, я втянул носом воздух, надеясь уловить в нем аромат далекого леса вместо приевшегося запаха мела и пыли.

Чуда не случилось.

Ерзанье Аерина усилилось. Я вздохнул. Пока учитель повернулся спиной к классу, чертя на доске инициалы автора, рыжее беспокойство улучило момент, чтобы отвлечься на меня. Зеленые глаза, искрящиеся от восторга, попытались передать накопленные под черепной коробкой мысли. Напрасный труд.

Вдохновленный предстоящим знакомством учеников с новым текстовым произведением, учитель не сразу заметил странные попытки Аерина установить телепатическую связь. Длилось это недолго. Занесенную тетрадку над взлохмаченной головой нерадивого ученика остановила противная трель звонка, извещающая об окончании еще одного школьного дня. Счастливый Аерин показал мне язык и тут же схлопотал от учителя очередной легкий удар вышеупомянутой тетрадкой по макушке. Ничуть не расстроившись, рыжий мальчишка схватил свой рюкзак и, быстро забросив туда учебник с письменными принадлежностями, метнулся ко мне.

Я нарочно медленно собирался, кожей ощущая исходящее желание от Аерина как можно быстрее поделиться последними новостями. Бережно сложил свои немногочисленные пожитки в тканевую сумку, перекинул ее широкий ремешок через плечо, затем, поправив, двинулся к двери, готовясь на ходу выслушать нескончаемый поток слов от Аерина.

– Я нашел тебе группу! – с восторгом выпалил он и замер посередине школьного коридора, дожидаясь моей реакции.

Я безразлично пожал плечами, продолжая путь. Этот жест, нередкий в нашем общении, Аерин спустя месяц научился правильно растолковывать.

– Ребятам нужен гитарист, – торопливо начал пояснять он. – Я сказал, что у меня есть один на примете.

Кажется, до меня начало постепенно доходить, к чему клонит это рыжее бедствие.

– Что скажешь? – продолжал он допытываться, догоняя меня.

Зеленые глаза лучились счастьем. Интересно, сколько оптимизма вмещает в себя его худое тело?

– Скажу, что не умею играть на гитаре, – хмуро говорю, направляясь в сторону выхода.

Аерин следует за мной, не оставляя попыток навязать свою идею. На улице заметно похолодало. С деревьев слетают последние яркие листья, до безобразия оголяя ветви. Кутаюсь в тонкий шарф, спасая горло от коварной ангины.

– Кай, это отличная возможность, – ничуть не смущаясь моего предыдущего высказывания, продолжает Аерин, прекрасно зная, что все его фразы, как бы ни притворялся получатель, все равно достигают пункта назначения.

Его просто невозможно ни слушать, ни слышать. Он врывается в мои мысли и каким-то недостижимым для меня образом, словно щелчком, переключает на себя все внимание, оказываясь ведущим в моей голове. Прячу руки в карманы своей нелепой серой куртки, купленной тетей на распродаже подержанных вещей. Перебираю ногами, мечтая как можно скорее оказаться в тепле собственной комнаты. Под ногами шуршит гравий.

– Я слышал от твоей тети, что психолог, у которого ты проходишь лечение, посоветовал тебе больше общаться с людьми. Ты ведь именно по этой причине ушел с домашнего обучения, – Аерин старается понизить голос до шепота. – Ну, пожалуйста, Кай, я обещал, – просит чуть громче.

Я показательно закатываю глаза. Этот рыжий мальчишка успел добраться и до тети, и до дома, и даже оказался в комнате, нисколько не смущаясь ни мусора, ни нищеты моей так называемой семьи. И все это за какой-то месяц нашего с ним знакомства.

– Кай? – в голосе очередная просительная интонация.

Аерин старается поймать мой взгляд, но я специально отвожу глаза в сторону. Из его рта вырывается пар, устремляясь вверх. Наблюдаю за полетом быстро рассеивающегося облачка, понимая, что проиграл этот бой. Очередная битва закончилась не в мою пользу. В принципе мне должно было плевать на то, что и кому он обещал. Но это в теории. На практике почему-то получается совсем иначе.

– Учти, я не мастер игры на гитаре, – говорю раздраженно.

– Я видел порезы и мозоли на твоих пальцах, – осторожно замечает Аерин.

Их сложно не заметить. Вот уже месяц как я по самоучителю каждый день учусь играть на подаренном мне Аерином и его бабушкой инструменте, пытаясь своими кривыми пальцами заставить струны звучать менее фальшиво.

– Куда двигать? – задаю вопрос, надеясь управиться со всем как можно быстрее.

– Просили прийти с гитарой.

Так и хочется ляпнуть что-то в ответ, но вместо этого привычно прикусываю язык.

* * *

– Это тут, – радостно сообщает Аерин, показывая рукой.

Мы стоим перед старым открытым гаражом, в котором уже находятся трое парней. Один из них, чуть выше меня и стриженный «под ежик», почти мой ровесник. Почти, потому что его точного возраста я не знаю. Известно только то, что он учится в параллельном классе. Двое других мне не знакомы.

– Я привел! – кричит Аерин, размахивая левой рукой для привлечения внимания.

Вздрагиваю. Никак не могу привыкнуть к его несдержанности. Кошусь на довольную физиономию. Он так и светится от счастья. Лисьи глаза с какой-то непонятной для меня гордостью смотрят на небольшую компанию.

Самый высокий парень, ростом под два метра, встает с металлического ящика и подходит ближе. Рассматривает меня с головы до ног. Я в отместку изучаю его. На нем синяя толстовка с капюшоном и черные джинсы. Вся одежда болтается на тощем теле. Каштановые волосы чуть ниже плеч слегка вьются на концах, карие глаза внимательно оценивают кандидата на роль будущего гитариста, курносый нос втягивает воздух, еле заметно раздувая ноздри. Наконец парень встречается со мной взглядом и дружелюбно улыбается.

– Йенс, – представляется, протягивая руку для пожатия.

– Кай, – киваю, еще глубже пряча пальцы в карман куртки.

Йенс недоверчиво смотрит на меня, затем переводит взгляд на Аерина.

– У него гаптофобия, – поясняет тот, заливаясь краской и выпячивая грудь вперед.

Он что, хочет меня защитить от возможных нападок со стороны? Чувствую себя не в своей тарелке. Аерин, который ниже меня, выглядит воинствующе и вместе с тем немного нелепо. Борюсь с желанием схватить его за воротник серого пальто с черными заплатками на локтях и оттащить в сторону. Молчание затягивается. К нам подтягиваются остальные.

– А это что? – наконец спрашивает Йенс.