Сейчас. P.S. Вчера. Сегодня. Завтра. Книга 4

– Я хочу, чтобы у него кроме меня был ещё кто-нибудь, – пыталась я донести основную мысль.

– Малая, ты в себе?

– Что?

– Ты вообще нормальная?

– Саша, он не должен попасть в детдом, если что.

– Если что? Кирпич на голову, да? У тебя х4рова туча родственников, у тебя деньги, ты можешь всё устроить и без меня. Нах4й я тебе нужен? – столько нецензурных слов сразу я от него ни разу не слышала.

Я не знала, что ему сказать. Я уже проиграла. Даже если я начну искренне рассказывать, почему могу доверить мое самое дорогое только ему, он не поверит мне. Я вдруг всхлипнула. Затянула себя в узел, чтобы не разрыдаться. Но слеза уже вырвалась на волю. – Вот только не начиная, а, – он выглядел раздраженным.

Я улыбнулась, быстро стерла влагу с щеки, а потом встала, подошла к нему, обняла, поцеловала в макушку.

– Ладно, Саня, мне пора. Рада была увидеться, – он смотрел на меня, а я улыбалась.

– И это всё?

Я развернулась, ещё раз улыбнулась и замахала головой:

– Да.

Злой

Конечно, я думал о ней. Постоянно. Аж бесило, никак не мог переключиться, перестать гонять одни и те же мысли. Я ждал звонка. Ну вот, ещё чуть-чуть – и она позвонит. Позвонит, и опять своим низким голосом «привет» в трубку выдохнет. Главная задача – не сдохнуть без неё. А я уже близок к этому. Нет, я в отличной физической форме. Но я почти уничтожил себя морально. И тоска смертельная по её смеху, по пальчикам смешным. Ногти у неё такие, прикольные, форма забавная. А ещё два пальца на левой руке искривлены.

Тогда, в Амстердаме, на всю спину мне напоминание, что я без неё никто. Напоминание, что она такая одна, она навсегда в моей голове. Together FOREVER. Краской под кожу мне мою девочку, болью, чтобы помнить. Чтобы всю жизнь помнить, что дебил, сцка.

Когда понял, что она не позвонит, почувствовал себя как с обрыва вниз шагнул. Головой понимаю, что всё, конец. А там внутри добрый пацан продолжает ждать. Каждый месяц этот добрый пацаненок говорит, что вот в следующем месяце точно позвонит. Или напишет.

Она закрыла все свои соцсети. Иногда ломал кого-нибудь из общих знакомых или из её подруг, аккуратно, чтоб хозяин аккаунта не видел гостя. Смотрел на неё. Волосы отрастила. Новая стрижка каре. Брюнетка. Блондинка. Андеркад. Опять коса. Татуировка. Бл4. Зачем? Малая, зачем татуировка? Потом приходил в себя, и опять держался – месяц, полгода, год.

Жизнь, как и боль, когда-нибудь проходит.  Однажды поймал себя на том, что праздную не детский день рождения. Рядом со мной кудрявая девушка по возрасту как Малая, когда они встречаться с Добрым начали. Хотя, нет, Крис всё же немного моложе. А мне уже ничего не хочется. Даже работаю на автомате. Успехи компании не приносят радости. Просто воспринимаешь как должное. Вознаграждение за потраченное время и усилия. Новые впечатления, новые люди, новые места. Женщины тоже новые. И никаких эмоций. Глухо как в танке. Я жил раньше примерно так же, много времени. Но после того года с Региной, когда я благодаря ей вылез из своей скорлупы и начал чувствовать, возвращаться опять в пустыню было подобно смерти. Тоска. Ничто не радует. Просто жизнь идёт.

Один звонок. Она. В Москве. И через десять секунд перекраиваю планы, меняю билеты и мчу к ней.

Вот она, улыбается, глаза смеются, ручонки свои изящные ко мне тянет. Худая, глазастая, красивая. И малой с ней. Сын. Сразу подумал, что мой. И как кувалдой между глаз – кровь разом прилила к голове, а внутри волчара зарычал. Пять лет. Сцко, я пропустил пять лет. Первый смех, первая улыбка, первый шаг. Хотелось ей шею сломать за такую низкую месть. А она говорит, что я не причём. А вот так ещё больнее стало. А кто при чём? Утырок какой-то? Вот взвыть готов был, еле сдерживался. Не, ну а что ты хотел, Саня. Пока ты там по всяким коровам шастал, у неё тоже была личная жизнь. Саня, ты мудак. Оказалось, усыновила. В голове не укладывается, зачем, почему. А потом заметил глаза жёлтые и улыбку. Да она поехавшая! Кукуха поехала! Точно, тихо шифером шурша едет крыша не спеша. Хотя, глянул, как она с ним возится, как он на неё смотрит, может и правильно всё, может, семья у них не из-за цвета глаз и имени. Может там, наверху так решили.

Рина

– Ну, что? – Лёха заглядывал мне в глаза, пытаясь понять, что там произошло.

Я продолжала держаться, прислонившись спиной к двери и обнимая Димку, который снимал обувь. Как только Димка убежал к Лёхиным девчонкам, я затянула брата на кухню, закрыла дверь и разревелась. Он обнимал меня, гладил по голове, что-то приговаривал, а я отчаянно ревела и шмыгала носом, как маленькая.

– Ну, скажи что-нибудь, Добренькая.

– Нечего сказать. Не вышло. Ржал надо мной. Всё.

– Ну и нах не надо. Сопли собери. У тебя будет длинная жизнь. Обязательно счастливая. И у вас с Димкой семья, и нах вам никто больше не нужен. И с тобой ничего не случиться. Я тебе обещаю! Вот в понедельник пойдем, и я тебя на всё-всё проверю. Как в космонавты. И ты успокоишься, и будешь жить и воспитывать этого клопа.

– Димка не клоп.

– Ну маленький он какой-то. Такой, клопик.

Все мои родительские обязанности и забота о сыне отодвинули на второй план мою правду. Я думала о нём. Часто я вспоминала тот наш единственный год с улыбкой, и всё чаще с какой-то щемящей тоской. Любила ли я Сашку? Да. Могли ли мы быть вместе? Нет. Почему? Я не могла ответить на этот вопрос. Даже себе.

Я же знаю его с детства. И про неумение выражать эмоции помню. Всегда такой закрытый, молчаливый. Не очень умный. Да, ведь правда, он не очень умный. Вспыльчивый, с контролем у него не всё так просто. Иногда его несёт. Бронепоезд. Но такой волевой и преданный. Кобель. Вот так заканчивается перечисление его недостатков обычно. Достоинствами и бл4дством.

Как жить без любви? Нормально. Возможно. Только иногда находит что-то и лезешь в ноутбук пересматривать совместные фото.

Самое интересное, что из всех троих он подходил мне меньше всего. Из всех троих моих мальчиков я меньше всего могла бы представить себя с ним. Я часто анализировала этот вопрос и удивлялась такому сценарию нашего трёх серийного блокбастера.

Мой Добрый. Он был плоть от плоти моей. Мы были настолько родные души, что иногда даже мне было не понятно, где заканчиваюсь я и начинается он. Нам не надо было говорить, чтобы слышать друг друга. Это был тот уровень близости, к которому стремятся всю жизнь. Два настроенных друг на друга радара. Я была как гитара, которая была настроена им и играла только для него. Для того, чтобы быть счастливой, мне достаточно было просто быть. Такая, какая я есть. Рядом с ним.