Спасибо, что ты есть

Расставаться с ним почему-то не хотелось, она махнула на прощанье рукой и решительно направилась в сторону своего дома. В этом районе она прожила всю сознательную жизнь, каждый куст был ей хорошо знаком. Дойдя до угла дома, она не выдержала и оглянулась. Парень сидел на ступеньках крыльца под вывеской, упираясь подбородком в сцепленные в кулак руки.

«Уже закрыто наверняка» – догадалась она.

– Лекс! – крикнула она, выходя из тени деревьев, – давайте я вас провожу до остановки.

Он вскочил, как ошпаренный, оглянулся по сторонам и, заметив ее, как ей показалось, облегченно вздохнул.

– Такси, у вас случайно нет номера телефона вызова такси?

– Проще поймать машину…

– Не хочу, – поспешно отозвался он, – лучше уж маршрутка 24 или 295.

– Давайте, я вас отвезу, обещаю, довезу до дома, – усмехнулась Марина.

– Буду весьма признателен.

– Вы, наверное, думаете, я идиот? – вдруг спросил Лекс, когда они, наконец, дошли до старенькой 206 Пежо Марины, – я бы точно так думал о себе на вашем месте.

– У всех бывают непростые дни, – сначала она хотела пошутить, но вдруг заметила, насколько у ее спутника бледный и измученный вид, – Вам нехорошо?

– Я просто устал, – словно извиняясь, пробормотал он, грузно плюхнувшись на переднее сиденье автомобиля, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

– Куда едем?

– Почти речной вокзал, самый дурацкий дом, который в той части города смотрится как кусок французского Дефанса посреди итальянской Сиены

Она сразу поняла, о каком доме идет речь. Ей самой не раз казалось, что дом из стекла и бетона смотрится довольно нелепо среди буржуазно-добротных строений, окружающих его со всех сторон. Но это было дорогое жилье и, безусловно, очень престижный район города.

– Критикан, – усмехнулась Марина больше про себя.

Он улыбнулся, не открывая глаз.

И снова молчание, только бормотание радио. Марина любила свою старенькую подержанную машину, любила быть за рулем, это успокаивало и расслабляло. Даже пробки, лихие маршруточники, жуткое состояние дорог и нервотрепки при оформлении страховых документов не могли убить в ней любви к вождению.

Смеркалось, дороги пустели, Самара – не Москва, она засыпает после вечерних часов пик, народ рассасывается по домам кушать ужин и смотреть телевизор, процент тех, кто имеет желание и средства проводить вечера иначе слишком мал, чтобы создавать проблемы и пробки на вечерних и ночных дорогах.

Город плыл мимо в сизых сумерках теплого летнего вечера, в дымке огней чужих домов, мелькали светофоры, мурлыкало радио. Марина не хотела никуда спешить, медленно погружаясь в знакомое состояние внутренней расслабленности, когда мысли текут, как им хочется, нисколько не тревожа и не волнуя, а тело на автомате продолжает выполнять практически не контролируемые мозгом команды. Наверное, именно так спят за рулем водители дальнобойщики, такая тонкая грань между автоматизмом хорошо усвоенных нервной системой навыков и просто сном. Главное сохранить контроль. Как в жизни в целом – некоторые люди проживают свою жизнь, будто во сне, делают сотни одинаковых действий каждый день и в какой-то момент перестают контролировать их – засыпают и дальше их жизнь идет уже без их активного в ней участия и бац – авария – короткий миг пробуждения – осознание краха всех надежд и целей. Как итог – развод, смена работы, алкоголизм, депрессия, кризис среднего возраста…

Марина посмотрела на своего пассажира. Казалось, он спит. На щеках горел неестественный румянец, левая скула будто припухла. Она осторожно коснулась тыльной стороной ладони его лба сбоку, у него явно был жар.

– Лекс, – громко позвала она и, заметив, что он проснулся, добавила, – может отвезти вас в другую стоматологию, у вас щека вспухла.

– Так закрыто же все, – пробормотал он, ощупывая левую половину лица, – сильно опухло?

– Заметно. Есть дежурная клиника, туда даже ночью можно приезжать.

– Мне знакомая рекомендовала врача, я не знаю…

– Мне кажется, ждать не стоит, ночью разболится, все равно к этому врачу вы не попадете.

– Второй день уже болит, только обезболивающее спасает.

– Тогда тем более, – Марина резко развернулась на перекрестке, – едем в круглосутку. А потом я отвезу вас домой, не беспокойтесь, – предупредила она, готовые сорваться с его губ возражения.

– Я благодарен вам…

– Да ладно, можно на «ты», я не часто нанимаюсь провожатым и шофером, для меня это новый опыт, – улыбнулась Марина, – спасибо, что не спрашиваешь, зачем мне это нужно, я не знаю ответа на этот вопрос.

– Ну, ограбить меня уже нельзя, так что я спокоен.

– Ну, можно изнасиловать, убить и в скверике закопать.

Лекс захохотал в голос.

– Я буду сопротивляться, учти.

– Посмотрим, – Марина аккуратно припарковалась у двухэтажного здания городской стоматологической клиники, – В кресле стоматолога особо никто не сопротивляется. С тобой идти или сам найдешь, кто тебя полечит?

– Идти, – после секундного колебания согласился он, – если тебе не трудно, все равно уже остатки самоуважения я к себе потерял, так хоть на деньги не разведут и не зарежут без свидетелей…

– Китайская народная мудрость гласит – «НИ СЫ», что означает: «будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножья храма истины» – процитировала она заимствованный сетевой баян.

Лекс явно это слышал впервые, засмеялся совершенно искренне, видимо, фанатом социальных сетей он не являлся.

В двери клиники они вошли вместе, едва не держась за руки. Спустя полчаса Марина убедилась насколько нелишним было ее присутствие. Несмотря на отличное знание русского языка, Лекс был совершенно беспомощным перед лицом сервиса государственного учреждения. Банковские карты тут не принимали, пришлось Марине оплатить выставленный счет, ему сложно было объяснить, почему его ставят перед выбором – «хорошая анестезия» и «не очень хорошая анестезия», почему нужно кроме счета «накинуть врачу за его старания».

Когда бледный как смерть Лекс, шатаясь, покинул кабинет стоматолога, она передумала объяснять ему нюансы денежных расчетов, он явно не был настроен вникать в их суть. Говорить он толком не мог, видимо, врач переборщил с анестезией или неправильно ее ввел.

– Теперь точно до дома, – заявила Марина, когда они вновь оказались в машине.

– В банкомат, – промычал в ответ Лекс.

Хорошо хоть с банкоматом не возникло проблем, не спрашивая ни о чем, Лекс отдал Марине все потраченные в клинике деньги и еще попытался добавить 1000 рублей.

– Это лишнее, – она вернула ему купюру, – считайте меня волонтером, в таксисты я не нанималась.

– Ты потратила много времени на меня, – еле ворочая языком, пробормотал он.

– Все относительно, не думаю, что могла бы потратить это время на что-то более важное для себя. Считай, тебе повезло, что этим вечером мне было нечем заняться. И потом, может быть, я лелею надежду, что кто-то мог бы сделать для меня тоже, что я для тебя совершенно безвозмездно.

Зашелестел дождь, бросив в лобовое стекло сеть мелких капель воды, свет фонарей и фар заструился по мокрому асфальту разноцветными бликами. Запахло прибитой к земле пылью.

– Я бы мог, – будто в пустоту обронил Лекс.

До Марины не сразу дошло, что это был ответ на ее замечание.

Свернув во двор заветного дома у речного вокзала, Марина вдруг пожалела, что перед этим не сделала несколько кругов вокруг города.