Госпожа Вольтури

Волки напали на несколько домов, что находились на окраине. Оттуда доносились крики и стоны. Я же осталась на холме, наблюдая за смертью невинных людей, которые просто не смогут проснуться на рассвете, ибо будут мертвы.

Нокс обеспокоенно переминался с копыта на копыто и размахивал черным, как ночь хвостом.

– Что с тобой? – проведя по его спине ладонью, задала я риторический вопрос.

Я обернулась и увидела, что снизу на холм несётся стая диких вервольфов.

– Твою ж мать! – выругалась я впервые за последние года, а потом, пришпорив жеребца, помчалась в сторону поселения, чтобы предупредить Люциана.

За считанные мгновения мы добрались через поле до домиков. Я спрыгнула на землю и вбежала в постройку.

Здесь всё было в крови, а бездыханные тела лежали на полу, изуродованные и обезглавленные.

– Там… Та стая бежит сюда, – пролепетала в испуге я, распознав среди волков вожака.

Он прыгнул вверх, проломив деревянную крышу, покрытую черепицей и направился навстречу оборотням.

Я подозвала Нокса и повела за собой тех, кто считался приближенными к альфе: Рейза, Кристо, Пирса, Тейлора и Трикса. Затем, утолив свой голод, за нами потянулись и остальные.

Люциан остановился на пути тех, кто несся сюда с неимоверной скоростью, снова поднялся на задние лапы. Один против огромной стаи, поскольку тогда мы ещё не успели добраться до него.

Я, издалека завидев это завораживающее и, одновременно, пугающее зрелище, сильнее прижалась к коню, чтобы ослабить сопротивление потоку воздуха, а значит, быстрее добраться до него, до альфы.

Многочисленная армия диких ликанов остановилась на полном ходу в двадцати метрах от Люциана, прижав свои морды к земле, преклоняясь перед его властью и силой. Когда мы подоспели, всё уже было решено, и оборотни первого поколения, поменяв курс, отправились на поиски другой пищи.

Спрыгнув с Нокса, как только он остановился, я бросилась к вожаку, хоть он и не вернулся в человеческую плоть. Подбежав к нему, замедлила ход в паре шагах от него, вглядываясь в блеск лазурно-голубых глаз.

– Знал бы ты, как я испугалась! – прокричала я, чувствуя, что отчаяние сковывает моё тело.

Он трансформировался, представ передо мной.

– Ты спасла эту деревню, – бросив взгляд на поселение смертных, произнес он.

– Да плевать я хотела на людей! – казалось, я впадала в истерику, зажимая рот своей рукой.

– Ну всё, хватит, – он заключил меня в объятия, чувствуя, как меня бьёт крупная дрожь.

– Вы утолили голод! – простонала я. – Пора уже вернуться!

– Да, всё в порядке! Возвращаемся к замку! – приказал он стае.

– На, держи! – я сняла накидку, набросив ему на плечи.

Он забрался на коня, помог мне сесть за своей спиной и погнал его вперёд. За нами побежали ликаны.

Въехав во двор, я сама спустилась на каменную мостовую, попросила Тейлора, что уже обратился в человека, поставить зверя в стойло, а сама, зайдя внутрь здания, поднялась в свою комнату, взяла из пакета, что днём мне принёс Рейз, пачку томатного сока и отправилась на крышу, которая по-прежнему была залита лунным светом.

Открутив пробку на упаковке, я сделала пару глотков соленого и вязкого напитка. Он приятно успокоил мои вкусовые рецепторы, пока я садилась на, практически горизонтальный, склон черепичного покрова.

Внизу, в ущелье, сгущался седой туман, но лес оставался темным, хоть в нем и можно было различить отдельные фигуры диких ликанов где-то вдали от замка.

– Ты и впрям за меня испугалась? – спросил Люциан, садясь рядом со мной, уже одетый как полагается.

– Да, – ответила я, хоть мне и показалось, что в этом слове была какая-то доля лжи. – Но это было восхитительно, – честно призналась я.

– Что именно? – он взял пачку сока, которую я держала в руке, посмотрел на этикетку и слегка поморщился. – Как ты можешь это пить?

– Вообще-то, это вкусно, – фыркнула я. – Но я говорила не об этом. А о том, что ты один сдержал набег огромной стаи.

– Я – вожак. Должен защищать свою территорию. А дикие волки подчиняются мне, потому что я здесь альфа.

– Ты господин только для вервольфов? Или обычные представители собачьих склоняют головы перед тобой?

– Нет. Они просто забиваются в угол. От нас исходит специфический запах… Что-то вроде… Как это называют смертные? Феромоны, кажется… Так вот, именно этот аромат позволяет нам узнать среди людей себе подобных, а его характер определяет твоё положение в стае.

– А как пахнет от тебя? – лёгкое кокетство проскочило в моей интонации.

– Кому, как не тебе это знать?

Я сделала очередной глоток сока и, поставив его на черепицу, легла на спину, вглядываясь в узоры и кратеры на Луне.

– Почему она так на вас влияет? – спросила я, хоть ответ мне не был нужен.

Он, последовав моему примеру, тоже занял горизонтальное положение.

– Её свет сводит с ума только ликанов первого поколения. Мы же можем управлять своей трансформацией.

– Да, да, я помню…

В пятиста метрах от нас, туда, ниже в ущелье, бежала ледяная река, среди острых скал, в самой глубине бездны, что таила в себе неразгаданные тайны и проклятия вампиров и оборотней.

– Ты родился от волчицы… Но… Женщины не способны обращаться… – вспомнила я то, что интересовало меня вот уже несколько лет.

– Это была единственная волчица в своем роде. Гены имеют свойство мутировать, а значит, создавать гибриды и представителей новых поколений, – спокойно отвечал он, завороженно глядя на небо.

– Нелегка ваша жизнь, – вздохнув, заметила я.

– Мы живём от Луны до Луны, а на рассвете становимся простыми людьми.

– Простыми? – усмехнулась я. – С возможностью в любой миг изменить свою сущность, с неимоверной силой и скоростью… Да, действительно, вы – абсолютно простые люди.

– Иоанна, – он лёг на бок, разглядывая моё лицо в ледяном синевато-белом свете, – впереди будет то, что трудно назвать счастьем. Ты хочешь пройти через всё вместе со мной?

– Мне терять нечего, – отозвалась я, – переведя взгляд со звёзд на его глаза, что завораживали не меньше. – Даже время не утекает сквозь мои пальцы. Я останусь, Люциан. Пока только не знаю, зачем, но это лучше, чем бесцельное существование на этой земле.

– Благодарю тебя, – прошептал он.

– Почему твоя плоть так горяча? – положив ладонь на его оголенную грудину, спросила я.