Левый берег Стикса

– А кто просил ее?

– Ей звонил из Германии наш сотрудник, который теперь сопровождает вашего мужа.

Да, похоже, все становилось на свои места. Вымысел становился явью, сказка – былью. Лукьяненко смотрел на нее даже с некоторым любопытством, как натуралист на диковинную бабочку, приколотую булавкой к картонному листу. Бабочка еще шевелит крыльями? Ну что ж… Это ненадолго.

– Так что звонить никуда не нужно, Диана Сергеевна. Отдыхайте, занимайтесь с детьми. Если вам не трудно, сделайте для нас чай и бутерброды, ничего больше!

«Вот был бы стрихнин», – мелькнуло у Дианы. Но стрихнина, к сожалению, не было.

– Надеюсь, что мы вас не сильно беспокоим как хозяйку. Поверьте, очень скоро это закончится, к обоюдному удовольствию, разумеется, и вы меня никогда больше не увидите, это я вам обещаю.

Говорит-то как вылитый пастор на проповеди.

– Не стройте себе иллюзий, Лукьяненко, – сказала Диана. – Я все равно ни на секунду не верю в вашу интеллигентность. Ваши манеры смотрятся, как седло на корове. Зачем вы разыгрываете передо мной эту комедию? Я неблагодарный зритель. Я считаю вас дерьмом и хочу, чтобы вы об этом знали. У вас это написано на лбу крупными буквами.

– А вы, – спокойно сказал Лукьяненко с той же вежливой доброжелательностью, – избалованная богатая сука. И это тоже написано у вас на лбу. Строите из себя могущественную Клеопатру, а надави на вас – так ноги мне лизать будете, да и не только ноги, если я того захочу. И хватит комедий, в самом деле… То, что я говорю, – это приказ, хоть и форму я выбрал вежливую. Пока вежливую, Диана Сергеевна. Но настоятельно вам рекомендую эти приказы выполнять незамедлительно. Мне вас или ваших щенков покалечить проще простого. Вы меня понимаете?

– Да уж что тут не понять, – она встала. – Очень все доходчиво объяснили.

Мягким кошачьим движением он схватил ее за кисть, умело схватил, так, что хрустнули суставы и острая боль пронзила ее, как удар тока. Она даже вскрикнула.

– Вы меня правильно понимаете?

Боль была просто невыносимой. Между локтем и кистью будто вставили раскаленный стержень.

– Если вы меня разозлите, – сказал он, не повышая голоса, – я превращу вас в кусок мяса, обещаю вам. Я сломаю вас, как карандаш.

– Руку отпустите, – попросила Диана. – Больно. Он ослабил хватку, и она смогла выпрямиться.

Лицо Лукьяненко ничего не выражало. Он был спокоен, как три минуты назад.

– Надеюсь, это наш последний конфликт, Диана Сергеевна. Я никогда не бросаю слов на ветер.

Из глаз Дианы покатились слезы – не от боли, от ярости, не имеющей выхода, и на лице Лукьяненко появилось выражение удовлетворения.

– Так-то лучше, – сказал он благодушно. – Я же вам говорил – героев не бывает.

Диана вернулась в кухню. Внутри у нее все кипело, стало даже трудно глотать – спазм перехватил горло. Она стала у окна и снова закурила. Теперь рука с сигаретой ходила ходуном – оставаясь наедине с собой, она могла не сдерживать дрожь.

Для всех она уже за границей. Правда, улететь самолетом она, по их легенде, не могла. Но это для Лукьяненко не проблема. Она могла выехать на машине до Москвы, а оттуда улететь самолетом. При такой ставке они что-нибудь придумают. И с билетами, и со свидетелями. Комар носа не подточит. Ее здесь нет, и искать ее никто не будет. Нестыковка, конечно, присутствует, но ей найдут логичное объяснение. Например – умысел. Они с Костей специально воспользовались разными маршрутами. Он – в Германию, она – в Испанию. Следы заметали. Отличная возможность, есть что посмаковать.

Они заранее подумали обо всем. Еще год назад Красновы через юридическую фирму в Англии купили себе панамские паспорта, заплатив по тридцать пять тысяч долларов за книжечку, дающую им возможность свободно пересекать границы большинства стран мира. Уже тогда в их головах зрел преступный замысел… Вот дьявол… А ведь так и напишут. Они действительно купили себе эти паспорта. Правда, без преступного замысла, просто надоело чувствовать себя вторым сортом при пересечении любой границы. Костя купил такие же для всех в правлении, кто часто ездил в командировки, и об этом знало все руководство банка. Слухи дошли и до службы безопасности, Костю вызывали для дачи объяснений, но говорили осторожно. Костя сделал удивленные глаза, доказательств не было, и чекистам пришлось ограничиться беседой, частично удовлетворившей их любопытство. Теперь история с паспортами играет против них.

Даша с Марком бросали камушки в реку с пляжа, залитого ярким майским солнцем, уже перевалившим зенит. Лукьяненковский истукан сидел под грибком, как прибитый, только расстегнул ворот рубашки и приспустил узел галстука. Судя по всему, ему было жарко. Взяв себя в руки, Диана приготовила бутерброды и доделала обед для детей. Механические действия у плиты помогали лучше валерьянки.

Она уже готовилась позвать Дашу и Марка в дом, когда в гостиной зазвонил телефон.

От неожиданности Диана уронила тарелку, и осколки с грохотом разлетелись по кухне. В дверях появился Лукьяненко с обеими трубками в руках и быстро сказал:

– Ни одного лишнего слова, пожалеете.

Телефоны опять зазвонили в унисон. Он протянул ей одну из радиорубок, прижав к уху второю. Это был Костя.

– Привет, Ди! – радостно сказал он. – Как дела?!

У Дианы перехватило голос, и она с трудом заставила себя говорить.

– Привет, милый.

По ее интонации Костя сразу понял, что что-то не так, его голос зазвучал встревоженно:

– Ди, что случилось? Что произошло? Что с тобой?

– Костенька, – проговорила Диана, давясь подступившими слезами, – тут… Я сейчас… Тут Лукьяненко… Он тебе все скажет…

– Здравствуйте, Константин Николаевич.

– Здравствуйте, Олег Трофимович. В чем дело? Что случилось? – голос Кости дрожал от скрываемого колоссального напряжения, но звучал, как всегда, сдержанно.

– Не волнуйтесь, Константин Николаевич. Все здоровы, живы… Диана Сергеевна просто расстроена…

– Что случилось, Олег Трофимович? Лукьяненко кивнул в сторону Дианы, разрешая ей продолжить.

– Костя… – сказала Диана. – Он требует, чтобы ты перевел на его счет деньги, иначе он грозит убить нас и тебя.

Наступила пауза. Костя молчал. Лукьяненко тоже молчал, напряженно прислушиваясь. Через открытые окна был слышен заливистый Дашкин смех и гул моторной лодки за излучиной.

– Что ты там придумал, Лукьяненко?! – голос Кости зазвенел металлом. – Что ты, сволочь, делаешь у меня в доме?

– Успокойся, Краснов, – сказал Лукьяненко. – Приди в себя и подумай хорошенько, прежде чем меня оскорблять. Тут твоя жена и дети, запомни это. И я могу сделать с ними то, что тебе и в дурном сне не привидится. Будешь ругаться или послушаешь, чего я хочу?

Диана слышала в трубке шумное Костино дыхание. Лукьяненко ждал.

– Говори, – наконец выдавил Краснов через силу. – Говори.

– Вот так-то лучше. Запиши номер счета… Лукьяненко продиктовал несколько групп цифр, потом адрес, тщательно сверяясь по листку бумажки и коряво выговаривая название улицы и города, и добавил СВИФТ-код.

– Сколько ты хочешь? – спросил Краснов.

– Сорок миллионов, – сказал Лукьяненко. – Сегодня же, до закрытия операций. И тогда я отпущу твоих на все четыре стороны. Как только получу конфирмацию.

– На зачисление нужно семьдесят два часа, – сказал Костя. – Ты это прекрасно знаешь.

– Это не твоя забота. Не грузи. Отправляй и не вздумай куда-нибудь обратиться. У тебя хороший дом, Краснов, как крепость. Ты ведь не хочешь, чтобы с твоими щенками стряслось несчастье?

– Слушай, ты…

– Лучше молчи, Краснов. Ты понимаешь, что сейчас меня не стоит оскорблять? Или до тебя еще не дошло?