Тропами бесконечности. Хроники смежных миров

– Каких? – с трудом проговорила я.

– Любых, – спокойно отозвалась нимфа – Мне без разницы. Твоё подсознание будет стремиться защитить то, что для тебя особенно ценно. Эту часть памяти я не трону. А остальное придётся убрать подчистую.

– А как же непреложный постулат: «в сознание Видящих вмешиваться нельзя»?

Тали засмеялась и переплела свои пальцы с моими.

– Думаю, в твоём случае он уже совершенно неактуален. Твоё сознание сейчас пытаются поделить между собой несколько разных личностей, и их силы неравны. Мне придётся ослабить ту, что давит всех остальных. Личность агента Оффтайм играла ведущую партию слишком долго, твой дар для неё чужероден, она его не принимает и пытается подавить. Пытается с ним бороться, как иммунитет с вирусом. Вот только в данном случае вирус неизлечим, а иммунитет слишком силен. Твоё сознание просто выгорит. Так что хватит молоть языком. Закрой глаза и дай мне работать.

Я послушалась. Серебристые плетения магии в комнате мягко качали меня на своих волнах. Я выкинула из головы все мысли и устремилась в распахнутые объятия бесконечного ничто.

***

Если бы в этом измерении у меня были глаза, то я бы сказала, что «огляделась по сторонам». Но нет, я не огляделась, я просто… почувствовала всё, что меня окружает. Бесконечный белый холл, множество дверей. Некоторые были узкими, металлическими, запертыми наглухо, как крышки древних саркофагов. Другие деревянными и резными, манящими красотой и изысканностью. Временами на месте дверных проёмов слабо колыхались разноцветные занавеси, а где-то не было даже их. За каждой дверью – эпоха моей собственной истории, я ощущала это россыпью иголок под своей кожей. Жизнь в Оффтайме была долгой… даже слишком. И потому я научилась прятать воспоминания, в первую очередь от самой себя. Всё-таки я была человеком, и выдержать груз такого количества событий мои плечи попросту были не способны.

– Выбирай, – раздался голос Тали у меня в голове. – Оставь только самое необходимое. Повесь на эти воспоминания самые крепкие замки. Остальное мне придется выжечь.

Выбирать?… Каждая из этих дверей скрывала за собой больше, чем целая человеческая жизнь… Чем десятки жизней…. Каждое воспоминание делало меня той, кем я была сейчас. Разве можно выбрать, что тебе нужнее – правая рука или левая? Добровольно отсечь большую часть своей сущности – разве это возможно?

– Савелия! – голос стал жёстче, а мою ладонь сжали чуткие пальцы. Я не видела нимфу, но чувствовала, что она была рядом. – Поторопись. Мы не можем стоять здесь вечно.

Верно. Не можем. Я сделала неуверенный шаг вперед и толкнула первую попавшуюся дверь. Она оказалась заперта. Ключа поблизости я не видела и начала озираться по сторонам в его поисках.

– Не трогай, – спокойно посоветовала Тали. – Раз на этой двери висит замок, значит, твоя память считает содержимое важным. Оставь. Иди дальше.

Я послушалась.

Прошла мимо двух открытых дверных проемов, за каждым из которых были мои недолгие, по меркам Вечных, отпуска на необитаемых первобытных островах. Пожалуй, без этого я обойдусь. Бесконечная вереница заданий, временных периодов и освидетельствований в Оффтайме. Пару особенно ценных дверей я всё же проверила на прочность и навесила на них амбарные замки – пригодятся. А вот дальше… Деревянная дверь, покрытая белой краской. Дверь нашего с Деспилом дома. Я толкнула её, открывая настежь, и смело шагнула внутрь, несмотря на возмущенные окрики моей провожатой.

В гостиной всё было ровно так, как я и запомнила: уютно тлели в камине прогорающие угли, на ковре с высоким мягким ворсом сидели дети и собирали из нового конструктора высокие башни Хогвартса. Лис любил читать Поттера. При мне уже успел прочесть первые три тома и не собирался останавливаться на достигнутом. А Лия любила всё, что любил Лис.

Я провела по щеке ладонью, с удивлением почувствовав под пальцами влажные дорожки. Да, я скучала по ним. Конечно, скучала. За последние десятки и сотни тысяч лет я много раз пыталась ответить самой себе на вопрос – почему я ушла тогда? Чего мне не хватало? И… Я не знала, правда. Я любила своих детей. Любила мужа. Тогда я совершенно не помнила о своей жизни в Обители, о Деспиле, которого встретила давным-давно, едва примерив на себя звание Мастера. Но именно это незнание делало мою жизнь размеренной. Спокойной. И, наверное, именно это самое спокойствие давило на меня с такой невероятной силой, что едва заприметив возможность окунуться в иную жизнь, я ухватилась за неё двумя руками. Да и как это казалось тогда заманчиво! Прожить многие тысячи лет и вернуться к своей семье, не постарев ни на день. Некоторое время я даже искренне в это верила. А позже, разменяв всего-то десятую тысячу, поняла, что меня подсадили на самый тяжёлый и самый труднодоступный наркотик во всей Вселенной. И имя этому наркотику – жизнь. Как можно заставить себя вернуться к оставшимся пятидесяти, ну, может, шестидесяти, годам человеческой жизни, когда здесь, в Оффтайм, мой возраст исчислялся тысячелетиями?… После каждой проверки, получая допуск к работе на ещё один временной период, я обещала себе, что это ходатайство было последним и в следующий раз я непременно уйду. Так и не ушла. Ни разу.

– Савелия!!! – приглушенный голос раздался где-то далеко-далеко, словно пробиваясь сквозь толщу океанской воды, и я отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

Лис поставил зелёную крышу-конус на верхушку одной из башен, и Лия, радостно взвизгнув, захлопала в маленькие ладошки.

Я опустилась на пол, поджав под себя ноги. Побуду с ними хотя бы здесь. Хотя бы совсем немного.

– Сава, пожалуйста! Я прошу тебя, пойдем!

Ветер за окном шелестел еловыми лапами. Свежую поросль хвойных деревьев Дес посадил у нас во дворе, как только мы купили участок земли, даже раньше, чем на нём появился фундамент будущего дома. Украшать на Рождество живое, зелёное дерево, встречать Новый Год на воздухе, валяясь в снежных сугробах и рассматривая яркие звезды на чёрном небе – нам тогда казалось, что это лучшее, что можно сделать в середине зимы.

Чьи-то тёплые руки легли мне на плечи, и я едва не замурлыкала, ощутив лёгкий поцелуй в шею.

– Хочешь вина?…

Конечно… Почему бы и нет. Я растянулась на ковре, машинально перебирая пальцами ворс. Всё-таки нам удалось построить удивительно уютный дом. Или дело было в людях, которые в нём жили?…

Где-то на самом краю сознания стучала набатом неуловимая мысль. Мне нужно было куда-то идти. Кажется. А может быть и не нужно? Куда мне идти, когда всё, чего я хотела в этой жизни, рядом со мной?… Можно просто откинуться на спину, раскинуть руки и бесконечно смотреть на высокий белый потолок, ловя на нём блики живого, тлеющего в камине, огня…

***

Для протокола – если однажды наступит день, когда я перестану приходить в себя чёрт знает где и с головной болью, то я официально объявлю его личным ежегодным праздником! Буду устраивать себе в такой день выходной, пить мохито и валяться на белом песке какого-нибудь калифорнийского пляжа. Хотя нет. Калифорния – это слишком уж предсказуемо. Пусть будет мир Эйса, на третьем витке от Кардинали. У них там просто невероятные пляжи, а эволюция едва доползла до мелких земноводных.

Я попыталась пошевелить пальцами ног. Потом рук. Отлично – и то, и другое было на месте и даже меня слушалось.

Я всё ещё находилась в поместье Ниэтель, на кровати в предоставленной мне комнате, но Тали рядом уже не было. А если верить весьма недвусмысленным звукам, доносящимся из-за резной деревянной панели – она была в уборной. Странно. Не думала, что нимф может тошнить.

– Тали… – голос оказался ужасно осипшим. Словно я спала часов десять к ряду, а до этого долго и проникновенно кричала.

Разумеется, меня никто не услышал. Пришлось ждать, пока нимфа, высказав уборной всё, что она о ней думала, появится в комнате самостоятельно.

Если бы я в своем нынешнем состоянии могла кричать, я бы кричала.

Тали была белой. Не просто бледной, как мел, хотя и это в её облике тоже присутствовало, а белоснежной – от пяток до макушки. Ещё недавно бывшие рыжими волосы теперь казались покрытыми терпкой январской изморозью, а длинные ресницы будто заиндевели от мороза.

– Не знала, что у нимф бывает седина.

Почему-то моего воображения сейчас хватило только на это. Девушка хмыкнула, тяжело опускаясь на кровать. Сложенные за спиной крылья тянули её к земле неподъёмным грузом.

– У нормальных нимф не бывает, – спокойно отозвалась она. – А ещё у нормальных нимф не бывает друзей, которым приходится за раз выжигать почти миллион лет из памяти. Если бы кто из сестёр попробовал такое провернуть, то, наверное, тоже бы поседел.

– Прости, – только и смогла выдавить я.

– Пустое, – Тали небрежно отмахнулась, привычным движением скручивая серебристые волосы в пучок. – Скажи лучше, что последнее ты теперь помнишь?

Я нервно сглотнула.

– Я… не уверена. Кажется, какой-то пляж. Доисторический. Исполинских чудовищ в недрах океана и людей рядом со мной. Не помню точно, кто это был.

– Хм… Этим событиям больше двух месяцев по твоему личному времени. А если учесть последующие петли, то ты потеряла последние пару сотен лет службы в Оффтайме. Помимо всего остального.

– Это плохо? – неуверенно уточнила я.

– Вообще – да. Там была нужная информация.

– Так что же ты её тогда стёрла?

Нимфа посмотрела на меня совершенно убийственным взглядом. И я даже подумала, что она мне сейчас отвесит затрещину. Хорошую такую, соразмерно нашей взаимной любви, так сказать.

– Издеваешься?…

– Нет. А в чём дело-то?

– Дело в том, что кто-то так увлекся самокопанием, что я тебя чуть не потеряла! Пришлось выжигать всё подчистую, надеясь, что подсознание успело укрыть самое нужное как можно глубже!

– Ооо…