Дневник Лисы. Мой 2008-й

К моему участию в новогоднем шоу Пашка отнесся позитивно, в смысле громко ржал. Однако классная руководительница, случайно подслушавшая наш разговор, оскорбилась несерьезностью нашего отношения к проблемам классного коллектива. Откуда не возьмись вылезли Валяев и Федорова и понеслось…

Пашка, оказывается, только прикалывается над всеми, а сам ничего не делает, так нечестно, неправильно и т. д. и т. п. У Пашки плейер сдох, уши заткнуть было нечем, так что довести его особого труда не составило. Все сказал. Хорошо еще дождался, когда классуха выйдет из класса. Федорова даже его ударить порывалась. Я бы, тоже за подобные шуточки врезала.

Олеська доказывала ему, что он выродок рода человеческого, когда он вдруг схватил ее, на глазах у меня и у Валяева опрокинул на парту, наклонился, будто чтобы поцеловать и нежно так проговорил:

– Хороша, ох, как хороша, под пиво особенно.

Я глазам своим не поверила, Федорова действительно поначалу подумала, что он ее поцелует, настроилась уже, а тут такой облом.

– Сволочь! Думаешь, самый умный, все тебе можно?!

Ручонкой замахнулась, но он уже выпрямился в полный рост и она, целясь ему в лицо, угодила по руке.

– Тебе лучше отстать от меня, – рыкнул Пашка, – Я понятно выражаюсь? – он приподнял ее за подбородок, и она снова не сделала ни одной попытки возразить, – Понятно или нет?!

Валяев решил изобразить рыцарский подвиг, невольно обломав, хитро сощурившую масляные глазки Олеську во второй раз.

– Отстань от нее! А ну отпусти, а то…

– А то что? – криво усмехнулся Пашка, входя в раж, – Не вмешивайся в разговоры старых друзей.

Акценты моментально сменились, Федорова соскочила со стола и пробкой вылетела из класса, Пашка и не подумал удерживать ее силой. Валяев остался в дураках. Положение спас звонок, класс заполнили люди. Федорова опоздала почти на десять минут. Урок алгебры опять прошел мимо меня, я размышляла о том, что произошло. Федорова сидит за столом четко впереди меня, Пашка сбоку, на соседнем ряду. Весь урок я задумчиво кусала ручку, сверля глазами их обоих, Федорова явно боялась обернуться, Пашка то и дело смотрел на меня, желая что-то объяснить.

Я не обиделась, совершенно ясно, Пашка и Федорова знакомы ближе, чем я полагала. Это неприятно, конечно, и вызывает кучу вопросов (на которые мне хочется знать ответы), но не смертельно.

Пашка подтвердил мою догадку сразу как мы остались наедине.

– В июле мы познакомились у Димона на днюхе, ему как раз 18 исполнилось, через пару часов мы дотанцевались до койки, еще через час разбежались, чтобы никогда больше не встречаться. Мир тесен, в сентябре мы оказались в одном классе. Она этому обрадовалась еще меньше, чем я… Мы договорились, что никто ничего не узнает.

– Типа она на первом свидании ни-ни, – усмехнулась я. Все же я такого от Олеськи не ожидала, все знают, что она не щепетильна в таких вопросах, но не настолько же.

– Это не было свиданием, она с Андрюхой там была…

– Ладно, не объясняйся, – поморщилась я, – было и было. Мог бы раньше рассказать, а то я глупо себя чувствую.

Пашка приобнял меня за плечи, привычно чмокнув в висок, и я в момент успокоилась. Я знаю, ко мне он относится совсем иначе чем к Федоровой.

14.12.Воскресенье

Завтра опять в школу, как же мне это надоело! Хочется отдохнуть, может, заболеть на недельку?

На улице холод и лед, ветер и мрак. Когда смотришь сквозь заледеневшие стекла на промороженный, залитый тусклым светом единственного фонаря двор, на корявые ветви деревьев, жалобно скрипящие под резкими порывами северного ветра, просто не верится, что все возможно иначе. Не верится, но вера тут и не нужна. Каждый ребенок знает, что за зимой всегда придет весна. Знать проще, чем верить, а верить проще в то, что знаешь наверняка. Намудрила, ну и пусть.

Мама и Вадим с утра ушли в гости к моей тетке, вернулись в десять вечера, накормили нас голодающих и отбыли баиньки.

День мы с Пашкой провели у телевизора, причем, лично я не помню ни одной просмотренной программы. Мы болтали о всякой чепухе, закусывали, играли в покер и в дурака, опять кушали, снова разговаривали ни о чем, целовались, опять ели и опять целовались. Сегодня я четко осознала одну простую и одновременно непонятную мне вещь – он не меньше меня, если не больше боится, что наши отношения перешагнут черту дружеских. Мы играли в покер на раздевание, это было прикольно и безобидно по сути (мы даже до нижнего белья не дошли, в квартире холодно, на нас было навьючено много предметов одежды). Однако первым остановился Пашка и не потому, что не хотел продолжать (я по глазам видела), а потом, когда мы доцеловались до горизонтально бутербродного положения именно он предложил пойти на улицу «проветриться», то есть в переводе, остудить начинающий терять связь с реальностью мозг (и не только мозг). Он прав, я знаю, что он прав, только это я должна тормозить его, а не он меня, разве нет?

Мы прошлись по магазинам, купили пачку пельменей и замороженную лазанью, выпили по чашке горячего шоколада в кофейне, я присмотрела в торговом центре себе пару будущих обновок (туфельки и кофточку). Пашка купил себе новый MP3, а мне гарнитуру для моего сотового телефона. Он проговорился, что хочет подарить мне на день рождения какую-нибудь драгоценную побрякушку. Придется мне ему на Новый год тоже что-то дорогое дарить (на его день рождения. я подарила ему большой классный и очень вкусный торт, который в силу обстоятельств он так и не попробовал). В кофейне мы неожиданно наткнулись на Машку с незнакомым прыщавым парнишкой. Если бы не прыщи он мог бы быть симпатичным. Похоже, Маша решилась пойти на свидание собственной персоной. Мы не стали им мешать, они и без нас хорошо время проводили, да и нам их общество без надобности, мы сами себе приятные.

Смотрю в окно, опять идет снег. На душе тепло и не хочется ничего делать.

15.12. Понедельник

Я прогуляла школу. Ха-ха-ха!

Ушла со второго урока с «жуткой головной болью». Такими вещами нельзя злоупотреблять, учителя быстро просекают подобные хитрости. У Олейниковой хроническая головная боль, особенно в дни зачетов и контрольных, ее никто домой из-за этого не отпустит, в лучшем случае в медкабинет отправят. А я спокойно отправилась домой.

Ощущение праздника. Не хочу ничего делать, не хочу ни о чем думать, буду смотреть музыкальные каналы и валяться на пашкином диване.

* * *

Почему? Почему стоит мне расслабиться и начать верить в лучшее, случается какая-нибудь гадость?!

Маме на работе стало плохо, ничего опасного для нее лично, но ее отвезли в больницу и положили на «сохранение», то есть все из-за ее беременности, которую она так упорно желает сохранить.

Зачем?!!! Сама судьба дает ей понять, что она делает глупость, так ведь нет!

Я зла. Я очень-очень зла, я ничего не могу с этим поделать, меня черти рвут на части. Я не хочу, чтобы ей было плохо, чтобы она переживала, но я не хочу, чтобы ее беременность сохранилась! Я знаю, это не мое дело, что это подло с моей стороны, я никогда не скажу об этом вслух. Я ужасный человек.

Я ездила с Вадимом в больницу, бормотала что-то политкорректное и ободряющее, но думала только о том, что мамы не будет дома в мой день рождения. Это нечестно, так не должно быть. Моя сестричка та еще ягодка, еще не родилась, а жизнь мне уже отравляет. О празднике можно забыть, настроение испорчено и до воскресенья оно не измениться.

Вечером столкнулись с глобальной проблемой, в доме нечего поесть. Вадим не умеет даже пельмени толком сварить, то есть мне придется еще и готовить для всех. Брр! От меня искры летят, стоит мне подумать обо всем этом.

Не буду думать. Не хочу и не буду. Все в лес, всех в лес, я заболею и не буду ходить в школу. Вопрос как? У меня, к сожалению, крепкое здоровье.

Глупо все это.

16.12. Вторник

В школу я не пошла. Ну ее нафиг.

Вадим выходит раньше, чем я с Пашкой. Пашка хотел составить мне компанию, но ему надо физику исправлять, к тому же надо, чтобы кто-то был в курсе событий и прикрыл меня, если вдруг возникнут сложности. Он лапочка, запорол контрольную по алгебре за семестр, чтобы потом переписать ее вместе со мной (или, если точнее, написать за себя и за меня заодно)

Сегодня мы ходили с ним в тату салон. Теперь шрамов у него на руках никто не разглядит, их зарисовали японскими охранными символами. Амулет на коже очень удобен, нельзя потерять, никто не отнимет и в прямом смысле – всегда под рукой. Что-то похожее на руках у Влада Топалова. Мне понравилось, удивительно, но Вадим тоже оценил по достоинству Пашкин маневр, боюсь, мама не будет столь же благосклонна, а жаль.

19.12. Пятница

Сегодня я все-таки дошла до школы. Надо было контрольную по алгебре переписать и вообще трех дней вполне достаточно для пробуждения совести. У меня нет справки от врача, байка о критических днях не прошла, классуха требует записку от родителей. Я сегодня была у мамы в больнице, но ей и без моих прогулов тошно. Она там ничего не делает, никуда не ходит, вот мысли ее всякие глобальные и одолели. Она вдруг вспомнила о работе и о том, что с рождением ребенка ее карьера неминуемо прервется. Я не стала подливать масла в огонь разговорами «Я же говорила». Что толку, она все равно хочет этого ребенка. Я рассказала о своих внеплановых каникулах Вадиму, тот сначала опешил, но убедившись, что я не намерена повторять подобное, обещал зайти в понедельник в школу и все объяснить. Это вроде подарка на день рождения.

Светка меня сегодня мучила, где я хочу отмечать свой праздник. Я не хочу ничего отмечать, жаль гостей, настроились. Вчера Лешка объявил, что они с Альбиной купили мне самый классный подарок, который можно себе вообразить. Вадим снял для нас кафешку недалеко от дома, все там стильно, красиво, лучшего и пожелать трудно. Как при всем этом мне объявить – я ничего не хочу?

Как только Пашка выдерживает мое нытье. Я бы на его месте уже давно психанула. Мы не ссоримся, это вообще нездоровое явление. Мы иногда обижаемся, шипим или прикалываемся друг над другом, но мы не ссоримся в привычном смысле слова. Светка мне не верит, они с Самсоновым постоянно доказывают друг другу, что не верблюды, до сих пор доказывают. Пашка вообще спокойно относится ко многим вещам, от которых того же Самсу расперло бы от вредности: сериалы (да, некоторые я смотрю регулярно), использование его мобильника в качестве флешки, просмотр его электронной почты, воровство его конфет и жвачек (он тоже на это горазд). Я сама на многое закрываю глаза, мы не лезем за границы личного пространства, поэтому нам нечего делить. Или мы просто похожи по складу. Пашке проще убрать из телефона все тайное и ценное, чем контролировать мое копание в его содержимом, так же как мне не задавать вопросов, в ответ на которые он либо солжет, либо уйдет от ответа.

Наверное, сегодняшнее занятие танцами было последним в этом году. Завтра наш инструктор уезжает, занятия не будет, а на следующей неделе будет не до танцев – Новый год, концерты, родительские собрания. До последнего сомневалась, приглашать ли Маринку, так и не решилась. Ее слишком много.

Улицы уже разукрашены цветными гирляндами, витрины магазинов пестрят новогодней атрибутикой, а настроения пока соответствующего не чувствуется. Или я сама нагоняю на себя тоску? Все ведь не так плохо. Маму выпишут на следующей неделе, в Новый год она будет дома, ей нельзя нервничать и перенапрягаться, в остальном все в порядке. Вадим согласился «прикрыть» меня в школе, после праздников я еду в Шотландию вместе с Пашкой, у которого все вроде бы тоже наладилось. Все здорово, так почему же мне так тяжело и грустно?

22. 12. Опять понедельник, день тяжелый