и всё пытаюсь по осколкам
восстановить разбитый образ.
Двор, утопающий в зелени
Двор, утопающий в зелени,
звонкие игры ребячьи.
звуки трубы, виолончели,
вопли скрипки кошачьи, —
музыкальное общежитие,
тубы сверкает медь,
крики девичьи, птичьи…
как в детстве хотелось петь!
Мир, оглушающий звуками,
мир, ослепляющий красками,
почему-то затмился муками,
замутился мелкими дрязгами.
О каком говорить изгнании?
Выдумать ад искусственный?
Человек приходит в сознание,
кофе пьёт, идёт на собрание —
нормальный, в меру бесчувственный.
Случайное откровение
его из себя не выводит,
поскольку одно мгновение,
как положено, мигом проходит.
Но если у нас на спасение
надежда осталась из ада,
то это – лишь потрясение
от слова, музыки, взгляда…
Привкус детства
Отечество – как привкус детства
как чай вприкуску во дворе,
где заявлял права наследства
петух сварливый на заре.
Мир только щурился спросонок:
столь ослепительна трава,
у липы в буклях голова,
и день, как детский голос, звонок.
Впадает жизнь в своё начало,
и на другом материке
на непонятном языке
услышишь: «На колу мочало».
1990
Все начинается с печенья
с пылинки очень дальних стран —
ты выплываешь из забвенья,
пока туманится стакан.
Нет, не иголку в стоге сена
нащупываешь наугад —
дай, Боже, вызволить из плена
полуистлевший аромат.