Спасибо, что ты есть

– У тебя есть девушка? – спросила она, тщетно изображая равнодушие.

– С последней я расстался в тот вечер, когда ты возила меня по больницам, – почти что зевнул он, явно желая снять с нее груз возникшей неловкости, – она сообщила мне, как я неправ, мне было лень ругаться, я просто повесил трубку.

– И отключил телефон?

– Через пару дней я уехал, названивать мне в Лондон она не стала.

– То есть ты ей так и не объяснил, что все кончено? Не боишься, что она до сих пор так не считает?

– Перед тем, как повесить трубку, я ей сказал, что я устал от нее и наших отношений, по-моему, этого вполне достаточно, – пожал он плечами, – теперь твоя очередь доложить о своих любовных приключениях.

– У меня их нет, – хохотнула Марина, я свободна аки ветер последние… – она хитро прищурилась, – энное количество лет.

– Почему? – его удивление было неподдельно искренним, наверное, поэтому она не стала переводить разговор на шутку.

– Потому что единственный с кем у меня были отношения похожие на отношения парня и девушки умер девять лет назад, все остальные слишком сильно не дотягивали до идеализированного памятью образа, чтобы задержаться в моей жизни дольше нескольких недель, а со временем пропало даже желание сравнивать и мне понравилось быть абсолютно свободной от мужчин женщиной.

– Я похож на твоего первого парня? – из-под полуопущенных ресниц его взгляд показался ей особенно настороженным, хотя вся его поза выражала полную безмятежность.

Такого вопроса она не ждала, но ответ ей был очевиден.

– Совсем не похож. Сережка был двадцатилетним парнем, в которого были влюблены все девчонки в округе, первый парень на деревне, – улыбнулась она больше вздоху облегчения Лекса, чем собственным воспоминаниям, – У нас было общее увлечение и он и я занимались каратэ, мне льстило его внимание ко мне и зависть подружек. Да, он был брутальным, он был моим первым, но если объективно смотреть на ситуацию, то если бы он не утонул, то, скорее всего, мы бы расстались года через два легко и безболезненно, если бы мне хватило ума не залететь от него. Мы очень по-разному смотрели на жизнь. Сейчас это очевидно, тогда казалось несущественным.

– Девять лет назад я валялся по кроватям с навязчивой идеей суицида, видимо трудные времена у нас с тобой приходятся на одни зодиакальные даты, – вздохнул Лекс, скрывшись за облаком выпущенного дыма.

– Веришь в гороскопы?

– Нет, но всегда читаю свой.

Лекс разлил остатки Мартини по бокалам.

– Давай за странности судьбы…

В окно молотил дождь, играла тихая музыка – мелодичный гитарный перебор под аккомпанемент морского прибоя. Два человека сидели на полу, привалившись к дивану, разговаривая ни о чем и обо всем сразу.

– Как будто я тебя давно знаю и мы много лет не виделись, – озвучила Марина давно вертевшуюся в голове мысль, – когда-то я писала сказки. Их герои часто оказывались знакомыми друг с другом в прошлых жизнях и все в таком духе.

– Говорят мысли материальны…

– Врут, – сердито отрезала она, – были бы материальны, я бы уже давно жила где-нибудь на Мальорке, писала свои сказки в доме на берегу моря, получая огромные гонорары за свой нехитрый труд.

– Я не поручусь, что не был знаком с тобой в прошлой жизни, еще никто не доказал, что реинкарнация не существует, – Лекс встал, отставил в сторону потухший кальян, подал руку Марине.

– Позволь переместиться на диван, а то что-то холодно.

– Давно бы пересел, – Марина вытащила из-под диванной подушки плед, свернула вдвое и, невзирая на довольно пассивный протест Лекса, набросила ему на плечи. В шелковой рубашке ему действительно могло стать холодно, отопление еще не дали и в квартире температура стойко держалась на отметке 18 градусов, – Я тебя заморозила?

– Сидя на подушках сложно заморозиться, – отмахнулся Лекс и добавил без всякого перехода, – а сейчас ты пишешь сказки?

– Увы, сейчас моя специфика статьи для женских сайтов, за это хотя бы платят.

После короткого колебания Лекс вытянулся на диване, укрывшись пледом.

– Прости за наглость.

– И ты меня, – Марина устроилась рядом, бесцеремонно забравшись к нему под одеяло. От его волос пахло сладковатым кальянным дымом и мятно-древесным парфюмом, она привалилась к его плечу.

Он молча передвинулся так, что она оказалась лежащей у него на плече, обнял ее, уткнувшись в ее волосы.

– Можно я так засну? – мурлыкнула Марина.

– И я тоже, – шепнул он в ответ.

Тепло, спокойно и ясно. Так легко Марина не чувствовала себя очень давно. Не хотелось что-либо анализировать или о чем-либо рассуждать. Не прошло и десяти минут, как она задремала, через пару часов ее разбудила соскучившаяся Василиса, которая прыгнув на подушку задела ее по носу пушистым хвостом. Лекс мирно спал, не обращая внимания на обмахивающий его лоб кошачий хвост. Шикнув на кошку, Марина собиралась уже встать, но почувствовав, что сделать это, не потревожив Лекса, ей не удастся, лишь обняла его покрепче.

Василиса улеглась сзади у нее в ногах окончательно отбив желание выбираться из тепла. Все могло подождать. В жизни не так много счастья.

Ей снилось, что кто-то смотрит на нее и гладит кошку, а может она и есть та самая кошка? Она чувствовала прикосновение к руке мягкой кошачьей шерсти. Марина открыла глаза – поперек нее лежала Василиса, щурясь и урча, смотрела на сидевшего рядом парня. На него приятно было смотреть, Марина тоже бы с удовольствием смотрела бы на него долго и упорно, к сожалению, то, что можно кошкам, считается неприличным для людей.

– Сварить тебе кофе? – буднично поинтересовался Лекс.

Он казался взъерошенным и растеряно – задумчивым и в то же время довольным. Значит все события накануне – это реальность, он не растаял с приходом нового дня.

Впрочем, день забыл наступить. Стрелки настенных часов показывали 10 утра, за окном висел плотный влажный сумрак, – то ли утро, то ли день, то ли вечер, в доме напротив светились окна, видимо домохозяйкам было темно смотреть телевизор и сидеть в интернете.

– Или, может, поедем пить кофе ко мне? – вдруг переспросил Лекс, – Богарда покормим.

– У меня машина нуждается в ремонте, с тормозами беда.

– В этот раз я за рулем.

Марина не хотела с ним расставаться, кормить Богарда или тигра, ехать к нему или в Тимбукту в настоящий момент не имело разницы. Никогда прежде она не ощущала такой внутренней свободы – ни страха, ни сомнений, ни неловкости. За это ощущение не жалко умереть.

– Так, ладно, вари кофе, я в ванну, а то у меня макияж еще с вечера, нужно срочно смыть.

– Я там уже был, ты не против?

– Макияж смывал? Не против, конечно, полотенце, надеюсь, нашел чистое, я вчера только из машинки достала…

Горячий душ, отличный бодрящий кофе, мятные жвачки, поспешная уборка в квартире, урчание кошки, короткие телефонные звонки, запах дождя и мокрой земли, туман над дремлющим городом, потасканный опель мышиного цвета с вмятиной на передней дверце, удобный салон, бормотание радио, дождевые потоки, водопадами льющиеся по стеклу, разбитые дороги центральных улиц, фонари и витрины, мягкий плавный ход автомобиля, запах ментола и сигаретного дыма, красивые сильные мужские руки, лежащие на руле, ветер, обрывающий остатки желтых листьев с деревьев, лифт поднявший их прямо из подземного гаража на шестой этаж, запах отделочного пластика, который у Марины ассоциировался исключительно с офисными учреждениями, и вот они, наконец, стояли перед дверью в квартиру Лекса.

Дверь была массивной, вопреки современных тенденциям, дубовая, сантиметров пятнадцать в толщину. Сразу вспомнился сериал ее детства Санта-Барбара и вход в дом главного героя Сиси Кэпфэла. Марина хохотнула в голос.

– Да, да, я в курсе, что такие двери легко вскрыть и что это полный анахронизм.

– Не угадал, ты просто в детстве не смотрел американских мыльных опер.

Квартира Лекса не говорила о нем ровным счетом ничего. Она казалась гостиничным номером – чисто, просторно и пусто – стандартный набор хорошей мебели, никаких раскиданных вещей, ни одной сентиментальной детали. Верхнюю одежду он убрал во встроенный шкаф в холле, обувь, в отдел для обуви и будто бы никто не пришел или никто не уходил. И только Богард – ласковый хромой черный кот с белым пятном на шее и белыми «тапочками» был живым свидетельством обитаемости жилища. Кот прыгал на 3-х ногах, четвертой просто не было, пушистая культя не в счет.