Сны Великого Моря. Хорро

Он не раз размышлял, почему самый большой и населенный город Алаутара, считающийся буквально столицей целого мира, располагался на севере, а не в теплых тропических широтах. Здесь по четыре месяца в году лежал, не тая, снег, завывали холодные ветра и от мороза лопались тонкие «летние» витражные стекла, которые предусмотрительно на зиму меняли на более плотные и, что называется, «обыкновенные» прозрачные. А теперь вдруг понял, в один неуловимый миг. Именно из-за выраженной смены сезонов. Алаутарцы любили разнообразие, в том числе погодное. Тут никого не пугали метели, грозы, снегопады, проливные дожди. Постоянная жара, скорее всего, виделась всем исключительно скучным явлением.

Гай любил тепло, но разнообразие он, также как алаутарцы, любил несколько больше.

– Можно я задам тебе личный вопрос? – спросила Кайлин, успевшая прочитать интересующую ее главу книги.

Гай пожал плечами, всем своим видом выражая недоумение, с чего вдруг его надо спрашивать прежде, чем задать какой бы то ни было вопрос.

– Ты девушку себе не нашел пока?

– Ой, знаешь ли, у меня сейчас три или, скорее всего, уже две девушки, – усмехнулся он, – Прис обиделась на меня за то, что я уехал в эту экспедицию без нее. Но я не мог взять ее с собой…

– Нет, я имею в виду девушку, с которой у тебя могли бы в дальнейшем сложиться отношения с обязательствами, – улыбнулась Кайлин.

– Волрклар пару лет назад сказал, что моя судьба еще не родилась и ждать мне 40 или 60 лет минимум, прежде, чем я ее встречу… Она же еще и вырасти должна…

– Знаешь, ты ведь действительно смертный сейчас, – осторожно начала Кайлин, – необычный, но смертный. Я и Малика – воплощения Воды, то есть носители элемента Акшор, к которым ты не способен был бы остаться равнодушным без специальных магических приемов, если бы твое сердце было свободно и открыто для любви.

– Да ну тебя, ты и Малика, конечно, прекрасны и достойны всякого восхищения и поклонения, но вы…

– Да, да, мы замужние женщины, любящие своих мужей, наши сердца не ответили бы тебе взаимностью, мы уже выбрали мужчин. Но речь не о нас. Речь о тебе. Твое сердце закрыто, раз притяжение Акшор не работает. Его невозможно остановить или логически отменить, если оно есть. Ты Огонь, ты не смог бы не пасть жертвой противоположного элемента Акшор – Воды, если бы твое сердце было свободно и открыто для любви. Агелар в глубоком детстве встретил Малику и этого хватило для того, чтобы его сердце сделало «выбор».

Гай кивнул. Он понимал, о чем она говорит.

– Мое сердце закрыто навсегда, пока я вижу синюю бесконечность этого моря, – грустно улыбнулся он, кивнув на вид из окна.

– Не навсегда, поверь, – успокоила его Кайлин, – ты смертный теперь. Я думаю, лет через 40—60 как раз ты сумеешь отпустить прошлое по-настоящему. Волрклар ведь не сказал, что твоя судьба родится через 40—60 лет, возможно, она родится через год или сегодня, но даже если ты встретишь ее через 20 или 30 лет, полюбить не сможешь. Пока в твоем сердце госпожа Марина, оно не отзовется, даже, если ты встретишь свою судьбу. Сорок или шестьдесят лет – это срок, который Волрклар дал тебе, чтобы ты забыл госпожу Марину. Значит, это как раз реально и неизбежно.

Гаитоэрант задумался и вдруг подскочил, как будто ужаленный.

– Слушай, а ведь получается, как только я отпущу свою любовь к Морю, я втрескаюсь в тебя или в Малику? А как не проморгать этот славный момент и не допустить такой вопиющей глупости? Мне вас придется избегать?

– Нет, что ты, если ты, как ты выразился, втрескаешься в кого-то из нас – это будет исключительно добрым знаком, свидетельствующим о твоем полном исцелении, – засмеялась Кайлин, – Мы с Дъёром нашли магический способ избавления от неуместных чувств. Все же представители элементов Акшор получили возможность находить друг друга в Алаутаре, а значит, всякие несовпадения и несвоевременность чувств магов Огня и Воды друг к другу неизбежны. Мы заранее изобрели способ купирования подобных мелодрам. Волрклар утверждает, что наше средство безопасно и действенно. Так что, только скажи, если вдруг почувствуешь нечто неожиданное ко мне или к Малике. Мы это быстро нейтрализуем.

Гай облегченно вздохнул, перспектива разорвать все отношения с друзьями и переехать на противоположный край Алаутара его ужаснула.

Тем временем Кайлин вернулась к чтению.

– Так, я нашла! – радостно воскликнула она, спустя три минуты, – Слушай, Хоррат – последний приют для всех неизлечимо больных и навсегда безумных застрявших в смертных телах, построен на развалинах древнего города Хорродикрат, жители которого бесследно исчезли на заре возникновения рунической письменности. Точная дата упадка и запустения тех мест неизвестна, однако поблизости нет вулканов, мест природных аномалий и прочих факторов, благодаря которым эти места могли бы стать непригодными для жизни. Поблизости Хоррата никто не селится и теперь, но лишь вследствие предрассудков и нежелания жить по соседству с приютом безумных.

– Логично, хорро смылись, а название города слегка мутировало, но сохранилось до наших дней. С горой Хорробай, связана похожая история, зуб даю.

– У хорро было всего два города. Их всего две сотни, по сведениям Волрклара. Так, что я бы и городами не называла бы их поселения, – усмехнулась Кайлин.

– Всего две сотни экземпляров? – ахнул Гай, – Да их в красную книгу надо занести а не охотиться на них.

– Что значит в красную книгу? – изумилась Кайлин

Гай передернул плечами.

– В мире Внутренне Поле редкие исчезающие виды существ заносят в специальный список – красную книгу, их охраняют и берегут, чтобы им комфортнее жилось.

– А остальных существ не берегут?

Гай усмехнулся и, не желая вдаваться в подробности, добавил:

– Внутреннее Поле – это очень странный мир.

* * *

Гай собирался прогуляться по берегу, слетать в Калантак проверить, как дела у его девушек, купить себе «южные» сапоги – специальную обувь, на которую накладывались охлаждающие заклинания. Однако вместо этого проспал до самого ужина, все-таки первого.

В доме Кайлин и Ордъёраина подавали два завтрака, один обед и два ужина. Первый завтрак подавался в 7—8 утра для тех, кто собирался куда-то ехать. Как правило, рано завтракали родители Агелара, его сестра Карин и те, кому надо было уезжать по делам. Второй завтрак подавался ближе к полудню для не обремененных общественной работой или делами обитателей дома. В свободные дни обитатели дома вставали значительно позже, поздно завтракали и практически никогда не обедали, зато ужинали рано, в 7—8 вечера. Второй ужин подавался в 10—12 вечера для тех, кто «только что вернулся». Лис Барт и его друг Халиф никогда не пропускали ни единой трапезы, считая пятиразовое питание «идеальной диетой для молодого животного организма».

Проснувшись, Гай долго лежал, глядя на сгущающиеся за окном влажные сумерки, размышляя, как много не сделал из того, что планировал и стоит ли пытаться наверстать упущенное время.

Прошел дождь, на стеклах блестели крупные капли. В комнате было темно, тепло и пахло чем-то неуловимо свежим. Прислушавшись к себе и своему настроению, он решил «да горели бы все планы огнем» и, зевнув, нехотя поднялся с кровати.

В дверь осторожно постучали, в тот момент, когда Гай уже застегивал замшевый батъёрский жилет.

– Входи, кто там такой вежливый? – крикнул он.

– Не спишь? – в дверь просунулась светловолосая голова Арикарды.

Внешне ее невозможно было отличить от ведьмачки касты батъёри, лишь едва отличимый от белого пепельный оттенок волос выдавал в ней аркельда

– Я уже заходила, ты дрых…

– Да, я дал маху, – хмыкнул Гай, – день прошел без меня. Зато, я, кажется, действительно отдохнул.

– Идем со мной к Эвару. Мама сказала, что только ты можешь зайти к нему.

– К кому?

– К спасенному тобой хорро. Я хочу на него посмотреть, но это некрасиво и невежливо лезть со знакомствами к тому, кто едва пришел в себя. А ты его знаешь и можешь запросто зайти поздороваться.

– Так он Эвар?

Они вместе поднялись на четвертый этаж. Гостю выделили спальню, имевшую выход на небольшой балкон с видом на домашний парк.

– Он так назвался. Дарк считает, что лучше пока не приставать к нему с новостями, знакомствами, вопросами, но я и не собираюсь! Я хочу просто посмотреть на того, кого в Катре считают «духом пустыни», «злом во плоти» и «крылатым злом».

– Серьезно? – опешил Гай, – Чем же хорро так достали население Катра?

– Потом расскажу, – отмахнулась Арикарда.

Гай постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел.

Эвар полулежал на постели, прислонившись к мягкой кроватной спинке. В одной руке яблоко, в другой книга, сам бледный, осунувшийся, но явно не испытывающий жутких страданий.