Лойс

Лойс даже не думала о том, чтобы возразить. На столе ее ждал горячий ужин – первый за три дня и лишиться его сейчас, когда он так близко она не могла. На три дня Лойс была оставлена без ужина за то, что не успела вымыть посуду к возвращению родителей после очередного посещения концерта, куда те предпочитали ходить только вдвоем. Скорее всего, в какой-нибудь другой семье на это не обратили бы даже внимание, но только не в семье Грант, где порядок строго контролировался и был более чем обязательным.

Лойс помыла вилку и положила перед отцом.

– Спасибо, – сказал мистер Грант и указал дочери на стул. Это означало, что Лойс может приступить к еде.

Осторожно садясь на свое место, Лойс мысленно уговаривала себя не набрасываться на еду, дабы не дай Бог не показаться родителям голодной. Мистер Грант не терпел спешки в еде, так как быстро поглощающие пищу люди, сильно напоминали ему свиней.

За столом образовалась тишина. Супруги Грант, привыкшие кушать в тишине игриво переглядывались, совершенно не замечая дочь. Только Лойс знала – одно ее неверное движение или действие и за «мирным» столом разразиться буря.

– Много не ешь, – обратился мистер Грант к дочери, – а то снова будешь тренироваться как дохлая муха. Мне не нужна дочь, которая ни на что не способна.

Кусочек мяса прошел по горлу Лойс как клубок наждачной бумаги, но она сделала вид, что слова отца вполне справедливы. Труднее всего было не выдать свое раздражение телодвижениями – не сжать кулаки, не сжимать челюсти, не хмурить брови, не делать резких или нервных выпадов и так далее. Взрослые не могут попасть в голову подростка, но легко могут расшифровать его настроение, ссылаясь на «язык тела» и Лойс уяснила это давно.

– Знаешь, дорогой, наша дочь была гораздо разговорчивее наверху, – сказала миссис Грант и хищно улыбнулась.

В этот момент рука Лойс слегка дрогнула, что естественно не осталось не замеченным.

– Правда? – наигранно спросил мистер Грант, и Лойс физически почувствовала, что ее ангел-хранитель снова отлучился.

– Она сказала, что уже давным-давно все знает, – усмехнулась миссис Грант. – Намекала мне, что уже не нуждается в моих напоминаниях.

Лойс притихла – не столько от испуга, сколько от непонимания. Она искренне не понимала, для чего мать постоянно устраивает эти ссоры и провоцирует отца на грубое отношение в адрес их же общей дочери.

– Ну что, Лойс, прокомментируешь слова матери? – спросил мистер Грант и пристально посмотрел на дочь.

– Я уже извинилась за это, – ответила Лойс и, отложив столовые приборы, приготовилась к скандалу, который не всегда ограничивался только нравоучениями.

– За что конкретно ты извинилась? – не унимался мистер Грант, который увидел возможность в очередной раз проверить дочь на прочность.

– За грубость, – снова ответила Лойс и напряглась всем телом. И не зря.

Мистер Грант суровым взглядом оглядел дочь с головы до ног, потом встал из-за стола и вплотную приблизился к ней.

– За грубость у нас в семье не только не кормят, но еще и наказывают, – сказал он, а потом толкнул Лойс с такой силой, что та слетела со стула.

От удара об пол и без того болевшее тело Лойс как будто захрустело. Зная, что отец не потерпит жалкого нытья, Лойс не дала себе заплакать.

– Марш отсюда! – крикнул мистер Грант.

– И через пятнадцать минут, чтобы была в спортзале в полной боевой готовности, – добавила миссис Грант. – Если не успеешь…

– Тогда ты скинешь меня со стула? – неожиданно даже для самой себя задала вопрос Лойс. Он прозвучал грубо и довольно решительно.

Уже через пару секунд она сильно об этом пожалела, но, как говорят философы – нельзя повернуть время вспять. Если бы Лойс пересилила себя и промолчала, как делала практически всегда, то и этот вечер мог бы быть вполне сносным, но сегодня ей почему-то это не удалось.

– Ах ты, чертова девка! – выкрикнула взбесившаяся миссис Грант. – Мы с отцом тратим на тебя свое время и силы, а ты неблагодарное создание смеешь так разговаривать!

Лойс еще не успела до конца подняться с пола, а увидев бешеные глаза матери, подумала, что может пока вообще не стоит вставать. Лежа на полу, есть шанс хоть как-то сгруппироваться, чтобы было не так больно.

Миссис Грант как будто прочитала мысли дочери и решила не смаковать момент наказания. Она подскочила к Лойс и, размахнувшись, отвесила ей слишком звонкую пощечину.

В какой-то момент Лойс показалось, что голова у нее отлетела целиком. На глазах выступили слезы, те самые, которые так ненавидел мистер Грант, но в этот раз это были какие-то странные слезы. Они были не только от боли, которую ей друг за другом причинили те, кто должен был от нее оберегать, но еще и от невыносимой обиды. Тот, кто хоть как-то знаком с подобным обращением, наверняка знают, что получить пощечину от родной матери в сто раз унизительнее, чем от кого бы то ни было.

Собрав последние силы, Лойс встала с пола и вышла из кухни. Не передать, что творилось в ее душе, пока она шла к себе в комнату. Тут были и страх и боль, смятение и сожаление, горечь и печаль, а так же почему-то ставшее привычным, нежелание задерживаться в этой жизни ни на минуту.

– Не плачь! Не смей реветь! – уговаривала себя Лойс стоя возле окна в своей унылой комнате. – Соберись, в конце концов! День еще не кончился…

Она знала, что если не окажется в спортзале ровно через пятнадцать минут, то этот день станет еще хуже, чем он есть на данном этапе. Стараясь как можно быстрее успокоиться, Лойс обняла себя двумя руками. Других объятий она не знала, поэтому часто спасалась своими собственными.

Спортзал, а точнее просто оборудованный подвал, в котором Лойс проводила львиную долю своего свободного времени, был самым не любимым для нее помещением во всем доме. На каждом квадратном сантиметре того пола были либо ее кровь, либо пот, либо слезы, а иногда и все вместе. Там пахло сыростью и злобой, а серые стены с грязными разводами предавали этому месту еще более безнадежный вид. Отсутствие окон тоже делало свое дело, так же как пол, местами застеленный старыми рваными матами. Строго у одной стены был сложен многочисленный спортивный инвентарь – гантели, гири, скакалки, обручи, утяжелители для рук и ног, степ-платформы, медболы, ролики для пресса, бодибары. Сверху свисали петли, канаты и кольца на которых Лойс в кровь стерла себе руки. Но, все это уже практически ее не пугало, все, кроме одной вещи. В одном, самом темном углу подвала стояла небольшая старомодная ванна, всегда доверху наполненная ледяной водой в которой плавали кубики льда. Это, с виду простое приспособление мистер Грант использовал очень умело. Он знал, что Лойс недолюбливает воду, точнее – боится погружаться в воду с головой, и не использовать это как угрозу было бы глупо, а мистер Грант не считал себя глупцом. С другой стороны, Эрик Грант так же знал, что любым человеческим страхом может воспользоваться кто угодно, именно, поэтому он пытался искоренить из дочери ее страх связанный с водой. Старался он не только для нее, но и для себя, так как не желал терпеть подобного изъяна в своем отпрыске.

Лойс не оставалось ничего другого, как явиться в спортзал в назначенное время. Опоздание сразу повлекло бы за собой очередное наказание, а после случившегося на кухне у нее итак почти не осталось сил.

– Могла бы сделать лицо подовольнее, – первое, что сказал мистер Грант, увидев дочь на месте. – Другие бы радовались, что у них есть возможность проводить с отцом столько времени, а у тебя такой вид, будто тебе это в тягость.

– Извини, отец, – сказала Лойс и натужно улыбнулась.

– Лучше не старайся, – раздраженно сказал мистер Грант. – Противно смотреть, как ты пытаешься сыграть роль счастливой девочки. Бери скакалку и начинай разминку.

Лойс сжала челюсти посильнее и приступила к своей обычной вечерней тренировке. Она прекрасно понимала, что чем лучше выполнит упражнения и не разочарует отца, тем быстрее сможет вернуться в свою комнату и лечь спать. Но, не только сам сон радовал Лойс, но и время до его наступления, когда она, лежа в кровати, могла спокойно помечтать о другой жизни. О жизни более счастливой, в которой есть место для любви, радости, веселья и еще многого того, чего в существовании Лойс не было, и быть не могло.

– Работай! Еще, еще! – орал мистер Грант, которому показалось, что Лойс не достаточно сильно лупит по груше руками и ногами. – Не зли меня! Выкладывайся полностью! Работай!

Лойс никак не могла понять, почему отец не видит, что у нее нет сил и что она вымотана до предела. Он не выпускал ее из спортзала уже два часа, заставляя каждые двадцать минут наращивать темп выполнения упражнений и ни в коем случае не сбавлять его.

– Не могу, – вырвалось у Лойс, когда ее ноги подкосились, и она упала рядом с боксерской грушей, по которой только что колотила кулаками, как сумасшедшая.

– Что ты сказала? – спросил мистер Грант грозным тоном. – Повтори, что ты сказала!

Лойс поняла, что допустила роковую ошибку, но было поздно. Глава семейства Грант не стал ждать ответа от дочери. Он молниеносно подскочил к ней, схватил ее за шкирку и потащил к ванне.

– Я поняла! Я все поняла! – взмолилась Лойс, хватаясь руками за маты, чтобы хоть как-то затормозить отца.

– Тогда закрепим это. На будущее, – рявкнул мистер Грант и швырнул дочь в ледяную воду.

Лойс издала протяжный вопль, больше похожий на звериный, чем на человеческий и попыталась выбраться из ванны.

– Куда? – крикнул мистер Грант и, поймав Лойс за шею, опустил ее на самое дно. – Сейчас взбодришься.

У Лойс не осталось и малого шанса на спасение. Задержав дыхание, насколько возможно, Лойс изо всех сил пыталась успокоиться. Благодаря вот таким урокам отца, она на всю жизнь запомнила, что паника лишает человека ума, а впоследствии и жизни, так что, самым правильным для нее было просто взять себя в руки и постараться продержаться.

Конечно, на словах все совсем по-другому, нежели чем на деле и уже через минуту Лойс сковал настоящий ужас, и она забила по воде руками и ногами, пытаясь заставить отца отпустить ее.

– Да сделай ты хоть что-нибудь! – крикнул мистер Грант, который даже не думал освобождать дочь просто так. Ему хотелось увидеть в ней война, человека, способного к противостоянию, но Лойс лишь беспомощно барабанила по воде. – Мерзость.

Эрик Грант отпустил шею дочери и та моментально вынырнула. Ничего не говоря, Лойс, откашливаясь и отплевываясь, выползла из ванны и, оставаясь на полу, пыталась восстановить дыхание. От ледяной воды ее тело тряслось, как лист на ветру, но она даже не пыталась, что-то с этим сделать. Лойс уже знала, что впала в немилость.

– Пошла вон, – спокойно сказал мистер Грант.