Песнь красных песков

Иногда мне казалось, что подобные муки выдержать невозможно: я сдавалась, кричала, плакала. И на несколько мгновений боль отступала, чтобы неожиданно вернуться и вновь шагнуть на завоеванные владения. Тяжесть под ребрами мешала дышать, непрекращающаяся тошнота вычищала из организма даже те крохи воды, что попадали на потрескавшиеся от жара губы. Я не спала, и не бодрствовала. Выныривала на поверхность из густых темных вод, затем погружалась обратно в непрекращающийся кошмар.

Передо мной лежали изувеченные тела Амаля и моих братьев. Они тянули руки, обхватывали щиколотки холодными, скользкими от крови пальцами. На разбитых губах отчима мелькала улыбка победителя. Смрадное дыхание щекотало кожу и будило сотню мурашек, пока шуршащие насекомые перебирали лапками, стремясь забраться выше по ногам и рукам.

«Ты останешься с нами, Ясмин. Навсегда-а-а», – выдохнул Амаль.

Рядом горько плакал Юсеф, а из-за его спины презрительно выглядывал Хазар. Его губы сжались в тонкую линию: брат ненавидел меня – это ощущалось даже на расстоянии. Протянув руку, я царапнула пальцами воздух и раскрыла рот в безмолвном крике, но ни единого звука не вырвалось из груди. Мальчики все так же стояли в стороне, не делая попыток приблизиться, не слушая просьб о прощении.

«Будь ты проклята, ведьма», – чьи-то сильные руки сдавили виски, желая разломать мой череп на части.

– Не надо, пожалуйста, – прошептала я.

Обхватив себя руками, я рухнула на раскаленный песок стертыми в кровь коленями и застонала. Режущая боль кинжалом пронзила сердце, я зарылась пальцами в песок и горько расплакалась, позволяя мертвой земле впитать соленую влагу.

«Жасмин».

Голос показался знакомым и далеким. Неожиданная прохлада жидким огнем лизнула позвоночник, шею и ключицу. Она ласково коснулась щек, легонько поцеловала мелкие ранки на губах, а затем легла на лоб умиротворяющей влагой. Боясь раскрыть глаза, я нащупала в мертвых дюнах чужие пальцы. Горячие – они принадлежали живому человеку. Кто-то крепко сжал в ответ мою ладонь.

«Иди за мной, Жасмин. Я покажу тебе дорогу», – мягкий голос лег бальзамом на раны.

Затягивались царапины, удушливая гниль сменилась совсем другим ароматом. Тошнотворную сладость изгнала хвойно-терпкая смола. Она пощекотала нос, затем пропустила вперед пожухлую траву и колкую нотку льда.

«Так пахнет снег», – почему-то подумала я, позволив себе рухнуть в водоворот чужих эмоций.

Мне снились зеленые луга, а потом родной город. Лавки с радужным переливом поцелованных солнцем фруктов и пряный вкус корицы, которую быстро сменяла сладость меда. Касаясь кончиками пальцев красно-оранжевого бока апельсина, я тихо смеялась над руганью двух торговцев. Кого они не поделили? Осла?

Просыпалась я с трудом. Лишь когда настойчивая тряпка, обильно смоченная в воде, шлепнулась на лицо. Пришлось отмахнуться от ее назойливого внимания к моей горящей коже. Правда, я была не в состоянии двинуть конечности. Даже глаза открывала усилием воли, целую минуту моргая, чтобы отогнать цветные вспышки.

Вокруг был… Рай. Сначала я решила, что умерла и попала в сады Мудреца. Кожистые листья финиковых пальм отбрасывали танцующие тени, склонялись друг к другу, чтобы прошептать какую-то тайну, известную только им. Осторожно приподнявшись, я разглядела жмущихся к толстым стволам невысокие абрикосовые деревья и инжир, в чьих ветвях копошились громкоголосые птицы. Пальцы судорожно нащупали шелковистый покров травы, когда шум воды долетел до моего сознания.

– Очнулась, – меня накрыла невысокая тень. Али недовольно прищурился, наклонился и забрал с моих колен упавшую тряпку.

– Г… Где мы? – каркающий звук вырвался из груди. Прищурив маленькие глазки, слуга Пола фыркнул и кивнул куда-то вправо.

– Оазис Азиза.

Изумрудная гладь воды чуть не ослепила меня, пришлось прикрыть ладонью лоб. Сверкающие блики игриво подмигивали мне, приглашали окунуться в манящую прохладу и смыть с себя всю дорожную грязь. Задрав голову выше, я заметила горный хребет, который в некотором роде закрывал волшебное местечко каменной стеной от любого вторжения.

– Сезон засухи, река Азиз мельчает и образуются островки с растительностью, – пояснил Али.

– Мы прошли территорию наснасов?

Я покопалась в воспаленном мозгу, воскрешая в памяти все, что помнила о переходах через пустыню. Получалось плохо: голова кружилась, желчь мешала нормально соображать.

– Вроде того, – уклончиво ответил Али и присел рядом на корточки. Только сейчас я заметила глиняную чашу с водой, в ней слуга смачивал кусок куфии. – Ты провела в беспамятстве четыре дня.

Мудрец Великий, четыре дня!

– Что произошло? – прошептала я.

Али поморщился, затем коснулся сухой ладонью моего лба и пробормотал:

– Глупая девка взвалила на хрупкие плечи ношу не по силам.

– Я…

Недовольный взгляд резанул по мне, отчего пришлось прикусить язык. Я вдруг подумала, что не так Али молод, как мне сначала показалось. Морщинки в уголках глаз, серебро редких прядей в волосах и что-то такое… напоминавшее усталость периодически прорезалось сквозь грубые черты слуги.

– Мудрец едва не забрал твою душу, Ясмин. Ради этого точно не стоило улетать из клетки, маленькая птичка, – сурово произнес он, и я сглотнула.

– Разве ты не помог бы господину?

Али поднялся, чтобы подойти к брошенной на земле сумке и вытряхнуть оттуда стопку чистых вещей.

– Помощь бывает разная, птичка. И не всегда человек о ней просит.

Опустив взгляд, я сцепила руки и просидела в такой позе, пока на колени мне не упала моя одежда. Замешательство от слов Али сменилось детской радостью, а желание смыть с себя пот с грязью превратилось в первостепенную необходимость. Проведя рукой по мягкому хлопку, я уткнулась носом в чистую рубашку, вдыхая аромат мыла.

– Спасибо, – пробормотала негромко я, на что в ответ услышала короткий смешок.

– Поди умойся, птичка. Воняешь верблюдами, – отвернулся Али и принялся с преувеличенным интересом копаться в карманах.

Улыбнувшись, я не стала спорить – осторожно поднялась, ловя руками пошатнувшееся равновесие, затем двинулась в заросли. Туда, где могла спокойно искупаться без страха и в тишине райского уголка среди выжженной пустыни. Лишь добравшись до берега, вдруг поняла, что ничего не спросила о Поле.

Он же в порядке?

– Ох, нехорошо, – я уже было развернулась, но в последний момент задержалась.

Всплеск приковал взгляд к темной меди волос и широкой спине Пола. Левое плечо перехватывала крепкая перевязь, которая мешала МакГиннесу свободно использовать руку. Он медленно склонился, чтобы зачерпнуть немного воды. В этот момент солнце изменило угол освещения и позволило мне наконец рассмотреть мужское тело, застывшее в каком-то смиренном ожидании.

Крик ужаса разлетелся по оазису, когда уродливые рубцы проступили на бледной коже.

Глава 16. Ясмин

Резко отвернувшись, я закрыла рот руками и уставилась на заросли оливы, под ветвями которой тянулся фиолетовыми соцветиями пустынный тимьян. Новый всплеск воды чуть не выбил последний дух из груди, настолько страшно мне стало. Совсем не потому, что человек за спиной подходил все ближе, готовясь обрушить весь гнев небес на мою глупую голову.

Просто я никогда не видела подобных увечий. Было похоже, что МакГиннеса разорвал на части ураган, а потом кто-то умелыми руками собрал его обратно. Кожа ниже шеи Пола выглядела так, словно ее безжалостно растягивали и сшивали тысячи раз – пока она не превратилась в изрешечённую рытвинами и заплатками белую ткань. Где-то куски посветлее, где-то потемнее…

– Твой крик распугал всех птиц в округе, – горячее дыхание прошло по чувствительным местам, а огромная тень пугающе нависла надо мной.

Действительно, несколько крохотных птенцов сорвались с веток. Махнув пестрыми крыльями на прощанье, они побросали свою добычу на золотистый ковер и взлетели к небу. Я же продолжала стоять, разглядывала немногочисленные кустарники и травы, лишь бы не оборачиваться.

Потому что боялась реакции МакГиннеса до дрожи в пальцах.

– В чем дело, Жасмин? Испугалась чудовища?

Воздух превратился в плотную массу, каждый вдох приходилось буквально вырывать из легких. Всего лишь из-за интонации – мурлыкающей, обманчиво ласковой. Он совсем не вязался с острыми иглами яда, что пронзили мое тело, когда мужские ладони легли на плечи.

Пальцы сжались, и я всхлипнула.