Дневник Лисы. Мой 2008-й

Маша озаботилась отсутствием Бяки-Буки (я молчу как партизан). Светка, не видя объект своей страсти, немного пришла в себя, о Самсонове вспомнила. Как же, герой дня, пострадал за правое дело. Держу пари, он дома лучше время провел, чем мы в душных классах. После школы Маша потащила нас в кафе отмечать конец первой недели каторжного труда. Она вознамерилась заняться восточными танцами, похудеть на десять килограмм и добиться внимания Пашки любой ценой.

Пусть. Пусть попробует.

Мы спустились к набережной, на пляже народ загорает, будто на календаре не сентябрь, а июль. В воде плавают желтые листья, листья повсюду – желтые, выгоревшие салатовые, багряные. Красиво, но есть в этой красоте какая-то червоточина. Это как цветы на могиле или присуждение звание героя посмертно. Нет в этой красоте жизни и праздника. Ленка со мной не согласна, она любит осень, у нее через три недели день рождения. 16 лет.

16 – это много или мало? Для меня много, для Пашки мало. Он кажется старше, я в свои 16 кажусь себе ребенком.

На пляже встретили Коровину с Наськой, загорали обе в черных купальниках, с книжками. Думаю, Насте читать совсем не хотелось, она даже нам обрадовалась, видно совсем со скуки помирала.

– Слышали, говорят, наш новенький пропал, из дома ушел, – сходу огорошила меня Настя.

Как и следовало ожидать, мои девки дальше никуда не пошли. Пришлось мне с Коровиной в гляделки играть, чей взгляд больше за презрительный сойдет. Вике надоело быстрее, я выиграла.

– Говорят, его мать в школу приходила, с нашей классухой говорила. Он поругался с отцом и ушел. И еще говорят, с ним это не в первый раз, он буйный. Это он в школе паинькой прикидывался.

– Он не прикидывался, – заметила я, – он откровенно дал всем понять, что он круче всех и что шли бы мы все далече (что за слово?)

– Он оказывается у нас кандидат в мастера спорта по плаванию…

В точку! Я же говорила! Но что значит у нас? Смешные люди. Человек старался, демонстрировал, как ему все до лампочки и все же у НАС!

Коровина Вика думала так же как я и в отличие от меня высказалась вслух. Я лишь презрительно фыркнула, тем самым подвергнув сомнению каждое ее слово. Вдохновленная моим скепсисом Орехова Светка принялась доказывать, что ему труднее, чем нам, что к новому классу сложно привыкнуть и тд. и тп. Я сидела в носу ковыряла, слушала и молчала. Интересно, расскажи я Светке или Ленке с Машкой, что знаю, где пропавший загадочный пловец, смогли бы они держать язык за зубами? Скорее всего, нет. Не буду рисковать.

Что же это получается, его родной отец так отделал? Жуть. Если он ушел из дома, то где он намерен жить? Чтобы не мучиться подобными вопросами я отделалась от девчонок и побежала «кормить Тишку», который, бедняжка «уже два дня ничего не ел». Машка пыталась увязаться за мной, еле отговорила.

По дороге купила Пашке большое мороженое. Видимо, он меня ждал, чай заварил, печенье с конфетами купил. Настроение у него улучшилось, жаль, синяки никуда не делись, но чувствовал он себя определенно лучше. Мороженое исчезло быстрее, чем я перепробовала все виды конфет в поставленной перед моим носом коробке. Мне нужно было поговорить с ним о его дальнейших планах, а вместо этого я поласкала ему мозги школьными новостями, пока он сам не свернул к интересующей меня теме:

– Меня никто не искал?

Я пересказала ему все, что слышала от девчонок на пляже, ничего не добавляя от себя. Какое-то время он молча сидел, подперев голову кулаками, потом шумно вздохнул, встал и подошел к окну. Как бы неуместны не были мои мысли, в тот момент я думала лишь о том, какой же он красавчик и, что если он меня обнимет, другого счастья мне в этой жизни не нужно.

– Я не представляю, что мне делать, – в конце концов, признался он, усевшись на подоконнике, – У меня нет денег, все мои вещи и документы остались дома, даже мобилы нет. Мне придется вернуться, чтобы все это собрать.

– Все так плохо? – у меня мурашки по спине побежали.

– Не знаю, – буркнул он, уставившись в окно, – Может, меня запрут недели на две-три, может, нет, не знаю.

– Ты действительно в Англию уедешь?

– До этого еще целый год, – вздохнул он спустя несколько минут, – Сколько мне можно здесь жить?

– До воскресенья, пожалуйста, но в понедельник вернется мой отец с женой…

– Спасибо.

Какая же у него милая искренняя улыбка.

Моя мама всегда звонит некстати и редко говорит что-то приятное. В этот раз она позвонила напомнить, что вечером мы уезжаем на дачу. Я вспылила. Почему я должна ехать кормить комаров за двадцать км от города, когда и здесь они меня отлично кушают. Мы поругались. Мама пригрозила, что они уедут без меня. В другой раз я бы расстроилась, все же сидеть в выходные дома в гордом одиночестве или с подружками – болтушками я не люблю. Однако при нынешнем раскладе, я теряла мало, но нужно было соблюсти ритуал.

Надувшись как мышь на крупу, я отправилась домой. Вечером предки не уехали, Вадим задержался на работе. Мама пыталась «поговорить со мной по душам», я не поняла о чем. Говорить мне не хотелось, и потому я честно призналась ей, что предпочла бы какое-то время побыть одна. Она опять неправильно меня поняла, великодушно разрешив остаться дома одной. Я не против, но все-таки, я совсем не то имела в виду.

7.09. Воскресенье

Кто сказал, что записи в дневнике должны быть ежедневными? Когда будет время и желание, тогда и буду писать.

Вчера, едва выпроводив предков на дачу, я отправилась к Пашке и вернулась только сегодня к вечеру. Обо всем по порядку.

Мама разрешила мне не ехать. Может, ехать я не хотела, но одной оставаться хотела еще меньше. Я не люблю одиночество. Я люблю быть одна, но при условии, что в любой момент могу выйти из своей комнаты и оказаться среди людей. Так или иначе, позавтракав, я набрала побольше разнообразной еды и удрала кормить Тишку и Пашку заодно.

Весь день мы смотрели фильмы на DVD и ели. Пашка рассказывал мне о Болгарии, последние пять лет он жил именно там. Его предки занимаются туристическим бизнесом, он побывал во многих странах, жил в Англии, был в Австралии, Южной Африке, Турции, Бали. Вообще-то его предки тоже в разводе, но поскольку у них общий бизнес, они общаются. Он не ладит с ними, и если бы мог, давно бы жил один. Его одиночество совсем не тяготит. Он спит и видит, как уедет в Англию. Я ничего у него не спрашивала, сам все рассказал, в общих чертах, не вдаваясь в подробности. Отец у него – человек импульсивный и жесткий (судя по синякам, даже слишком), мать мало отличается от отца, тоже женщина с характером и стальными нервами. В сущности его воспитывала няня, в Болгарии он жил у нее в доме, родители только деньги присылали и иногда брали его во время каникул в свои командировки по странам и континентам. В прошлом году няня вышла замуж, и в ее новой семье для него не оказалось места.

С ним легко говорить, легче, чем с девчонками, нет нужды врать или поддерживать имидж. Это так здорово! С ним во всем легко. Мы спали в одной кровати всю ночь и никаких проблем и недоразумений. Мы сразу договорились, что он может меня обнять, но не больше. И все. Просто и ясно.

И очень классно. Я готова была мурлыкать, как кошка, уткнувшись в его плечо. Кстати, секс у него уже был. Я не удивлена, такому легко заманить девчонку в кровать, даже напрягаться не надо. Он мне честно сказал, я ему нравлюсь, но если между нами что-то будет, нам будет сложно после общаться, а ему бы этого не хотелось. Мне тоже. Так что, спать вместе вовсе не означает быть любовниками, можно оставаться просто друзьями.

Если совсем честно, сегодня впервые я подумала о сексе, в смысле, чтобы заняться им, или петингом, да я бы и от поцелуев не отказалась. Я никогда ни с кем не целовалась и если пробовать, то только с таким как Пашка. Он прав, это убьет непосредственность нашего общения и потому стоит воздержаться.

Я не уверена, что хочу секса, я просто боюсь, что мне придется заниматься этим с тем, кто мне в этом смысле не нравится. Когда-то мне все равно придется им заниматься. Что я несу! Все, все, закрыли тему!

Сегодня, перед тем как уйти, мы все убрали, будто в квартире никто не жил. Я пошла к себе домой, он к себе. Обещал придти завтра в школу. Мы договорились делать вид, что знать друг друга не знаем, просто учимся в одном классе, но телефонами обменялись и «аськами» тоже.

8.09 Понедельник

Пашка пришел в школу, как ни в чем не бывало, я с ним и словом не перемолвилась. Светка на правах старосты спросила, почему он отсутствовал два дня. В ответ он фыркнул что-то насчет болезни и ретировался в мужской туалет. Света, будучи девочкой воспитанной, туда за ним не пошла. Самсонов явился в джинсах и нормальной футболке, и вся оппозиция повесила носы. Идейный вдохновитель борьбы за право на самовыражение сдался, Федорова и та скисла, она опять «как все».

Обычный день, ничем не примечательный без новостей и происшествий.

Мне скучно.

10.09. Среда

Осень подкралась незаметно. Два дня идет дождь. Настроение под стать погоде – мрачная безнадега. Вчера нам устроили первую самостоятельную, которую я с треском провалила. Я как-то забыла, что помимо сидения на уроках надо еще учебники читать или хотя бы конспекты.

Пашка сорвался. Не знаю, чем его достал Яхромов, только гроза всех малолеток летал по классу, сшибая мебель. Я впервые видела, чтобы человека так прицельно били об стол. Был скандал. Яхромов отделался несколькими ссадинами, а вот Пашку ждет специальный педсовет, в составе классухи, его предков, школьного психолога и завуча по воспитательной работе. Мы с ним не разговаривали, но меня не покидает ощущение, что он доволен. Даже боюсь предположить почему.

Мне пришла от него только одна sms с телефона Светки «Не звони мне, меня пасут». Светка одолжила ему свой мобильник, не подозревая, кому он намерен писать и очень расстроилась, что он не сохранил в памяти телефона свое послание. В классе он по-прежнему ни с кем не контактирует без особой нужды. Классуха записала его в трудные подростки, Самсонов после истории с Яхромовым перестал его подначивать (трус, чтобы там Светка не говорила).

Машка записалась в клуб восточного танца и уговорила меня составить ей компанию. Я беспокоилась, что предки начнут ворчать, что « это дорого», но они не слова не сказали. Так что, в пятницу у меня первое занятие, все какое-то разнообразие.

У мамы в связи с беременностью поехала крыша, теперь мы едим исключительно «полезные» продукты – фрукты, овощи и каши. Я чувствую себя кроликом, приходится тратить карманные деньги на Макдоналдс (очень хочется хоть какого-нибудь мяса).

Сейчас половина второго, давно пора спать, за окном шуршит дождь, в открытую форточку дышит холодом ночь. Я совсем одна, не в квартире, конечно, – по жизни. Хватит ныть, пора спать.

11.09. Четверг

Все люди играют в игры, смысл некоторых становится понятен, лишь если отбросить в сторону эмоции.

Пока весь наш класс скучал на уроке физики, Пашку прорабатывали на педсовете в кабинете психолога. Я сегодня видела его родителей. Отец с виду приятный уравновешенный человек, но догадаться не сложно в кого Паша пошел ростом и комплекцией. Мать – ухоженная холеная стерва, у нее это на лбу написано. Впрочем, я человек пристрастный, мне априори не могут нравиться люди, так поступающие с собственным ребенком. У Пашки рассечена бровь, вчера этого не было, не трудно угадать причину. При всем этом впечатления загнанного или забитого он не производит, не знаю, смогла бы я так. Наверное, нет.