Проклятье из Тридесятого царства

– Кто вы такие и почему явились ко мне без разрешения? – сурово спросила девушка.

– Мы прибыли со стороны моста. Я Фил, а это мой друг – Хан. Извините, мы думали, здесь никто не живет.

– А-а-а, ясно, – девушка явно решила сменить опасение на милость. – Что ж, будьте моими гостями. Меня зовут Алена, но все зовут меня Аленушкой.

– Вы здесь живете? – удивился Филипп.

– Нет, это дом моей матери, Яги. Ее гости – мои гости. Если бы не я, вы бы здесь околели. Здесь давненько никого не было.

– Не знал, что у Яги есть дочь… – сказав это, Фил с прищуром уставился на Аленушку, – Хотяяя… В сказке «Огонь, вода и … Медные трубы» была.

– Много ль тебе известно! – фыркнула Аленушка. – Вы ничего не знаете о нашем царстве!

– Простите, мой друг не хотел Вас оскорбить, Аленушка. Он, просто, в шоковом состоянии и сам не знает, что за бред несет, – поспешил вмешаться Хан. – Спасибо, что приняли нас, как своих гостей.

Аленушка улыбнулась:

– Так он у вас хворый? Быть по-вашему, прощу на первый раз. Более никаких вопросов.

Аленушка прошла в избу и села на скамью:

– Пора навести тут порядок.

Девушка поманила пальцем метлу, которая тут же к ней подлетела. Аленушка что-то нашептала ей, и та принялась вертеться по всей избе, поднимая доисторическую пыль столбом. Щелчок пальцами – вмиг загорелся огонь в печи, запахло теплом. Послышался шум откуда-то со стороны дальнего угла – старый ушат наполнился водой и пеной. Алена подошла и вынула из него чистую посуду и бережно расставила на столе, заботливо вымытом метелкой. Затем, взяла ушат и расплескала всю воду по избе, едва не задев парней, которые вовремя успели пригнуться и зажмуриться. Открыв глаза, он увидели перед собой совершенно другой интерьер: чисто, уютно, тепло. В печи потрескивал огонь, в помещении пахло мылом и свежевыглаженным бельем.

– А сейчас, – командным тоном начала Аленушка, – вам нужно немедля отправиться в баню. В нашем царстве баня – это обязательный ритуал для гостей, прибывших из другого мира.

– Вот так сразу? Мы только пришли, а нас уже послали, – обиделся Хан. – У нас много вопросов и нам нужна помощь.

– Хан, ты что, забыл, зачем мы сюда пришли? – Фил ткнул его в бок. – Ну, вспоминай: Маша, банные принадлежности… Давай позже с вопросами разберемся.

– О! Баня! Давненько не парился! – воскликнул Хан.

– За дверью, – указала рукой Аленушка, – вот не забудьте, – сказала она, и, внезапно, на столе появились полотенце, гребешок и мочалка, похожая на щетку – все это, разумеется, в двойном экземпляре.

– Мойтесь хорошенько, чтоб от вас не разило зловониями вашими.

Друзья открыли дверь, ведущую в баню.

– Фил от меня воняет, скажи честно?

– Нет, я бы сказал. А от меня?

– Нет. Че она к нам придралась с порога? – обиделся Хан.

Как только дверь, ведущая в баню, щелкнула за спиной у ребят, Хан добавил:

– Ой, не нравится мне эта Аленушка… Нутром чую, Фил, что-то здесь не так.

Глава 8. Сонный плен

Фил и Хан пытались в темном свете фонаря, стоящего в выемке под потолком, разглядеть помещение бани. Вернее, пока это был только предбанник – маленький и узкий, явно нерассчитанный на двоих. Свеча за стеклом фонаря неспокойно трепыхалась и ничего подозрительного не раскрыла: стены, скамейка и еще одна дверь, но гораздо меньше в высоту. Ребята сняли с себя одежду, взяли с собой только врученные Аленой предметы. «Ну-ка, – сказал Фил, потянувшись за фонариком, – иди-ка сюда». Вооружившись светом, друзья пригнулись и вошли в саму баню. Открыв дверь, на них повалили ароматные клубы пара. Что это? Чабрец? Когда облако стало чуть менее плотным, ребята смогли разглядеть картину хоть и вполне предсказуемую, но весьма очаровательную: в крохотном помещении с низким потолком все стены были черными от копоти, две деревянные полки для сидения располагались друг напротив друга, а между ними, чуть ближе к противоположной стене, стояла бочка с водой. В углу находилась печь-каменка, приветливо подмигивающая красным светом из-за решетчатого заслона. Весь пол устлан еловыми ветками, утрамбованными так, что ступать по ним было совсем не больно, а даже приятно.

Запах хвои, чабреца, тихое потрескивание дров, горячий пар и прохладная вода – все это расслабляюще действовало на Фила и Хана. Как будто ничего и не было, они где-то в Москве парятся в свое удовольствие и завтра не надо спешить ни на какие пары, завтра – суббота. Мысли уходили далеко-далеко за пределы маленького теплого помещения. Хотелось думать только о еде и мягкой кровати… Еще бы! Ведь сейчас, примерно, три часа ночи.

– Сейчас бы чаю… – лениво протянул Фил. – и бабушкиных блинов…

– Угу, – ответил Хан, не открывая глаз.

– Попросим у Алены самовар? Думаю, наверняка, у нее есть, а если и нет – наколдует.

– Сейчас, еще минут пять давай посидим, окей?

– Ага, вот и поговорим с ней за чашечкой чая. Пусть расскажет нам об этом месте, стране или что это вообще такое. – говоря это, Фил словил себя на мысли, что избегает говорить вслух само словосочетание «Тридесятое царство», как нечто потустороннее, чужеродное. Хотелось все, что его сейчас окружает, уместить в понятие «нормальное». Если ты чего-то вслух не произнес, значит – этого и нет. Но, вместе с тем, он чувствовал себя героем любимых книг, которыми так любил зачитываться и это придавало ему ощущение уверенности и даже, в какой-то степени, крутости. Все это тешило его самолюбие так, будто уже достиг цели всей своей жизни. Это была как раз та ситуация, когда ты не понимаешь, сбывшаяся безумная мечта – это хорошо или плохо? Может, не все желания должны воплощаться в реальность? Возможно, некоторые мечты нужны только для того, чтобы вдохновлять нас?

– А меня вот совесть мучает, – сказал Хан, – вместо того, чтобы Машу искать, мы вот в баньке паримся… Но, с другой стороны – как-то и хрен бы с ней. Не могу определиться, что для меня сейчас важнее. Я будто проваливаюсь в яму блаженства…

Фил ничего не смог ему ответить насчет Маши, так как провалился вместе с другом в ту же «яму».

Друзья снова молчали, думая каждый о своем.

Вдруг резко тишину прервал глухой щелчок.

– Ау, Хан! Больно же! – хоть и шепотом, но довольно резко возмутился Филипп.

– Что? Я ничего не… Ай, больно же! Не смешно, ты мне чуть в глаз не попал!

Открыв глаза, ребята посмотрели друг на друга: Хан потирал щеку, а Фил – лоб.

Опять что-то щелкнуло.

– Ай, блин! – Фил потер живот. – Что это?

Парень наклонился и подобрал довольно крупную деревяшку:

– Откуда это, Хан?

– Это не я, клянусь.

Следующая деревяшка прилетела Хану прямо в лоб, издав глухой звук.

Парень взвыл от боли.

– Как ты? Ты видел, откуда летела? – обеспокоено спросил Фил.

Хан молча поднял руку и ткнул пальцем в сторону печи.

– Кто здесь? Выходи!