Сны Великого Моря. Алаутар

Скоро дорога сделала крутой поворот и перед глазами предстал более современный корпус с широким крыльцом и несколькими машинами у входа. На некоторых окнах красовались решетки, что не придавало зданию привлекательности – массивный, мрачный под стать нерадужному пейзажу вокруг, каземат.

Света невольно представила пациентов, находящихся на излечении. Как тут вылечишься, если от одной обстановки хочется удавиться.

В вестибюле унылого вида вахтерша в сине-зеленом халате и импозантном платке тюрбане на голове коротала время за вязанием, слонялся из угла в угол позевывающий охранник и две молодые девушки в белых халатах жевали чебуреки, сидя у окна. По виду студентки, сомнительно, чтобы у персонала этой клиники в ходу было выглаживать волосы и ходить на шпильках. Все, как по команде, обернулись на звучный «чпок» захлопнувшейся за посетителями железной двери и, как ни в чем не бывало, продолжили свои нехитрые занятия, будто ничего необычного не заметив.

Марина высоко подняла над головой руки, из кольца на безымянном пальце лилось неоново-синее сияние, заполонившее все помещение.

– Молчите только, – предупредила она, уверенно двинувшись по больничному коридору.

Эта больница отличалась от всех когда-либо виденных Светой. Кабинеты врачей располагались в одних коридорах, с высокими окнами, без всяких решеток. Здесь вдоль стен стояли удобные диваны и кадки с декоративными пальмами. Коридоры с палатами пациентов отделялись от врачебных кабинетов закрывающимися на ключ дверями. Они беспрепятственно прошли мимо десяти врачей, в упор их не замечавших, поднялись на четвертый этаж. Марина вдруг поймала за рукав солидного мужчину по виду ничем не похожего на врача. Белый халат был накинут на плечи, поверх самой обыкновенной повседневной одежды, если бы не этот халат то врача в нем точно никто не опознал бы. Вот только глаза были весьма своеобразные – холодные и оценивающие.

– Добрый день, коллега, не подскажите где найти Бахрунину Валентину? – мило улыбнулась Марина, выступив вперед из окружавшего ее синего ореола.

От неожиданности мужчина странно дернулся, губы сложились в неприязненно – саркастическую улыбку, но взглянув на собеседницу, он как будто струхнул, глаза округлились, от лица отлила кровь, его будто пригвоздили к полу. Марина недовольно поморщилась и провела рукой перед его лицом. Выражение испуга исчезло, морщины разгладились.

– Где Бахрунина Валентина? – нетерпеливо повторила она.

– В одиннадцатой палате на третьем этаже, – широко улыбнулся врач.

– Спасибо, свободен, – Марина вновь отступила назад.

Врач тряхнул головой, удивленно огляделся по сторонам и, как ни в чем не бывало, заспешил по своим делам. Странная процессия в полном молчании спустилась на этаж ниже, миновала «врачебный» коридор, остановившись у закрытых дверей женского отделения.

Кэрсо-Лас постучал пальцем по замку и тот защелкал в нужную сторону. Едва дверь открылась, в нос ударил омерзительный, ни с чем не сравнимый запах. Света прикрыла нос, с беспокойством взглянув на Дамарда. Тому сделалось явно нехорошо, бронзовый загар куда-то пропал, на бледном лице полыхал лихорадочный румянец, глаза неестественно блестели. Она сильнее сдавила его руку, в ответ он лишь благодарно улыбнулся.

– Скоро уже, потерпите, – не оборачиваясь, прошипела Марина.

В коридоре никого не оказалось, видимо, их визит пришелся на время тихого часа. Из туалета показалась швабра уборщицы, старательно намывающий совершенно чистый, даже блестящий пол. Вокруг царили хлорированная чистота и порядок. Тогда откуда же этот запах, от которого в желудке бесновался съеденный завтрак?

Дверь одиннадцатой палаты также закрывалась на ключ, естественно, это не остановило посетителей.

– За мной? – захихикала сидящая с ногами на кровати старушенка в розовой ночной рубашке, – Какая встреча! Громовержец Зевс пожаловал! А кто это с тобой? – она захлопала в ладоши, – На Олимп меня заберите! Всегда знала, что Европой мне уготовано стать, – она картинно откинула одеяло, оголив худые морщинистые коленки.

– Спать! – фыркнула Марина.

«Европа» неловко повалилась на подушки.

– Это она мне что ли? – засмеялся Кэрсо-Лас.

– Угу, читал же мифы мифы Древней Греции. Как углядела только нас!

– Талант, – хмыкнул он, оглядываясь по сторонам.

В палате помимо ожидавшей своего Зевса красотки обитали еще две женщины – одна совсем молодая, но немытая и нечесаная обгрызала ногти, читая пустой лист бумаги, другая лет сорока лежала с открытыми глазами и выглядела бы вполне нормально, если бы не блаженно отсутствующее выражение лица.

– Валентина? – Марина присела на краешек кровати предварительно заставив читательницу пустого листа уснуть.

– Что ты хочешь? – пациентка не повернула головы, глаза остались широко распахнутыми.

– Видеть Гаитоэранта, – голос Марины неузнаваемо изменился, став мелодично-певучим и гулким.

– Вах! – Валентина вдруг поднялась, преобразившись на глазах. Русые волосы стали черными, глаза засверкали живыми озорными искорками, – Неужели ты вспомнила обо мне? – голос же определено стал мужским, – Я рад тебя видеть!

Валентина и Марина бросились друг другу в объятия.

– Нет! Только не вздумай говорить, что ничего лучшего ты для меня не нашла, – спустя минуту всполошилась Валентина ощупывая себя со всех сторон.

– Не капризничай, нам нужна твоя помощь.

– Не буду я больше женщиной, хватит! – в глазах полыхнули красноватые языки пламени, – Я к твоим услугам, но не на таких условиях.

– Гаитоэрант, ну пожалуйста, – Марина прикусила губу.

– Найди мне нормальное тело, дальше все, что угодно, – отрезала Валентина и враз обмякла, глаза потухли и ввалились, волосы вернули себе первоначальный цвет, а сама она вновь опустилась на кровать, застыв в той же позе, в которой они ее застали.

Дамард охнул и рухнул на колени, уронив корзинку с кошками, Света испугано метнулась к нему, но Марина ее опередила.

– Собери всех и встретимся в парке, – крикнула она, растворяясь в воздухе вместе с аркельдом.

Кэрсо-Лас пожал плечами, осторожно поднял кошачью корзинку, из которой его определено обругали на кошачьем языке (настолько возмущенным показалось «мяу» и, слегка коснувшись руки девушки, перенес ее на аллею у старого красно-коричневого корпуса.

Марина и Дамард сидели на поваленном бревне, считавшемся здесь скамейкой. Тот шумно втягивал ртом воздух, будто выброшенная на лед рыба.

– Что случилось? – спросил Кэрсо-Лас, поставив на бревно корзинку с кошками. Маркиз воспользовался моментом, переместился на руки к хозяйке.

Света присела рядом с Дамардом.

– У нашего друга повышенная чувствительность к некоторым проявлениям людской сущности, – улыбнулась Марина, – Этот запах – продукт нарушенного обмена веществ в организме больных шизофренией, к тому же лекарства, которыми их лечат выделяются через кожу. Когда я проходила здесь практику, то мучилась с халатами. Жуткое дело, запах въедается во все ткани, обивку мебели, даже в письменные принадлежности.

Дамард обнял Светлану и глухо заговорил:

– Это нельзя вылечить. У этой женщины внутри пустота, это просто сосуд без содержимого. Когда господин Гаитоэрант ушел, эта пустота начала подбираться ко мне.

– Тебя надо учить закрываться, – хмыкнула Марина, но, поразмыслив, покачала головой, – Ты сказал, подбираться?

Дамард кивнул.

– У меня возникло искушение поделиться с ней своей силой. Я знаю, этого делать нельзя и я закрылся вовсе, а это проще всего сделать лишившись чувств. Глупо, знаю…

– Нет, нет, совсем не глупо, – озадачено сдвинув брови перебила его Марина, – Все верно. В теле Валентины с рождения обитал какой-то дух, по каким-то причинам он ушел, вроде в ее анамнезе значится какое-то изгнание беса или что-то в этом духе, я не помню толком. Так или иначе, суть исчезла, а оболочка осталась и она готова заполнить себя любой силой, она жаждет этого. Для Гаитоэранта идеально, но видите ли, ему подавай мужскую фактуру.

Кэрсо-Лас с трудом подавил смешок..

Света достала из корзинки жалобно смотревшего на нее котенка, завернула в шарф и посадила запазуху. Саня довольно заурчала.

– Ну, что, придется испробовать второй вариант, – вздохнула Марина, – Посидите здесь, одна я быстрее управлюсь.

– Удачи, – хохотнул Кэрсо-Лас, протянув руку разлегшемуся на коленях у Марины коту. Тот нехотя принял приглашение, с комфортом расположившись на его плече, – Коктейльчику бы еще сюда, – мечтательно улыбнулся Кэрсо-Лас.