Космическая киберакадемия

– А почему вы собственно рассказываете всё это именно мне, профессор Канилаба?

Вдруг она поняла. Его подослал Глаз, чтобы проверить, насколько далеко хотела я зайти со своим Советом! Конечно! Он пытается взять меня с поличным. Мол, я сейчас чего-нибудь сболтну, соглашусь с ним, и сразу же в кабинет зайдет Глаз со своей службой безопасности.

– Почему… да мне просто показалось, что вы человек интеллигентный, образованный, сможете понять ту беду, которая неизбежна…

Беда, какая ещё беда…? – подумала она, поняв, что он имеет в виду. Академии угрожало правительство, новое правительство Марса.

– Ведь ещё утром я не просто так сказал, что Глаз осматривает свои имения – продолжил он.

Ещё утром… – повторила про себя Мишель. – Ух, какой… ведь тебе всё рассказал Глаз уже после нашей с ним беседы.… Вот не думала что ты, Канилаба, способен на такие игры – а вслух сказала:

– Я сказала то же самое, но меня не потянуло на вот такие мысли – Надо его проверить… шпион он, или нет…

– Разве нет? Вы в этом уверены? – спросил Канилаба.

Он спрашивает, как будто знает ответ! Он точно шпион Глаза. Но когда успел Глаз распорядиться насчёт шпионажа …?

– Нет. Однозначно нет – немного помедлив, Мишель перешла на другую тему – я хотела бы извиниться перед вами за столь внезапный уход… да вы вроде как спешили куда-то, не так ли?

– У меня была лекция, и она только что закончилась – я сразу же пришёл к вам. Дело в том, что именно на этой лекции мне в голову пришла идея, весьма интересная. Я читал лекцию об индукции…

– Мои знания по математике скудны, профессор, могли бы вы…

– Да, конечно… извините.… Есть метод доказательства, который называется индукцией. Так вот, этот метод заключается в том, что тот, кто его использует, доказывает тождество, пользуясь многими маленькими составляющими, и в конце получает равенство, которое легко доказывается. То есть – от большого количества маленьких, к одному большому…

– Я не понимаю, как это связано с…

– Я сейчас объясню, доктор. Я думал о должности Глаза и пришёл к выводу, что ему трудно справляться со всеми его обязанностями одному

Мишель немного напряглась. Неужели…

– Если под его боком были бы верные ему образованные люди, которые могли бы ему помочь, взвалить на себя часть его бремени…

Профессор продолжал говорить, а Мишель думала про себя:

Сволочь! Точно подослан Глазом… только ему я рассказывала об этом, ну Рентон не в счёт… может Канилаба подслушал нас? Да нет, он же был на лекции. Минутку, а когда он мог повстречаться с Глазом? Надо это всё хорошенько проверить, прежде чем делать выводы

– … и мы могли бы создать что-то вроде коллегии… Совета…

– Что? – вдруг вскрикнула Мишель.

– Я сказал Совета…

Почему он это так открыто мне рассказывает? Или он шпион Глаза, или он уверен, что я не расскажу Глазу ничего.… Но как он может знать такое? Может он… менталитик?

– Профессор, я очень устала,… и мне хотелось бы отдохнуть. Давайте продолжим нашу беседу как-нибудь в другой раз, хорошо? – неуверенно произнесла Мишель.

– Конечно, доктор, конечно,… но я вас прошу – он приблизился к Мишель, и опять придал своему лицу лукавое выражение – держать сказанное в тайне, так как…

– Разумеется, Канилаба, разумеется. Хорошего вам дня.

Профессор встал и вышел из кабинета.

Он не боится разглашения,…нет, он сказал это так, просто,… что он за человек? – подумала Мишель.

Глава 5 – Беседа с Рентоном

Тех, кто учился на ментально-интеллектуальном факультете, считали загадочными людьми. Всё их обучение вообще было окутано тайной, и рядовых людей в эту тайну не посвящали.

Весь факультет был разделён на несколько групп – их число менялось, так как каждая группа занималась какой-то отдельной областью этой величайшей науки о человеческом уме. Преподавателей на факультете не хватало, и академия очень дорожила ими – после того как двадцать лет тому назад великий киберг Тень был казнён за предательство, в академию пришло всего десять человек с подобными способностями.

Вот уже десять лет главой факультета был бывший математик ККА, профессор Рентон. Он не оказал влияния на развитие математики за время пребывания профессором на кафедре математики в ККА, зато, обнаружив способности менталитика, внёс огромный вклад в развитие этой науки, став сначала обычным студентом, потом лектором, профессором, и наконец, главой факультета.

Ещё с самого начала работы на ККА, когда ещё даже не было орбитальной станции, Рентон был хорошим другом Мишель. Они были знакомы вот уже около 15-ти лет. Каждый день они обменивались впечатлениями о работе, делились своими проблемами, а в последнее время стали частенько навещать друг друга после работы. Конечно, на это никто не обращал внимания, так как следить за всеми профессорами и учёными академии слишком трудная задача для службы безопасности. Да и что в этом криминального – навещать коллегу после работы?

В шесть часов вечера того же дня Мишель позвонила в дверь, на которой было выведено: АПАРТАМЕНТЫ ПРОФЕССОРА РЕНТОНА. Апартаменты всех учёных высшей ступени располагались на том же этаже где и их рабочие кабинеты, то есть в нулевом корпусе – этим, в частности, выражалось то уважение, которым пользовались они в академии.

Будучи менталитиком, Рентон был странным человеком, впрочем, как и все профессора этого факультета. Но он был особенно странен – его разговор, интонация и ход мыслей казались совершенно неадекватными, и немногие могли гордиться тем, что умеют разговаривать с Рентоном. Можно с уверенностью сказать, что он считался самым странным и таинственным человеком в ККА. Чем-то он смахивал на Тень, но тот был хитрым, немного страшным, в то время как Рентон был мягким и нежным.

Если бы в 2255 году учёные службы безопасности (в ККА были и такие!) не закончили разработку способа проверки верности, то Рентона не назначили бы тогда главой факультета. Только способ проверки на верность, который оценивал человеческий мозг на способность предать, обеспечил Рентону его должность.

Все учёные высшей степени проверялись еженедельно на такую способность.

Если у кого-то её выявляли, это означало, что этот человек не раз думал об измене. Такого учёного сразу же изгоняли из ККА. Только один такой случай был на станции, и то при проверке студента, а не учёного. Но в работе аппарата не сомневались; он не раз был опробован на многих бандитах и политических изменниках.

Так вот, в шесть часов ровно, после факультетского заседания, Мишель пришла к Рентону обсудить её недавнюю встречу с Канилабой.

Зайдя в комнату, Мишель увидела Рентона, сидящего в своём любимом кресле, около окна. Он рассматривал какое-то созвездие. Впрочем, какое именно, его не интересовало – ему просто нравилось смотреть на звезды. Они его успокаивали и позволяли мыслить, мыслить о том, о чём он хотел в данную минуту.

В его руке был стакан с красным напитком – это было канпити. Он очень любил этот марсианский напиток, хотя к Марсу относился очень холодно, даже с некоторым отвращением. Он так и говорил, хотя и в шутку: Если бы Марс взорвался по какой – либо причине, то нам пришлось бы искать другую орбиту и другой напиток, заменитель прекрасного канпити.

Он сидел спиной к двери и даже не обернулся, когда Мишель зашла. Она не обиделась, так как знала, что у этого человека есть глаза на затылке, и поэтому ему кажется, будто он сидит к ней лицом.

– Здравствуй, Рентон!

– Здоровья, дескать, у меня хватает, но если ты принесла с собой ещё немножко, то моё хранится вот в той тумбочке, положи свой подарок туда же.

Не сведущий человек мысленно отправил бы такого в психиатрическую больницу, но Мишель знала, что таков был Рентон – и с этим мирилась. Он чем-то ей напоминал. Наверно, его ментальными способностями, хотя Рентон был намного сильней Майкла в этой области.

Бедный Майкл, его уже нет…

Да, каждый раз, как она приходила к Рентону, она вспоминала о нём – о Майкле. О высоком, здоровом, таинственном нищем, попавшем однажды к ней в полицейский участок и навсегда изменивший её жизнь. Рентон знал об этом, но его это не обижало, наоборот, он всегда хотел разузнать о нём больше и больше.

– Как у тебя дела, дорогой Рентон? – с лаской спросила Мишель. Ей было уже 45, но она все ещё оставалась очень красивой и обаятельной.

– Вряд ли ты пришла сюда,… чтобы спросить только это. В чём дело, доктор Риверс? – так её никто не называл, кроме Рентона. Он был знакомым Тома, её отца и очень его уважал.

От Рентона нельзя было скрыться. Любой, кто приходил к нему, невольно проходил сканирование. Рентон обычно не заходил глубоко – только смотрел поверхностно, чтобы знать, как разговаривать с человеком, но всё же это было неприятно.