Три путешествия

Три путешествия
Ян Янсен Стрейс

Путешествия вокруг света
Стрейс Ян Янсен (1630—1694) – голландский ремесленник, путешественник, парусный мастер. В 1647—1656 гг. совершил два путешествия по странам Европы и Азии. С 1668 по 1675 год служил парусным мастером в России, побывал во многих городах Поволжья, был свидетелем взятия Степаном Разиным Астрахани.

В данном томе представлена книга Стрейса «Три путешествия», которую он издал в Амстердаме в 1676 году. Она пользовалась большим успехом, была переведена на многие языки. Книга написана живо, увлекательно, содержит очень интересные наблюдения о жизни народов и стран, в которых ему пришлось побывать.

Ян Янсен Стрейс

Три путешествия

Введение[1 - Статья написана в 30-е годы прошлого века.]

I

Много было в XVII в. искателей приключений, подобных голландцу парусному мастеру Стрейсу. За их внешне занимательными рассказами о чудесных заморских странах, о диковинных нравах и обычаях людей, населявших эти страны, за переплетением вымысла и были нетрудно прощупать реальную историческую основу.

То была заря капиталистического развития Европы. В безграничной жажде наживы молодой капитализм устремляется в колонии, обрекает их на поток и разграбление. Купцы и пираты, мореплаватели и воины прокладывают пути в Индию и Китай, в страны Нового света и в Среднюю Азию.

Особенно отличалась в этом смысле Голландия. «Голландия, где колониальная система впервые получила полное развитие, уже в 1648 г.[2 - В 1648 г. кончилась восьмидесятилетняя война Нидерландов с Испанией.] достигла высшей точки своего торгового могущества»[3 - Марк с. Капитал. Госиздат, 1931. Т. I. С. 670.], – пишет Маркс. В первой половине XVII в. нидерландцы завязывали торговые сношения со всем известным тогда миром, с берегами Южной Европы, Азии, Америки и Африки. Голландские военные и торговые суда бороздили моря и океаны.

«Голландия была образцовой капиталистической страной XVII в.», – говорит Маркс. Ее развитые мануфактуры уже тогда нуждались в привозном сырье, в рынках сбыта. Страна не могла прокормить собственным хлебом многочисленное неземледельческое население, и проблема хлеба стала весьма остро.

В 1651 г. изданный Кромвелем «навигационный акт», специально направленный против нидерландской торговли и мореплавания, нанес Голландии первый сильный удар. В 1655 г. к враждебной политике Англии примкнула Франция. Но ослабленная Голландия пока не была оттеснена на задний план, ее могущество было только поколеблено. Нидерланды оказывали поднявшейся Англии отчаянное сопротивление. Они пускали в ход все средства: дипломатическую ловкость и обещание коммерческих выгод, военную силу и торговую изворотливость. Одним из важнейших плацдармов англо-голландской борьбы стала и далекая Московия. Такова историческая основа «путешествия» Стрейса в Московию, которую он пересек от западной границы до восточной, от Балтийского моря до Астрахани, да и всех его трех путешествий, которые смыкаются в одну общую цепь. Вольно или невольно, Стрейс выполнял задание молодой голландской буржуазии, когда описывал торговые пути, рынки, цены на товары, нравы и обычаи народов Московии и Востока.

Большинство иностранцев рассматривало Московское государство как колонию. Голландцы добивались монополии на торговлю русским хлебом; они пошли еще дальше и просили в 1630 г. разрешения распахивать в России «новинные земли» и засевать их. Европейцы стремились превратить Россию не только в сырьевую базу, но и в транзитный путь в Среднюю Азию, Индию и Китай..

И эта проблема много старее Стрейса.

На путь через Россию в Персию и на выгоды восточной торговли обратили внимание еще в 70-х годах XV в. послы Венецианской республики в Персии Контарини и Барбаро.

От начала XVI в. дошел рассказ Павла Иовия Новакомского об одном искателе восточного пути, генуэзском капитане Павле, которому принадлежал план нового торгового пути в Индию. Павел вел свой путь от Риги на Москву, оттуда реками Москвой, Окой и Волгой в Астрахань, дальше Каспийским морем в Ашхабад и в Индию. Это был в основном тот же путь, каким много позднее ехал Стрейс.

Экономическое значение этой торговой артерии отмечал в начале XVI в. и автор знаменитых записок о Московии австрийский барон Сигизмунд Герберштейн.

Так, проблема московского транзита издавна занимала Европу. Но особенно остро встала эта проблема со второй половины XVI в., когда на сцену выступили Англия и Голландия – крупнейшие торговые державы эпохи первоначального накопления.

Англичане опередили голландцев. Еще в 1553 г. первый английский корабль случайно добрался до устья Северной Двины. Капитан удачливого корабля Ричард Ченслер выдал себя за официального английского представителя и был милостиво принят Иваном Грозным.

Результаты не замедлили сказаться. Уже в 1555 г. Грозный предоставил английской компании привилегию на беспошлинную торговлю и другие льготы. За этой привилегией в 1567 г. последовала новая. На этот раз англичанам в дополнение к прежним преимуществам была разрешена беспошлинная торговля в Казани и Астрахани, Нарве и Дерите, следовательно, разрешено ездить не только северным путем, но и через Балтийское море. Английская компания получила также право торговать с восточными народами – с Персией.

Грозного прозвали «английским царем». Англичане сравнивали открытие северного пути с открытием португальцами морского пути в Индию. Агент компании М. Локк подчеркивал, что «торговля с Персией, проходя через Россию в Англию, имела бы чрезвычайное значение для Англии», ибо товары России к Персии шли бы через английские руки в другие европейские страны «вне угроз со стороны турок, без ведома Италии и Испании и без каких-либо разрешений от короля Португалии».

Монопольная компания не замедлила использовать свои преимущества. В 1557 г. капитан Антоний Дженкинсон был направлен в Московию для дальнейших изысканий. В 1558 г. он спустился по Волге до Казани и, намереваясь отыскать Китай сухим путем, доехал до Бухары.

В своем отчете капитан Дженкинсон довольно сдержанно отозвался о выгодах восточной торговли. Если Стрейс отмечает здесь всюду большие торговые возможности, то иначе отзывается об этом его английский предшественник. Дженкинсон сообщал, что «ежегодно в этот город Бухару бывает большой приток торговцев, которые путешествуют большими караванами из окрестных соседних стран, Индии, Персии, Балха, России и разных других… но и эти торговцы так нищи и бедны и привозят товары в столь малых количествах для продажи, что там нет никакой надежды на какую-либо хорошую торговлю. Я предложил товарообмен торговцам этих стран… но они не захотели менять на такой товар как сукно… Русские привозят в Бухару юфть, овчины, различные шерстяные ткани, деревянную посуду, уздечки, седла и т. п., а увозят оттуда разного рода хлопчатобумажные изделия, различные шелка, краски и другие предметы, но эти обороты лишь незначительных размеров». И дальше Дженкинсон говорит о «незначительности оборотов и малой прибыли» и называет «ничтожной» торговлю с Персией через Шемаху и Астрахань.

Впрочем, предприимчивый Дженкинсон был настойчив; совсем в духе той беседы, которую, как увидим ниже, сто с лишком лет спустя Стрейс вел с армянскими купцами, предложил персидскому шаху забрать весь шелк-сырец, доставлять взамен сукна и другие товары.

Англичане только начали осваиваться с восточным рынком, который, обещая многое в будущем, был незначителен в настоящем. Здесь следует попутно отметить, что российские купцы уже проникли в Персию и в Среднюю Азию, хотя их обороты были тоже незначительны.

В 1561 г. Дженкинсон повторил свой маршрут по Волге до Астрахани и через Каспийское море в Персию. Компания добивалась свободы торговли в странах Востока и свободы проезда в Индию. В течение второй половины XVI в. английские мореплаватели неоднократно следовали через Россию на Восток.

Вслед за капитаном Дженкинсоном между 1568 и 1573 гг. следуют путешествия англичан Томаса Алькока, Артура Эдвардса, Томаса Бэнистера и Джефри Докета. Bсe они стремились на Восток. Эдвардс вел переговоры с персидским шахом и обещал доставлять ему ежегодно 200 тыс. штук каразеи и сукон, в то время как шах просил всего 100 тыс. штук. В письме компании Эдвардс указывал на возможность получения в обмен на каразею шелка-сырца, хлопка и пряностей. В 1579 г. компания снова послала Эдвардса. Он умер во время путешествия в Астрахань.

Одновременно английские правительственные агенты направляются в Москву для переговоров о дальнейших льготах и привилегиях. Таковы посольства Томаса Рандольфа в 1567 г. и Джерома Боуса в 1583 г. Рандольф отмечает, что английская компания построила специальную барку для плавания по Волге.

При Иване Грозном англичане достигли максимума того, чего добивались. Иван IV весьма благосклонно относился к Англии, так как рассчитывал на ее политический союз и помощь в Ливонской войне за Балтийское побережье.

Дальнейшее развитие представляет любопытную картину медленного, но неуклонного ограничения английских привилегий. Первые ограничения наметились уже при Федоре Ивановиче и Борисе Годунове. За англичанами было по-прежнему сохранено право повсеместной беспошлинной торговли, но компания лишилась своей монополии. Северный путь был открыт и для других иноземных компаний. Грамота 1584 г. лишила компанию нрава розничной торговли.

Напрасно английский посол Флетчер, ссылаясь на выгоды для Москвы от британской торговли, на жертвы, которые несут англичане, завязывая сношения с Россией, настаивал на сохранении былых привилегий. Московское правительство указывало Флетчеру, что англичане на Руси не «великие убытки терпели», а, наоборот, «торгуючи беспошлинно много лет, многие корысти себе получили». Москва особенно подчеркивала чрезвычайные преимущества, которые дарованы Англии «мимо всех иноземцев» и заключаются в том, что ей дозволено проезжать «в Бухару, в Шемаху, в Казвин, в Кизилбашскую землю… и мимо Казани и Астрахани во все в те государства пропущати торговати государь велит и пошлин с них имати не велит», тогда как «иным иноземцам никому никуды мимо Московское государство ходити не велено ни одное версты за Москву, не токмо в Казань и за Казань, и за Астрахань». Пора безраздельного господства Англии в Московии миновала.

II

Одна из причин неудачи англичан заключалась в успешной конкуренции Нидерландов. Первый нидерландский корабль пристал к Лапландскому берегу по-видимому в 1564 г. Приехавший на нем крупный купец Винтеркениг заключил торговый договор с Печенгским монастырем и, вернувшись на родину, основал первую голландскую компанию для торговли с Россией. Через четверть столетия после Ченслера, в 1578 г., к устью Двины впервые прибыл голландский корабль. Постепенно завязываются регулярные сношения между обеими странами.

Какое значение придавали голландцы торговле с Россией, наглядно показывает проект, представленный Нидерландским генеральным штатам в конце XVI в., в котором говорится, что «бог… указывает нам новую дорогу, которая столь же прибыльна, как и плавание в Испанию, а именно – дорогу в Россию». Один испанский автор писал в 1626 г., что «самая большая торговля, которую голландцы ведут теперь и вели долгие годы и которую они считают наиболее обеспеченной… это торговля с севером и главным образом с Москвой».

Голландцев, как и англичан, влекли сюда неисчерпаемые запасы дешевого сельскохозяйственного сырья. Не случайно много лет спустя Стрейс, как и все иностранцы, путешествовавшие по Московии, неизменно отмечает баснословную дешевизну предметов потребления. Промышленная и торговая Голландия хотела превратить Россию в свою сырьевую базу.

Целью голландцев, как и англичан, было не только установление правильной торговли с Россией, но и поиски северного пути в Индию и Китай: голландцы рассчитывали пробиться через север к сказочным богатствам Востока.

На этом пути надо было освободиться от англичан. В ход пускаются все средства. Голландский купец де Валле подкупил ценными подарками и крупнейшими денежными взятками виднейших приближенных царя: Никиту Романовича Юрьева, Андрея Щелкалова и Богдана Вельского. Англичане жаловались, что голландцы развратили русских чиновников, что они нарочно ставили на самых плохих своих сукнах фальшивое английское клеймо, чтобы дискредитировать английские товары, распространяли об Англии небылицы, рисуя ее во образе бесхвостого льва с тремя опрокинутыми коронами или в виде дворняжки с обрезанным хвостом и ушами.

Голландия обнаружила большую гибкость. Английская торговля была сосредоточена в основном в руках одной компании. Уже в начале XVII в. компания вызвала против себя нападки английского парламента именно потому, что выродилась в монополию нескольких лиц. Не имея достаточных капиталов, ее «директора» не могли насытить не очень, вообще говоря, значительный спрос русского рынка.

Голландская торговля не была столь узкомонопольной. Сами англичане признавали голландский ввоз более разнообразным. Ассортимент нидерландского импорта был весьма разнообразен, хотя и предназначался на удовлетворение нужд верхов русского общества в предметах роскоши.

Размеры голландской торговли в Московии показывают следующие цифры: в начале XVII в. в Гвинею приходило 10 нидерландских кораблей, в Китай – 3, в Ост-Индию – 7, в Россию – 20. В 1572 г. в Архангельск приходило 3 голландских судна, в 1600 г. – 9, в 1618 г. – 30, в 1658 г. – более 50 голландских и всего 4 английских корабля.

Голландский купец и дипломатический агент Исаак Масса злорадно констатировал в 1618 г.: «Сколько здесь (в Москве. – А. Г.) прежде англичан уважали, столько их ныне презирают, сколько они прежде здесь гордились, столько они теперь повесили нос… С нашими купцами в нынешний год поступлено чрезвычайно милостиво».

Пятьдесят лет спустя англичанин Коллинс со злобой и завистью писал: «Голландцы, как саранча, напали на Москву и отбивают у англичан хлеб. Они гораздо многочисленнее и богаче англичан… В России их принимают лучше, чем англичан».

А Стрейс всюду на Востоке отмечает наличие купцов-соотечественников. Он с удовлетворением отмечает, что в Гомбруне «наши соотечественники-нидерландцы самые крупные и приятные из всех купцов» (гл. XXXVI), и персидский шах рассматривает голландцев как союзников и друзей, с которыми он ведет крупную торговлю. В этом смысле симптоматичен разговор Стрейса с армянскими купцами. «Только из Голландии, – сказали они, – можно будет ввозить через Каспийское море олово, цинк, ртуть, сукно, атлас и другие нидерландские материи и товары, которые можно хорошо и с большой выгодой продать в Дербенте, Шемахе и Ардебиле. Поэтому следовало бы всю торговлю шелком направить в Голландию; и гораздо лучше и удобнее отправлять товары в Голландию Каспийским морем, Волгой, через Архангельск, чем предпринимать далекий путь с большим и дорогостоящим конвоем или стражей, со многими опасностями, сначала сухим путем в Смирну, а оттуда с большими потерями от берберских разбойников через Гиспанское море, не говоря уже о невероятной пошлине, взимаемой турками, причем они (купцы. – А. Г.) полагают, что московский царь будет брать меньшую пошлину, чтобы развить и направить ту выгодную торговлю в свою страну».

Здесь целая экономическая программа, очень хорошо объясняющая место Московии в системе международных связей той эпохи и обостренную борьбу за использование московского транзитного пути, которая издавна велась между Англией и Голландией и вылилась в прямую войну, описанную в отдельных эпизодах Стрейсом (гл. XXXVII). Война эта имела свои глубокие и старые корни. Московия занимала несомненно значительное место в борьбе двух могущественнейших держав Европы XVII в.

III

Мы сказали, что Голландия вытесняла Англию с московского рынка, но было бы глубоко ошибочным видеть в России XVI–XVII вв. колонию Европы, страну, попеременно меняющую хозяев. Европа, правда, стремилась превратить Московию в свою колонию. Стрейс разговаривал с персидским купцом о богатых возможностях торговли с Голландией через Россию, не принимая совершенно в расчет того, как будет реагировать на это Москва. В этом случае он следовал примеру других иностранцев, склонных рассматривать Россию как страну неограниченных, ничем не стесняемых возможностей.

Однако хотя иностранцы сулили Москве пошлину от транзитной торговли, но для самодержавного крепостнического московского государства интересы торгового капитала были далеко не безразличны, оно хотело само, через своих торговых «агентов»-купцов держать в своих руках торговые нити между Востоком и Западом.

Еще в середине XV в. Москва завязала сношения со Средней Азией через Каспийское море и Закавказье.

В конце XV в. тверской купец Афанасий Никитин добрался Волгой до Астрахани, оттуда через персидские владения в Индию. Он особенно интересовался торговлей, описал торговые порты и города. Но татарские ханства на Волге мешали налаживанию правильных связей. Завоевания Казани и Астрахани (завоевание Казани довольно подробно описано Стрейсом) в середине XVI в. открыли московским купцам старый среднеазиатский торговый путь и сделали их здесь едва ли не главными хозяевами.